Шеррилин Кеньон - Драконица Страница 4

— Антифона, да?

Он покачал головой.

— Ты просто не веришь ни одному моему слову, не так ли?

— Почему же, добрый господин, — с озорством сказала она с притворным английским акцентом. — Не то чтобы я тебе не верю, но как историк, я должна полагаться на факты. У тебя есть какие-нибудь доказательства сделки или существования этой Антифоны.

— Есть, но я сомневаюсь, что ты хорошо отнесешься к тому, что я их тебе предоставлю.

— Почему это?

— Они до смерти испугают тебя.

Не зная, как отреагировать на эти слова, Чэннон откинулась назад. Она действительно не знала, что представлял собой человек, сидящий напротив. Он заставлял ее нервничать, в то же время, привлекал своей опасностью. Притягивал, несмотря на все доводы разума.

Они молчали, пока их заказ размещали на столе.

Пока они ели, Чэннон изучала его. Отблески свечей в баре танцевали на его глазах, заставляя их сверкать, как у кошки. У него были сильные и мозолистые руки — руки мужчины, привыкшего к тяжелой работе — и все же, его окружала аура богатства и власти, аура могущественного человека, следующего своим собственным правилам. Он был абсолютной загадкой, как будто в нем уживались две личности, которые заставляли ее чувствовать себя одновременно и в безопасности, и под угрозой.

— Скажи, Чэннон, — внезапно спросил он, — тебе нравится преподавать?

— Иногда. Но исследования я люблю больше. Я люблю копаться в древних манускриптах и пытаться собрать прошлое по крупицам.

Он издал короткий смешок.

— Без обид, но это кажется ужасно скучным.

— Ну конечно, убийство драконов — это ведь более активное времяпрепровождение.

— Да. Никогда не знаешь, что случится в следующий момент.

Она вытерла рот, глядя на то, как он ест, оперируя превосходными европейскими манерами. Он был определенно образован, но выглядел странно по-варварски.

— Так как же ты убиваешь драконов?

— Очень острым мечом.

Она покачала головой.

— Да, но… ты его вызываешь? Или идешь к нему сам?

— Самый легкий способ — это незаметно подкрасться.

— И молиться, чтобы он не проснулся?

— Ну, если он просыпается, это делает игру более интересной.

Чэннон улыбнулась. Его заразительное остроумие притягивало ее. Особенно, учитывая то, что он, казалось, не замечал женщин вокруг, строящих ему глазки, пока они ели. Как будто он видел только ее. Как правило, все эти женско-мужские игры ее отталкивали. Ее последний бой-френд, корреспондент из Вашингтона, указал ей на каждый недостаток в характере или внешности, которым она обладала. Последнее, чего она хотела, так это еще одних отношений, где они с мужчиной не были бы равны.

Для следующего романа, она предпочла бы кого-нибудь похожего на нее — историка, со стандартной внешностью, жизнь которого также крутилась бы вокруг исследований. Две довольные капельки воды.

Ей не был нужен горячий, загадочный незнакомец, заставляющий ее кровь кипеть от желания. Чэннон, ты только послушай себя. Ты — сумасшедшая, если не хочешь этого мужчину. Возможно. Но такого еще никогда с ней не случалось.

— Знаешь, — сказала она ему, — Я не могу избавиться от чувства, что ты все же собираешься потом похитить меня, связать меня голую, чтобы твои друзья могли прийти и посмеяться надо мной.

Он приподнял бровь.

— И часто с тобой такое случалось?

— Нет, никогда, но у сегодняшнего вечера есть все задатки для того, что бы стать эпизодом «Сумеречной Зоны».

— Обещаю, что голоса Рода Серлинга за кадром не будет. Со мной ты в безопасности.

И по какой-то странной, не имевшей абсолютно никакого смысла причине, она поверила ему. Следующие несколько часов Чэннон провела, наслаждаясь ужином и болтая о своей жизни. С Себастьяном было невероятно легко разговаривать. Хуже того, он сводил ее гормоны с ума. Чем дольше они были вместе и шутили друг с другом, тем неотразимее он становился.

Она взглянула на часы и вздохнула.

— Ты знаешь, что уже почти полночь?

Он проверил свои часы.

— Мне не хотелось бы заканчивать наш ужин, — сказала она, кладя салфетку на стол и отодвигая стул, — но я должна идти, иначе я не смогу поймать здесь такси.

Он легко дотронулся до ее руки, удерживая ее за столом.

— Почему бы тебе не позволить мне отвезти тебя домой?

Чэннон начала отказываться, но в глубине ее души что-то протестовало против этого. После вечера, проведенного вместе, она чувствовала себя с ним необычайно легко. От него веяло чем-то таким успокаивающим, таким открытым, таким располагающим, что он казался давно потерянным другом.

— Окей, — сказала она, расслабляясь.

Он заплатил за ужин. Затем помог ей подняться, надеть пальто и вывел из ресторана. Чэннон молчала, пока они шли по улице к его машине, но она чувствовала его притягательное, мужественное присутствие каждой клеточкой своего тела. Хотя она ни в коей мере не была светской красавицей, у нее в жизни было множество свиданий, несколько бой-френдов и даже — жених, но никто из них не заставлял ее чувствовать себя так, как этот незнакомец. Как будто он заполнял собой пустующую часть ее души. Девочка, ты сошла с ума. Наверное, так оно и было.

Чэннон остановилась, когда они приблизились к его серому спортивному Лексусу.

— Кое-кто путешествует с шиком.

Подмигнув ей, Себастьян открыл дверь машины.

— Ну, я бы обернулся драконом и отвез тебя домой, но что-то мне подсказывает, что ты стала бы протестовать.

— Несомненно. Я думаю, чешуя натерла бы мне кожу.

— Правильно. Не говоря уж о том, что они действительно вызовут военных для погони за мной, как я однажды испытал на своей шкуре. Знаешь, тяжело уворачиваться от истребителей, когда у тебя двенадцатиметровый размах крыльев.

Она снова рассмеялась, но, с другой стороны, так она провела большую часть вечера. Боже, ей действительно нравился этот мужчина.

Себастьян сел в машину и почувствовал, как напряглось его тело, когда они оба оказались внутри. Ее женственный аромат кружил ему голову. Она была так близко, что он мог почувствовать ее вкус. Весь вечер он прислушивался к сладким звукам ее мягкого тягучего южного выговора, смотрел за движениями ее губ и языка, гадая, каково будет ощутить их на своем теле, представлял, как он будет заниматься с ней любовью, сжимая ее в своих руках, пока она не вскрикнет от наслаждения.

Его влечение к ней поражало Себастьяна. Почему он почувствовал это именно сейчас, когда он не может позволить себе остаться в ее времени и узнать ее лучше? Проклятые мойры[1]. Как же им нравилось вмешиваться в людские судьбы. Пытаясь избавиться от этой мысли, он подъехал к отелю, где она остановилась.