Кондитерская дочери попаданки (СИ) - Хайд Хелена Страница 4

«Сериз… мне очень жаль, но твою маму. загрыз оборотень», — снова и снова звучали в моей голове слова следователя, сказанные им в тот день, когда мне сообщили, что мамы больше нет.

Конечно, оборотней в этом мире куда больше, чем один. И даже куда больше, чем одна стая.

Вот только сейчас, глядя на это чудовище, рычащее и щелкающее пастью в нескольких метрах от меня, мне было плевать, сколько еще оборотней ходит по этой земле. Сколько из них, отказавшись от королевских ошейников магического контроля, скрываются от властей как нелегальные перевертыши, и сколько из них — реальные опасные безбашенные отморозки, убивающие людей то тут то там.

Точно так же, как мне было плевать на то, кем является этот конкретный оборотень.

Потому что я все равно невольно видела в нем того самого неизвестного мне вервольфа, который ее убил.

И все, что я могла испытывать в этот момент — это ужас и ненависть.

Тем временем оборотень, покончив с троглодитом, развернул ко мне свою пасть, грязную от его серо-коричневой крови, и сделал шаг в мою сторону.

Я закричала. Негромко — просто голос от страха сел, и я не могла ничего, кроме как беспомощно хрипеть, со всех сил выдыхая воздух из легких с искаженным лицом. И точно так же, продолжая свой немой крик, я просидела несколько следующих минут после того, как вервольф, развернувшись, убежал прочь, оставив меня одну. Лишь после я, наконец разрыдавшись, свернулась комочком прямо на сырой земле и проплакала несколько минут прежде чем вспомнила, что мне рано расслабляться — меня могут догнать.

Все еще не уняв до конца дрожь, я кое-как заплела волосы, перевязав их лентой. С радостью переодела бы платье, вот только это заняло бы слишком много времени, а я и так потеряла его с лихвой. Поэтому оставив платье на потом, пошла по лесу дальше. И вскоре в самом деле увидела речушку, которую помнила по местным картам! Совсем не глубокую — подняв подол платья и разувшись, я перешла ее, замочив ноги лишь по колено. А оказавшись на другом берегу после того, как немного прошлась по течению, обула удобные ботинки вместо тех чертовых туфель со сломанными каблуками, которые бросила в воду, плыть по течению, еще стоя на том берегу.

Отлично, теперь ищейки меня не унюхают, так что можно отойти и направляться в сторону города.

Немного успокоившись, я шла вперед по лесной чаще, стараясь не угодить в болото… когда услышала треск сминаемых веток! И уже было успела снова испугаться, но тут лунный свет скользнул по любопытной морде гнедого коня с белым пятнышком на лбу.

— Ой, добрый вечер, — выдохнула я, глядя жеребцу в глаза.

Задумчиво фыркнув, он подошел ко мне и подозрительно дружелюбно уткнулся мордой в мое лицо.

Странно, никакой сбруи на нем нет, но очевидно не дикий. Неужели откуда-то сбежал или потерялся?

— Слушай, а ты не будешь против немного меня подвезти? — спросила я, на что конь посмотрел на меня с выражением морды, которому только и не хватало характерного пожатия плечами, да фырканья «ну ладно».

Похлопав коня по загривку, я даже удивилась, когда тот сам присел, позволяя мне забраться на свою спину. А затем неспешно повез меня, причем, похоже, еще и в нужную сторону!

Да-да, ехать верхом, в потрепанном длинном светло-вишневом платье с множеством пышных юбок, еще и на коне без седла и стремян, было той еще пыткой! Тем не менее, я, к своей чести, хорошо ездила верхом, так что надеялась не свалиться. К тому же, даже так было неплохо после пары часов сплошного бега по лесу.

— Ладно, дружок, вряд ли меня уже кто-нибудь здесь догонит. Так что. может, передохнем? А то я совсем выдохлась и скоро правда с тебя свалюсь, — вздохнула я, понимая, что, наверное, совсем рехнулась из-за всего пережитого за сегодня стресса, раз вот так болтаю с конем, еще и представляя, что он отлично меня понимает.

Тем не менее, жеребец остановился и снова присел, давая мне слезть со своей спины. А потом удобно расположился на еловых ветках, и даже не возражал, чтобы я примостилась рядом, уложив голову на его мягкий теплый бок.

— Спокойной ночи, — устало зевнула я, моментально проваливаясь в сон.

Теплая, яркая полоска света, выбиваясь из-за не до конца закрытой двери, манила. Точно так же, как звуки голосов и возни, доносившиеся из-за нее. Не выдержав, я соскользнула с кровати, сделав несколько маленьких шажков. Чтобы выглянуть в щель, и жмурясь от слепящего, слишком яркого после ночной спальни света, увидеть маму… обеспокоенную маму. Рядом с которой, заламывая локти, ходила туда-сюда какая-то старая женщина в глубоком черном капюшоне, который не снимала даже здесь, в доме.

— …не стоит на это надеяться. Ты ведь сама понимаешь, что однажды они все равно придут за девочкой?

— Понимаю, но… Эй, Сериз! — воскликнула мама, переведя взгляд на дверь и увидев меня. — Ты почему не спишь? А ну давай в постель! — торопливо заговорила она, побежав ко мне. И подхватив, поцеловала в лоб, уложила обратно в кровать и накрыла одеялом. А затем снова ускользнула из спальни, на этот раз плотно закрыв за собой дверь.

ГЛАВА 2. Старый новый дом

Проснувшись под громогласное урчание конского живота, на котором уснула, словно на подушке, я приподнялась как раз вовремя. Встав на ноги, мой новый гнедой знакомый тут же принялся выискивать, чем бы поживиться. Увы, предложить ему какое-нибудь яблочко, или вроде того, я не могла — у самой не было в сумке вообще ничего съестного, даже зачерствевшей булочки. Когда же я, услышав урчание и собственного живота, вспомнила, что вчера тоже не ужинала, вопрос поиска завтрака стал еще более актуальным.

Благо живя с мамой до двенадцати лет, я не раз ходила за грибами-ягодами, так что умела отличить те, которые кушать можно, от тех, которые не надо. Поэтому за полчаса у меня уже было немного грибочков, горстка ягод и даже несколько мелких яиц. Вопрос теперь был в другом: все это нужно приготовить. И если ягоды можно было сесть так, то остальное сырым точно не стоило.

Осмотревшись, я взялась за поиск сухих веток для костра. Благо конь отвез меня немного в сторону от болота, так что найти таковые становилось немного более реально. Ну а затем я, сложив свои находки в кучу, подожгла их. Увы и ах, в отличие от чистокровных аристократов, мой магический дар был совсем слабеньким. Да что там, он был скудным даже по меркам среднестатистического бастарда — не повезло так не повезло, как говорится. Тем не менее, его хотя бы хватало, чтобы с легкостью разжечь в лесу костер! На котором, найдя плоский тонкий камень, поджарить грибы, вбив в них напоследок яйца. Благо оказавшиеся свеженькими, а не с уже сформировавшимися птенцами — любительницей ТАКИХ деликатесов я точно не была.

— Будешь? — спросила я у коня, но понюхав мой импровизированный омлет, тот лишь фыркнул и пошел дальше обдирать недозревшую дикую яблоню.

Позавтракав и почувствовав себя капельку лучше, я определилась с направлением и забросила сумку на плечо.

— Ты как, дальше со мной? — поинтересовалась я. Однако конь, лишь фыркнув, просто взял и побежал себе в лесную чащу по своим конским делам. — Ну ладно. Все равно спасибо! — вздохнула я, провожая его взглядом.

К счастью, до города было уже совсем недалеко, и я вошла в него примерно через полчаса. Причем к тому времени, естественно, уже выглядела так, что прохожие, завидев меня, охали и ахали, отскакивая в стороны. Еще бы! Испачканные золотистые волосы, заплетенные в уже растрепавшуюся косу до пояса, да еще и утыканные всякими веточками-листочками. Длинное парадное платье, светло-вишневый цвет которого уже порядком перекрывал цвет болотной тины. В комплект к нему — ботинки, за ночь шастанья по болотам сплошняком пропитанные грязью. Исцарапанные руки с землей под некогда ухоженными ногтями. А словно вишенка на торте — паутина, как оказалось, тянувшаяся от моего затылка.

Прекрасно осознавая, как выгляжу со стороны, я могла лишь с пониманием отнестись к горожанам, вышедшим с утра пораньше на улицу, чтобы узреть ЭТУ картину. И по памяти направилась к тому месту, где находился мамин дом. При этом надеясь, что оный там все еще стоит, и за столько лет его не разнесли по кирпичикам.