Поступь Тьмы (СИ) - Истрова Руслана Страница 4

— Но…

— Меня интересует направление Охрана и зачистка.

Ну вот, главное озвучено. Внутри что-то тренькнуло, и я понадеялась, что это нервы от напряжения звенят, а не моя защитная стена разваливается.

Комиссия хранила молчание.

— Тэри Валборг, — наконец прокашлялась председатель, — у вас какие-то проблемы с получением наследства?

Я нахмурилась, не сразу сообразив, откуда столь странные выводы. А потом вспомнила…

«Охрану и зачистку» придумали специально для тьмагов. Ускоренный экспериментальный курс для взрослых мужчин, солдат, с вполне устоявшимся образом жизни. Не усаживать же их на шесть лет за парты, чтобы тренировались выращивать цветочки и залечивать царапины. Нет, они должны быть при деле, которое им хорошо дается. Но и без обучения такую силу не оставишь, вот и родилась идея группы, которая будет получать все необходимые знания, считаться студентами, а на практике по-прежнему ходить в рейды на границу с Тьмой.

Для пущего эффекта на курс предложили взять еще добровольцев из абитуриентов, пообещав бесплатное обучение и щедрую стипендию. А также славу и почет, если, конечно, переживешь первое практическое занятие.

Я слышала, добровольцев было много. Еще бы — требования невысокие, денег не просят, учиться всего два года, и диплом со всеми пометками грозятся выдать. Но курс на первое время предпочли все же не раздувать, и помимо двенадцати тьмагов взяли еще только десять новичков.

Я рассчитывала стать одиннадцатой. И отнюдь не потому, что с моими официальными данными стипендия не светила, а денег на оплату не было. Просто мне нужно было именно к тьмагам, иначе вся эта затея с институтом теряла всякий смысл.

Но комиссия явно решила, что Валборг оставил внучку-вертихвостку без портков.

Я с трудом подавила усмешку.

— Я в силах оплатить обучение, если это необходимо, — ответила со всей возможной серьезностью. — Охрана и зачистка — мой осознанный выбор, никак не связанный с финансовым положением. В требованиях указан резерв не менее десяти единиц и потенциал от десяти процентов и выше. Я подхожу.

«Если только сейчас не разнесу аудиторию неконтролируемой силой, которая устала сидеть в клетке», — проскочила мысль, и я стиснула зубы.

Ну же, давайте это ваше испытание…

Боевик скривился, отчего-то злобно зыркнул на примолкшего рыжего бытовика и наконец кивнул:

— Что ж, сейчас проверим, подходишь ли. Пока профессор Друф измеряет твой резерв, изучи это плетение.

Ко мне двинулся унылый природник с синим камнем в руках, а над столом вспыхнула искрящаяся иллюзия, от одного вида которой мои внутренности свернулись узлом.

— Обычно мы не даем схем и просим повторить что-то из школьных заклинаний, — с благодушной улыбкой продолжил боевик, — но покуда тэри Валборг у нас претендует на статус боевика с мизерным потенциалом, пусть продемонстрирует умение экономно расходовать резерв на классическом щите.

Классическом, как же…

Я смотрела на монстроплетение, клубком змей зависшее между мной и комиссией, и с ужасом понимала, что даже не вижу, где у него начало, а где конец.

4

Я провалилась. Не с треском, но все же.

Насквозь дырявый, дребезжащий от нехватки энергии щит не выдерживал никакой критики. Мэтр Кобэ — так обращались к боевику коллеги — даже не стал испытывать его на прочность какой-нибудь пустячной атакой, и спасибо ему за это. Все мои силы и внимание уходили на удержание блока и подпитку недощита, так что я бы не успела увернуться.

Но даже сознавая неизбежный провал, я не сдавалась. Перекраивала схему снова и снова в попытке разобраться, где же все-таки спрятаны концы этого клубка. Увы, начала я плетение явно не с того, и было уже поздно что-либо менять, но я могла хотя бы залатать парочку дыр.

Руки не подключала, надеясь, что хоть это впечатлит комиссию. Да и привыкать к такой поддержке не хотелось — все эти школьные пасы все равно что страховочные колеса на детском велосипеде, а мне уже не пять лет.

По внутренним стенам ползли трещины, грозя захлестнуть меня силой; щит мерцал, будто плохонькая иллюзия первоклашки, и я ничего кроме него не видела из-за набежавшего на глаза пота. А когда мэтр Кобэ наконец скомандовал «Хватит!», просто повалилась на колени, судорожно глотая воздух.

Я знала, что комиссия по-прежнему наблюдает, потому продолжала удерживать блок еще несколько секунд. И снимала его медленно, сначала расширяя бреши, потом позволяя стенам пасть, одной за другой, чтобы попросту позорно не отключиться от переизбытка энергии. В первый раз, когда эта сила только проникла в меня, я провалялась без сознания трое суток, но сейчас, кажется, обошлось.

Если, конечно, они все еще не отслеживают мой потенциал. Тогда этот провал можно считать феерическим и окончательным…

— Профессор Алгени? — раздался голос председателя, и, подняв голову и проморгавшись, я увидела, как отступает белизна, заливавшая глаза целительницы.

Она тряхнула головой, поморщилась и произнесла:

— Боюсь, тэри Валборг ввела нас в заблуждение.

Ну вот и все…

— Ее потенциал увеличился не вдвое, а всего на шесть процентов, — продолжила профессор Алгени. — Сейчас он равен тринадцати.

Сердце пропустило пару ударов и понеслось вскачь.

Я справилась, боги, справилась! И плевать на утерянный процент, показатель «тринадцать-тринадцать» все равно выше нужного минимума. А еще он очень много говорит о моей сути…

Я соскреблась с пола, стараясь не застонать, отряхнула брюки от несуществующей грязи и снова замерла перед комиссией навытяжку. Да, в боевики меня теперь не возьмут, придется отсчитать ИОВ гору хрустящих купюр и идти на бытовой, но это лучше, чем ничего. А если и туда не возьмут, вспомню порыв Ульфа и устроюсь в институт на работу, хоть прачкой, хоть поломойкой, но тьмаги должны быть поблизости.

Пульс постепенно замедлялся, дыхание выравнивалось, а комиссия все молчала и молчала, обмениваясь многозначительными взглядами. Я закусила губу, чтобы сдержать рвущиеся с языка вопросы, и вздрогнула, когда мэтр Кобэ с хлопком опустил засветившуюся ладонь на мое письмо-приглашение.

— Принята.

— Куд…

— Поздравляю, Валборг, теперь ты двадцать четвертый и последний студент группы Охрана и зачистка.

Двадцать четвертый? Я думала тьмагов двенадцать, плюс еще десять человек из абитуриентов — я видела внизу список.

Мысль промелькнула и исчезла. Да и не все ли равно? Хоть пятидесятая, главное — взяли, а об остальном можно подумать и потом. К примеру, о причинах моего зачисления, учитывая произошедшее только что…

Я с трудом растянула непослушные губы в улыбке и выдавила:

— Благодарю.

— Подожди за дверью, — велел мэтр Кобэ, — я выйду через минуту.

С радостью.

Кивнув членам комиссии и скомканно попрощавшись, я выползла в коридор и кулем рухнула на ближайшую скамью. Даже не сразу заметила, что на ней уже кто-то сидит.

Все та же девочка-колосок. Видимо, тоже сказали ждать.

Она окинула меня внимательным взглядом, затем покопалась в огромной сумке и, выудив оттуда белоснежный платок, молча протянула его мне.

Все-таки пошла кровь…

— Спасибо.

— Можешь не возвращать.

Мэтр Кобэ появился не через минуту, а через добрые двадцать, и за все это время мы больше не проронили ни слова. Я зажимала кровоточащий нос чужим платком, моя соседка сначала чем-то громыхала, ковыряясь в безразмерной сумке, затем расчесывала короткие пшеничные волосы. Мысли текли вяло и как-то бессвязно, и я позволила себе насладиться этой вязкой пустотой в голове после первого взятого барьера.

Сейчас… сейчас выйдет мэтр, и начнется новый забег.

Когда он наконец шагнул в коридор, мы обе подскочили как ужаленные. Что-то было в этом огромной чернокожем человеке, что заставляло вытягиваться по струнке — я б, наверное, и честь отдала, если б знала, как это правильно делать.

— Расслабьтесь, вы не на плацу, — отмахнулся Кобэ, и я повела плечами. — Другое дело… Итак, студентки. Первое, о чем вам надо забыть, это о всяких «тэри» и «тэрах». Отныне вы просто Валборг и Йенсен, усвоили?