Движ (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич Страница 4

Кирилл постучал себя по виску. Девушка вытаращилась.

— Ты — робот? Ничего себе!

— Я не робот. Ты что, ничего не знаешь про работу с машинным интеллектом и автоматическими комплексами?

— Не-а.

— А с сопряжением? С организацией систем человек-машина?

Девушка вытаращилась еще больше.

— Так вы полу-полу?

Кирилл завел глаза в темное небо.

— О, блин! Откуда ты вообще такая?

Он помог незнакомке подняться.

— Вообще-то я как раз отсюда. Сам же видел, как я перелезала. У нас район с вашим соседствует.

— И что, там у вас ничего этого нет? — спросил Кирилл.

Девушка поправила шубу.

— Счетчиков нет. Но людей реально рубит, если они «горючки» переберут или с «дичкой» не рассчитают. Тогда, конечно, таймаут им часов на шесть обеспечен. Тоже никакой реакции. Считай, умер человек на время, выпал из движа. — Она фыркнула. — Я, слышь, однажды новым штыревом закинулась и «сливкой»…

— Чем?

Они вошли в подъезд.

— «Сливкой», — повторила девушка, шагая за Кириллом к прозрачным цилиндрам лифтов. — Фиолетовые такие пастилки. Одна так, ничего особенного, легкий энергетик, зато две зараз, если под язык, уже плывешь…

— Куда?

Незнакомка развернула Кирилла к себе.

— Не куда, а вообще, — выговорила она ему. — Темный ты какой-то, честное слово. Даже удивляюсь. Уж про «сливку»-то все знают. А во мне, прикинь, три двойных виски и-и…

— Что?

— И забубенный коктейль «Виктория»!

Она рассмеялась. Смех у нее был приятный, хотя Кирилл совсем не понял шутки. При чем был коктейль? При чем виски?

— И что? — спросил он, прижимая кнопку вызова.

— Все! Лютое же попадалово! Я, значит, вижу, как Зыба…

— Кто?

— Приятель. Не важно. Значит, Зыба наклоняется ко мне и как будто — раз! — что-то ухватил изо рта. Тонкий такой волосок. Голубоватый. И тянет, и тянет. И наматывает на запястье. Я даже не сразу понимаю, что это он воздух из меня потихоньку тырит… ну, ворует, скотина такая…

Они шагнули в лифт. Кирилл нажал на кнопку шестого этажа.

— А такое возможно? — спросил он, когда лифт поплыл вверх. — Ну, чтобы воздух?

— Ты слушай дальше, — сказала девушка, хватая его, чтобы не перебивал, за руку. — Я ему: «Ты чего?» А Зыба, конечно: «А что такое? Что такое?» Щеки раздул и таращится. Если припереть, у него, знаешь, сразу такой вид делается, будто ему кто-то без его ведома в штаны наложил. Обида смертельная, космическая! Я, конечно, говорю: «Воздух мой отдай». А он: «Ага» — и по панелям на потолок.

Лифт, щелкнув, распахнул створку.

— Ничего не понимаю, — сказал Кирилл.

Они вышли.

— Туда? — спросила девушка, кивнув в конец слабо освещенного коридора.

— Да.

Двери квартир посверкивали номерами.

— Ты слушай, дальше все станет ясно, — незнакомка пошла спиной вперед, живописуя Кириллу случившуюся с ней историю. — Значит, Зыба на потолке. Я думаю: «Ни хрена себе! С каких это пор по потолкам можно волкать?». Упираюсь в стену ногой…

— Волкать?

— Ходить, блин, темнота! Волкать — это ходить.

— Понял, — сказал Кирилл.

— Не беси меня.

— Не бесю.

— Ну, вот, я ногой — раз! — и пошла, — девушка подняла ногу, показывая, как забралась на стену. Короткая юбка не смогла скрыть синюю ткань трусиков. — А воздух все тянется. Чувствую, мне его уже не хватает.

— Стой.

Кирилл поймал незнакомку за полу шубы.

— Что?

— Пришли.

Он приложил ладонь к пластинке электронного замка. Дверь откатилась в сторону. Вспыхнул свет, вырубая из темноты узкую прямоугольную комнату со стоящей у окна кроватью, крохотным кухонным уголком, упирающимся в холодильник, с креслом в углу наискосок и столом у темно-зеленой голой стены.

— Это все? — спросила девушка.

Вид у нее сделался разочарованный.

— В смысле? — удивился Кирилл.

— Второй комнаты нет? Может, второй этаж?

— Зачем?

— Х-ха!

Прямо в ботинках незнакомка двинулась к окну. Звяк-звяк. Деловито дернув полупрозрачные шторки, она привстала на цыпочки, высматривая что-то одно ей ведомое через стекло в сгустившемся наружном мраке.

— У вас тут вообще, — произнесла она с грустью. — Как будто ничего не работает. Ни кафе, ни рестиков, ни данцев.

— Ночь, — сказал Кирилл.

— Ясно, что ночь. Как вы живете?

— Мы ночью спим.

Кирилл достал из холодильника упаковку овощного желе. Мясное пожалел. Подумал, и овощного хватит. У нее там всякие тяф-тяф или тюф-тюф. Расходовать мясную порцию, которую эта, в шубе, скорее всего, выплюнет, было совсем не по уму.

— Желе, — он брякнул упаковку на стол.

— А ванная? Ванная у тебя есть?

Девушка показала ладони в размазанном макияже. Кирилл вздохнул.

— Есть.

Он нажал незаметную клавишу, и часть голой стены отъехала, открывая узкое пространство с унитазом, душевой кабиной и раковиной.

— Ну, хоть так, — сказала незнакомка. — Я уж подумала, что и естественных надобностей вы не испытываете.

Она скинула шубу на кресло и без всякого стеснения в одной юбке и ботинках прошла к раковине. Зашумела вода. Кирилл снял обувь, повесил куртку и сел на кровать. Браслет попискивал на запястье, сигнализируя о том, что ему уже десять минут как пора спать. А как спать, когда у тебя гости?

— Ты все? — спросил он, повернув голову на шум воды.

— Нет, — ответила девушка. — Пенка у тебя где?

— Какая пенка?

— Понятно.

— Там мыло есть.

— Вот это? — девушка просунулась в комнату с коричневым обмылком в руке.

— Да. А чем все кончилось с этим… с Зыбой?

— А, ерунда. Мне все это, оказывается, снилось. Ну, из-за «сливки» с добавками. Я находилась в конкретном отрубоне, а была напрочь уверена, что бегаю по потолку. Суперспособность такая. Прикольно, да?

Кирилл пожал плечами.

— Не знаю, что тут прикольного.

— Потому что ты — темнота.

Шум воды прекратился. Незнакомка появилась в комнате с мокрыми, неряшливо зачесанными зелеными волосами, со светлым Кирилловым полотенцем в руках. Умытое лицо было свежим и симпатичным. Отводя взгляд от девушки, Кирилл кивнул на желе.

— Там саморазогревающееся, — сказал он. — Прижать уголок и сосчитать до десяти.

— Ну, до десяти я умею! — улыбнулась девушка.

Она прошла к столу и, сев на стул, несколько секунд убила на то, чтобы снять ботинки. По одному она кинула их к двери. Бум, бом, звяк. Кирилл украдкой смотрел на полукружья грудей, как они покачиваются, как появляются над столом или ныряют вниз. Трусики под юбкой тоже было видно.

— Ничего, что я так? — спросила незнакомка, уловив и, видимо, по-своему истолковав его интерес.

— Что?

— Ну, топлесс. Тело должно дышать. Я у себя в квартире вообще хожу нагишом. — Девушка стиснула уголок упаковки пальцами. — Так?

— Да, — сказал Кирилл.

— А вилка?

— Извини, не подумал.

Кирилл поднялся, достал из кухонной тумбочки пластиковую ложку и выложил ее перед девушкой.

Та подняла глаза.

— Ложка?

— Желе лучше ложкой.

— А ты не будешь?

— Нет.

— Надеюсь, я не последнюю твою порцию собираюсь съесть?

— Нет. У меня есть еще.

— Ну… Я обычно такими вопросами не заморачиваюсь. Дают — бери. Все такое про руку дающего и прочее. Про руку дающего это мне Светка, френдиха, сказала. Мол, типа, не отвергай, и не убудет. Еще получишь потом, в процессе. — Незнакомка протянула ладонь. — Я — Кэт.

— Кэт?

— Катаржина. Ну, Катерина. Только Катаржина лучше звучит. Когда Катькой зовут, вообще ненавижу.

— Кирилл, — пожал руку Кирилл.

— О! А я думала у вас одни номера.

Видя, как вытянулось лицо парня, Кэт рассмеялась.

— Да шучу я, шучу. Таких роботов было бы глупо делать. Смысл их в отдельные квартиры селить? Мы как-то с Зыбой и Макиным ради движа пробрались на автоматизированный склад, вот там, скажу я тебе…

— Уже разогрелось, — кивнул на желе Кирилл.

— Все, да?