Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав Страница 4

— Она была реальной, — развёл я руками. — Это вообще нормально? А! Ещё менеджер сказала, что за моим столиком никто не сидел.

— Какая менеджер? За каким столиком? — наперебой стали они удивляться.

— Я херовый рассказчик, — вздохнул я. — Ладно, парни, может она мне и привиделась, но хоть вы мне верите?

— А я тебе вот что скажу: ты свой мозг совсем зажарил своими дизайнерскими штуками. Постоянно думать — это ж мозги, они разогреваются, перегреваются, и как яичница. Коньюгация белка, слышал такое? Необратимый процесс.

Я лишь пожал плечами, чувствуя, как меня медленно отпускает.

Потом мы посмотрели пару серий новой анимэшки вместе с моего компа, доели пиццу, допили пиво и парни отправились по домам, а я лёг спать.

Ночью, сквозь пелену несвязных образов, я слышал её голос, и она почему-то злилась. «Странная, да? Хвастаешься поцелуем?». Сказано было холодно и сердито. Сон продолжился, но сквозь него всплыла ещё одна фраза, уже неуверенно: «Вечером в том же сквере». А на утро я еле продрал глаза.

— Вечером, в том же сквере. Я встречаюсь с девушкой из своего сна, — не открывая глаз соображал я, понимая, что в дурку всегда успею.

Кот трогал моё лицо лапой, просил есть. Я, с одним открытым глазом, первым делом накормил кота, вторым делом включил комп, но не успел я усесться, как услышал гулкий стук. Я оделся и медленно подкрался к двери. Гулкий глухой удар повторился ещё раз, и это через двойную звукоизоляцию!

Сердце колотилось, ноги подгибались. Подойти ближе и заглянуть в глазок? Я не знал, что я ожидал там увидеть, но что-то очень страшное. Сам того не замечая, я допятился до туалета, закрывая за собой дверь. Трясущимися руками я выудил телефон, со второго раза тыкнул Пашу.

Гудки. Гудки. Удар, треск и грохот. Топот ног в сапогах.

— Алло? Макс, алло!

Я выключил телефон.

Дверь туалета открылась. Глаза ослепило, а после я увидел тычущий в меня ствол. Я выронил телефон на пол.

— Что происходит? — вырвалось у меня дрожащим голосом.

— Руки за голову! Быстро!

Я вскочил, задёргался, но руки за голову заложил.

— Что случилось? Что происходит?

Из-за его спины я видел троих. Один в костюме с кейсом и в очках, с ослепительной лысиной и тоненькими усиками в лакированных ботинках шёл ко мне. За его спиной двое: две девушки, среди которых моя рыжая!

— А… — начал я, но прервался.

На них никто не обращал внимания.

— На выход! — сообщил силовик.

Я растерялся. Меня ткнули автоматом в грудь. Аня дёрнулась, чуть не прыгнула в мою сторону, но её схватила за пояс другая девушка — темноволосая, узкоглазая и высокая.

— Стой, не глупи, — крикнула она Ане и та остановилась.

На них никто внимания не обращал. Аня словила мой взгляд и на лице отразилось изумление. Она выпрямилась, не совершая резких движений, а я шагнул вперёд, подчиняясь приказу.

— Руки! — сказал мне солдат.

— Руки? — взором, словно в тумане, переспросил я и потерял сознание.

Я отлепил лоб от стола. Тело ломило, тяжело было дышать. Руки были свободными. Тусклый свет освещал комнату в стилистике лучших фильмов про полицейских: стол, стулья, полупроницаемое стекло.

Я утёр лицо. Оказывается на меня полили воду. Передо мной сидел тот самый мужчина, очки он снял. Под очками залегли синяки от переработки, красные от недосыпа холодные глаза. Плывущим взором я окинул комнату и увидел там Аню, стоящую в углу.

Она работает на полицейских? Она ведёт своё расследование и меня подсадила к своему столику для того, чтобы расспросить? Это объясняет, почему она так глупо себя повела, спросила сколько мне лет и где я работаю, будто я на допросе.

И совершенно не объясняет, как она исчезла.

— Старший инспектор полковник Иван Жунин, — нехотя представился он и помахал ксивой перед моим лицом. — Вы, стало быть, Максим Шрёдингер. Какая фамилия у Вас интересная. Двадцать три года, официально трудоустроен на ИООО «Велма» специалистом в области дизайна веб приложений.

Я сидел и пытался улыбаться, рассматривая свои руки, иногда руки мужика. А ещё я поглядывал на Аню. Та, казалось бы, отсутствовала, залипая в телефон.

— Родом из Петбружья, рядом с Ольховкой. Отучился в деревенской школе, поступил в университет, закончил… абы как закончил. Мой сынишка и то лучше учится.

— Мне хватило, — буркнул я.

— Ну понятное дело, что Вам хватило. Вам, миллениалам, вообще не к чему стремиться. Ценности совершенно не те, что раньше. О, что я говорил? Был женат, состоял в браке всего полгода. Перепихнулись и разбежались? Никакого самосознания.

Аня, стоящая до этого в углу подняла на меня укоризненный холодный взгляд.

Следователь проследил мой взгляд.

— Куда вы смотрите? Хотите уже уйти? Ответьте вначале на пару вопросов, и будете свободны.

Я сложил дрожащие руки на подбородке. Желудок издал урчащий звук, требуя пищи. Наручные часы показывали полдвенадцатого утра.

— Ну хорошо, давайте Ваши вопросы. Стойте, а мне положен адвокат?

Иван скривился, словно кислое лизнул.

— Мы же хотим управиться побыстрее. Адвокат с этим делом никак не поможет.

Я вздохнул, отмечая его правду.

— Хорошо, давайте попробуем побыстрее.

— Да, замечательно, — устало улыбнулся Иван. — Итак, где вы были 12 Июля во вторник в промежутке с шести до девяти вечера?

— Дома, — уверенно ответил я.

— Хм. Давайте ещё раз. Где вы были во вторник вечером?

— Дома? — менее уверенно отозвался я. — У меня все дни сливаются, я не выхожу из дома, я работаю каждый день до потери сознания, — стал тараторить я в оправдание.

Иван всё так же устало протянул мне фотографию с камер наблюдения, где я выхожу из торгового центра.

— Вы отрицаете своё присутствие там?

Я посмотрел на Аню. Та словила мой взгляд и покачала головой.

— Я не помню, — завороженно произнёс я. — У меня последнее время туго с памятью. Но я клянусь, я говорю вам правду!

— Все вы тут клянётесь. Ладно, в среду вечером Вы где были?

— Ездил в Нексус, — оживился я, почувствовав почву под ногами.

— И зачем, если были там во вторник? — не понял полковник.

— Потому что я не запомнил, что был там во вторник, — нашёлся я. Когда не врёшь, всё получается логично. — И поехал в среду.

— Не зная, что там случилось?

— Не было времени новости читать, — тоже не соврал я.

— А зачем ездили?

— За «майонезом», — ляпнул я.

— Что? — брови полковника поползли вверх. — Почему в Нексус? Там даже продуктового нет, это торгово-развлекательный центр.

— «Майонез» — это такая настольная игра, там ингредиенты нужно смешивать, — стал с улыбкой объяснять я.

Иван посмотрел на меня, как на великовозрастного придурка.

— Даже у моего болвана и то увлечения полезней. Хорошо, тогда расскажите мне, видели ли Вы кого-то из этих людей.

Фотки: парень в очках без оправы, женщина в шляпе, девушка с узкими глазами и чёрными волосами, широкомордый мужик с короткой щетиной и Аня. Я поднял взгляд, увидел лицо Ани, которое не выражало ничего. Она копалась в телефоне. И всё же мне не хотелось на неё указывать, вдруг она и сейчас мне мерещится и это какая-то проверка на шизофрению.

Почему они её не видят?

— Почему вы её не видите? — вдруг неожиданно для самого себя задал я этот вопрос.

Иван повернулся, посмотрел с удивлением в угол, где стояла Аня, красная, как бурак, прикрывая глаза ладонью. Ей от чего-то было стыдно.

— Не видим кого?

— Её! Почему она невидимая? Почему только я её вижу? — возмущался я, тыкая пальцем в фотографию. Я едва не вскакивал со своего места. — Ты настоящая? — спросил я у Ани.

И тут её не стало. Вместо неё оказался пустой угол.

«Сегодня вечером в парке», — всплыло в памяти и стало как-то одновременно и приятно, и противно.

— Забудьте, — буркнул я, укрывая лицо руками.

— Что забыть?

— Мне мерещится девушка, похожая на эту, — я ткнул пальцем в узкоглазую.