Некромаги - Ксения Анатольевна Татьмянина Страница 4

Великий Морс, что же я наделала? Ян прав в том, что это безумие, и рехнувшейся нужно было меня обозвать. Отец так бы и сделал. Его уроки, его бесценные уроки забыты в тот миг, как этот Нольд захлопнул дверь машины… Я клялась себе, что больше с ума не сойду!

Идя по улице в сторону нужного мне района, размышляла над тем, что всем людям известно о нашей сущности? Государство после реформы в начале века, сделало открытыми некогда секретные данные о исследованиях некромагов. Страны континента так сильно не хотели, чтобы кто-то из конкурентов их обогнал, что сделали Инквизы прозрачными. Просвещение шагнуло в народ, не солгав по фактам, но очернив по сути…

Есть регенерат — способность быстрого заживления. Сложный открытый перелом, если вправить кости, зарастет дней за пять, открытая рана за день, гематомы за час-другой, а царапинки за минуты. Нас не брала ни одна болезнь, — вирусы, инфекции, воспаления, все мимо. Мы более устойчивы к перегревам и переохлаждениям, ядам и токсинам, воздействиям лекарств и радиации. Сверхлюди, если можно так сказать, с одним большим минусом — при всей нормальной репродуктивной функции ради здорового баланса гормонов, женщины не могли зачинать детей. Наш род продолжают только мужчины.

Это физиология. А из того, что не поддается научному объяснению — смерть. Она всегда с нами — как среда обитания. Некромаги ее видят и обоняют также просто, как обычный человек видит красный цвет, чует запах уксуса, отличает теплое от холодного и содрогается от звука ножа по стеклу. И дело не только в физических трупах, но и в тех духовных покойниках, что люди сплошь и рядом на себе таскают в виде вонючих призраков.

Мы можем упокаивать трупы и поднимать их, если тело достаточно свежее…

Но зомби? Я никогда не слышала ни о ком, кто бы шагнул дальше в своих способностях, и кто бы так косил людей… за полгода больше полусотни. За что? И каким образом? Девушка красивая, молодая, не выглядящая как чокнутая убийца! Самое отвратительное во всем, что и без того черная репутация некромагов, одним только существованием золотоволосого чудовища, усугубляется в разы!

Мало нам закона «выборки» и застенка Инквиза, мало кровожадных сектантов и отвращения от нормальных людей — теперь всех поголовно запишут в опасные психи и будут сжигать на улицах, если поймают. Думала, что дно пробить невозможно, и ошибалась.

* * *

Добравшись до крупного торгового центра, я достала заготовленную наклейку со знаком и, проходя мимо раздвижной двери, шлепнула ее на стекло на уровне пояса. Белые квадратики липкой стороной держались от трех до пяти часов на такой поверхности — все зависело от погоды и чистоты стекла. Если никакой охранник не сорвет, то я рассчитывала на маяк поймать хоть одного соплеменника.

В качестве наблюдательного пункта выбрала три точки — стоянка, там минут на двадцать, открытое кафе, там можно и час просидеть, а дальше будет видно.

Маячок сработал почти под конец сидения за кофе. Едва не проглядела, кто именно прошел мимо и забил наклейку почти такой же, только пустой бумажкой. Женщина.

Я скинула пустой стаканчик в урну, неспешно пошла за ней. Дама проехала по эскалатору, оглядела пару витрин и только потом свернула к туалету. Приоткрыв свою сумку, я вывернула специально вшитую в край иглу и царапнула себе внутреннюю сторону ладони. Когда попала внутрь, то увидела некромагау у зеркала. Та поправляла прическу, явно выжидая, но глазами по сторонам не рыскала.

— Извините, у вас нет пластыря? Я ладонь поранила.

— Есть.

— Спасибо.

Сильно шифроваться не было необходимости — хоть и пятница, но разгар дня, а не вечера — в туалете пусто. Я развернула руку, и женщина увидела своими глазами, как в последнюю минуту затягивалась царапинка. Я сдернула защитную полоску с пластыря, наклеила его, и вышли мы уже вместе, тест на опознание пройден.

— Говорят на севере появилась очень красивая и очень необычная девушка, любого из нас переплюнет по щелчку. Кто-то рассказывает, что вообще невероятное творит. — Добавила шепотом: — Зомби из людей делает.

— Это от меня далеко. — Ответила женщина.

Еще бы — волосы иссиня-черные, кожа с крепким загаром, тело сухое и костистое, — истинная южанка. Таких на север заносит редко.

— Слухи как ветер. Думала, донесли.

— Вообще-то, донесли… только… давай еще подальше в уголок зайдем, чтобы даже полслова никто не услышал.

Как только сели на пустую лавочку у панорамного окна, некромага продолжила:

— Скажу больше — один раз у «Белого паруса» ко мне подошел старик с собакой. И предложил нарушить наши многовековые правила, назваться друг другу, держать связь… безумие какое-то. Верная дорога к гибели, хотя он утверждает обратное и приводил доводы. Как раз с севера поветрие. Там объявился некто, мужчина, болтающий о нашем вырождении и призывающий к революции в устоях. Утверждающий, что в объединении и есть наше спасение.

— И в это верят?

— Нашлись глупцы. Самоубийцы, не иначе. Но причина еще и в том, что в той же северной столице объявилась особая девушка. Извини, но я этот бред дальше не слушала. Отказалась. Хочешь узнать больше, тебе нужно найти старика. Только предупреждаю — не факт, что он сам понимает, о чем говорит. Будь осторожна. И хранит тебя Великий Морс.

— И тебя. Спасибо.

* * *

«Белый парус» — выставочная галерея, примыкавшая к парку отдыха. Вход платный. По бокам от ворот два афишных щита, куда, не стесняясь, крепили и левые объявления. Я опять приготовила наклейку со знаком и в самый незаметный момент, под шумок мимо проходящей группы студентов, закрепила ее на краю. Кто специально не смотрит, тот даже не заметит на фоне пестроты квадратик с нарисованной тучкой.

Спряталась в тени аллеи на лавочке, радуясь, что ухватила прохладное место и ждала больше трех часов, пока не подошел нужный человек — дедушка с собакой, и не застрял у афиш, чтобы потрепать пса за ушами. А как отошел, так я и увидела, что мой квадратик залеплен.

Дошла за ним до паркового холма. На солнцепеке людей мало, я чуть догнала и сказала в спину:

— Извините, я палец поранила. У вас пластыря нет случайно?

— А? — Дед обернулся. — А… есть вроде. Сейчас.

Хлопнул по нагрудному кармашку и достал мне полоску. Кивнул:

— Как