Фаворит(ка) Его Величества или Как достать дракона? - Саша Ким Страница 4

— Мне нужно переодеться. Будь там покуда я не уйду, — велит строго.

— О, и с каких это пор мы такими стеснительными стали? — фыркаю я, опираясь на дверь и тут же едва не выпадаю наружу, когда она с легкостью поддается.

Дверь замирает, ровно на ширину лица Морозки и я икаю от неожиданности снова узреть его обнаженный торс.

— Разве ты не испытываешь неловкости от этого? — спрашивает Владыка.

— От чего? — в растерянности поднимаю взгляд к его глазам.

Хмурится несколько непонимающе:

— От того, что я обнажаюсь перед тобой?

В лицо бросается жар, и я не сразу нахожусь, что ответить. К чему такой вопрос? В чем подвох?

— Эт-то было бы неуместн-но… Т-ты ведь мой… х-хозяин? — с сомнением мямлю я, стараясь не пучить ошалело глаза.

— Помнится, я просил считать меня старшим братом? — припоминает Морозко наш давнишний разговор.

— Больше не хочешь, чтобы я тебе служил? — удивляюсь.

— А ты хочешь слу-жить? — отчего-то смакует он последнее слово.

Черт! Что за допросы? Чего он вообще к каждому слову вдруг решил придираться?!

— Д-да, — неуверенно отзываюсь я.

Ощущение, будто я соглашаюсь на что-то, о чем сама могу пожалеть.

— Хорошо! — вдруг отзывается он и распахивает дверь, позволяя мне выйти из коморки. — Служи!

Да чего ему блин надо-то?! Я даже рот от неожиданности открываю. Но тут же его закрываю, и отворачиваюсь, чтобы не пялиться на впечатляющий пресс Его Величества. Гляди-ка, расслабилась! Вот сейчас у него настроение пропадет и пиши пропало – казнят Ваську, как пить дать!

— Помоги мне одеться, паж! — приказывает Морозко.

— Л-ладно, — бормочу, прихватывая с кресла нижнюю рубаху.

Подхожу к Морозке, не решаясь поднимать на него взгляд, и пытаюсь накинуть ему на голову рубаху, но он будто назло и не планирует мне подсобить. Мне что же, прыгать теперь?!

— Ну же! — ворчу я, будучи вынужденной все же посмотреть на этого упрямца.

Улыбается. И чего, спрашивается?! Издеваться решил?

Ну я тебе устрою, будешь знать, как над прислугой насмехаться, в следующий раз подумаешь…

Уверенно сокращаю остававшееся между нами расстояние, и затаив дыхание прижимаюсь к Морозке вплотную. Приподнимаюсь на цыпочках, приближая свое лицо к его лицу, намереваясь-таки справиться со своим заданием.

Но замираю в нерешительности, когда замечаю, как расширяются его ноздри, будто он как его дракон решил меня обнюхать. Еще и глядит так странно из-под полуопущенных ресниц.

— И тебе ни чуточку не стыдно? — спрашивает слегка охрипшим голосом.

— Ч-чего?

— Неееет, — растягивает, одаривая меня несколько хищным оскалом. — Тебе ведь это нравится, не так ли? Очевидно там, откуда ты родом, нравы позволяют подобное поведение…

— Какое еще…

— Дразнить мужчину.

Черт! Очевидно мои игры закончились, и он опять со своими гомофобными пунктиками сейчас будет меня убивать! Самое время текать!

Пытаюсь отстраниться, но на моей талии смыкаются крепкие руки:

— Не так быстро, — рокочет.

— Морозко, я больше не буду! — шепчу умоляюще, припоминая вдруг все предостережения Туманников.

— А я буду.

— Я пошутила-л!

— Я тоже… пошучу, — он резко склоняется и застывает в сантиметре от моих губ.

Сердце принимается спотыкаться, когда я чувствую его тяжелое дыхание на кончике своего языка.

Ой, мамочки-Верочки! Что за дьявол этот дракон?! Какого черта он делает?! Я ведь парень! А он крайне нетолерантный дракон, на минуточку!!!

Варианта два: либо он в очередной раз намерен меня убить, либо я попросту убила его некогда непоколебимую ориентацию!

Упс!

От осознания, что я могла повлиять на уклад целого Королевства через изменение взглядов Его Величества, становится как-то не по себе. Воспользовавшись тем, что Морозка наконец склонился мне навстречу, напяливаю на него рубаху и выскальзываю из его объятий, когда он от растерянности ослабляет хват.

Так, куда бежать?! Где прятаться?!

Панику в голове прерывает приятный, щекочущий нервы звук. Морозко, стягивая с лица и заканчивая напяливать рубаху, буквально заходится в приступе неуместного веселья.

— Бестолковый ребенок! — журит меня мягко. — А я уж было подумал о тебе что-то непристойное. Значит смелости еще не хватает.

Пока я боясь пошевелиться стою посреди комнаты, и раздумываю, что бы его высказывания могли значить для моей целостности и сохранности, Морозко заканчивает одеваться. Уж лучше постою молча, притворившись примороженной, пока опять на себя не накликала неприятностей. Взгляд в окно, лишь бы больше не провоцировать.

Отмираю только когда между мной и окном возникает мощный силуэт:

— Поможешь, паж? — с усмешкой просит Морозко.

— М? — опускаю взгляд к его рукам и обнаруживаю, что большим пальцам очевидно непросто справиться с золотыми пуговицами на камзоле: — Мгм.

— Ты ведь дождешься меня? — прерывает он тишину. — Не выкинешь каких-нибудь глупостей?

Его мягкая интонация немного сбивает с толку, но я быстро понимаю, что за ней прячется лишь нежелание вытаскивать меня из неприятностей.

— С прошлого раза же дождался, как видишь, — привираю я. — Хоть ты и подзадержался с возвращением.

— О да, — усмехается он.

— Ты действительно собрался отменить отбор? — решаюсь спросить, и тут же понимаю, что зря я лезу не в свое дело, потому что Морозка заметно напрягается.

— Абсолютно точно! — уверенно отзывается он.

— Может не стоит так открыто противиться Советникам до возвращения деда, м? — предпринимаю я попытку остудить его пыл. — Мало ли, что они еще придумают? Так-то известное зло лучше, чем неизвестное. Можно просто время потянуть с этим отбором, а там и подмога подоспеет!

Он слушает меня, хмурясь, а затем вдруг улыбается и поддевает мой нос костяшками пальцев:

— Бестолочь, я больше не собираюсь прятаться, буду отстаивать то, что мне дорого, а все эти игры в любезность пусть оставят для своих подельников!

С этими словами он разворачивается и спешит покинуть покои, очевидно пока я снова не решила его останавливать.

У меня в груди грохочет сердце от навязчивого ощущения, что ко мне тоже относится его «дорого», которое он собрался отстаивать. Но не успеваю я как следует разобраться в своих противоречивых чувствах, как замечаю боковым зрением, что один из гобеленов на стене отодвигается и из-за него появляется жирненькая тушка моего шиншилла:

— Василиса, немедля переодевайся обратно! — велит он не успев отдышаться, будто мчался по своим лазам со