Моя (с)нежная ошибка (СИ) - Снегова Анна Страница 4

Вернее, я утешала себя, что в гости. Никак не хотелось осознавать, что возможно насовсем. Это ещё не укладывалось в голове. Ведь ещё утром я бродила по увитому пышными розами саду и строила мечтательные планы на будущее.

Планы увяли и замёрзли сосулькой, примерно как я сейчас.

Ничего не оставалось, кроме как тащиться вперёд, переставляя деревенеющие ноги и преодолевая сопротивление ветра. Спешно накинутый меховой капюшон тоже не спасал. Под него очень быстро намело снегу. Проклятый снег был везде! Забивался за шиворот, морозил тщательно завитые локоны до состояния звенящего наста. Хлопьями лип на ресницах.

А тёмные силуэты впереди и не думали приближаться. Просто стояли там и ждали нас. Почему-то появилась уверенность, что смотрят свысока на жалких изнеженных южан и проверяют — дойдут, не дойдут? Слабакам на Севере делать нечего. И плевать им, что мы с Запада. Так далеко от снежной пустыни для них все, наверное, южане.

Я разозлилась.

Очень сильно разозлилось.

Дойду несмотря ни на что!

Но почти на самом гребне заснеженного холма меня поджидало новое испытание.

Остервенелый собачий лай — низкий, хриплый, угрожающий.

Троих псов на цепях, намотанных на голую кисть руки держал самый высокий из встречающих. Псы рвались со своих стальных поводков — здоровенные, злющие, с таким густым белым мехом, что я бы приняла их за белых медведей из книжек с картинками. Но собачий лай ни с чем было не спутать. До меня вдруг дошло, почему род здешних королей отец назвал Северными псами. У них ведь и на эмблеме — то ли волк, то ли пёс.

Я замерла. Меня сковал такой ужас, что ни за что на свете я бы не сделала и шагу, даже под страхом смерти. Мне показалось, что мужчина, что держал свору, усмехнулся.

А потом передал цепи кому-то из спутников, и собак увели.

Мужчина откинул капюшон. Я увидела снежно-белые волосы до плеч, почти не отличимые цветом от вьюги. И холодные как лёд прозрачно-голубые глаза, которые медленно смерили меня с ног до головы оценивающим взглядом.

Я осмелилась сделать еще два шага. Кое-как склонилась в неуклюжем реверансе. По-прежнему крепко придерживая капюшон своей шубки — повторить подвиг встречающего у меня не было никакого желания.

Хотела что-то сказать онемевшими губами, но не получилось.

— Добро пожаловать на Север, принцесса.

Я склонилась ниже.

— Следуйте за мной.

Руки мне никто не предложил. Я неловко выбралась из реверанса и просто пошла за ним по глубоким следам.

Остальные северяне окружили кольцом нашу процессию, то ли охраняя нас, то ли карауля, и все вместе мы перевалили за гребень холма. Далеко внизу переливались сонмом огней белые стены последнего северного оплота Империи.

У меня ещё были иллюзии, что может быть, я обозналась, но когда я вслед за своим провожатым вошла под белые каменные своды дворца, и он небрежно сбросил плащ на руки подбежавшему слуге — увидела на правом запястье искристый снежный узор. Парный моему.

Невольно спрятала руку за спину.

Расторопная служанка в белом чепце подбежала ко мне и с поклоном, протянув руки и не поднимая лица, стала ждать, пока я отдам ей шубку. Когда я это сделала, уловила быстрый любопытный взгляд. Девушка меня рассматривала, ей было явно очень интересно, но стоило мне ответить на этот взгляд, как она тут же поспешно опустила глаза.

Тем временем беловолосый мужчина уже уходил вперёд, не дожидаясь меня. Лишь один раз обернулся через плечо, убедился, что я вновь следую за ним и возобновил движение.

Я поняла, что снова злюсь.

Или это очередное испытание?

На принце был белоснежный камзол в серебристых узорах. Красивая ткань, будто снегом припорошенная, или расцвеченная инеем. Здесь всё было белое, серебряное, светло-серое. В каменной резьбе на стенах тут и там — собачьи оскаленные морды. На гобеленах — белые псы, загоняющие оленей. Тут и там встречались и настоящие звери — одни лежали по углам, другие даже взбирались на диваны, поставленные вдоль стен бесконечных коридоров. Дремали на них, положив лохматые головы на передние лапы. Такие собаки приподнимали головы и провожали нас пугающе-пристальными ярко-голубыми взглядами. Видимо, решали, что раз хозяева пустили, то чужакам здесь находиться можно, и снова опускали головы дремать.

Да уж! К собакам они тут явно относятся лучше, чем к гостям.

Принц подождал меня, наконец, у входа в главный зал. Я обрадовалась, когда распахнулись створки и оказалось, что этот зал по совместительству ещё и трапезный. Здесь наконец-то было почти тепло, хотя каминов я не заметила. А ещё были установлены длинные столы, заставленные всякой всячиной.

Наконец-то мой спутник подал мне локоть, и я уцепилась за его сгиб. Серебристая ткань на ощупь была холодной.

Наши руки с браслетами неожиданно оказались так близко, что мне стало не по себе.

Я невольно скользнула взглядом по рукаву вверх, до аккуратно разложенных по широким плечам светлых волос, чеканного профиля, резко очерченных, плотно сжатых губ.

Вольфред. Принц Вольфред, наследник Северного трона. Неужели это мой будущий муж? Я не могла себя об этом не спрашивать. Что значит быть женой? Что значит принадлежать кому-то всецело, с ног до головы, телом и душой? Смогла бы я принадлежать… ему?

— Вы ведь знаете… для чего я прибыла сюда? — спросила я. Мне нестерпимо хотелось свести, наконец, нашу и без того отрывочную беседу, с которой знакомил принц меня с дворцом, к самому главному. Теме, которую он до сих пор тщательно обходил.

— И для чего же по-вашему? — принц слегка повернул голову ко мне и чуть приподнял бровь. Он как будто устраивал мне какой-то экзамен, проверял, что я отвечу.

Я совсем стушевалась. Совсем не так рисовалась мне встреча с нетерпеливо ждущим меня — конечно же, столько лет! — женихом.

— Чтобы стать вашей невестой?.. — полувопросительно ответила я.

— А вот это будет видно по итогам вашего здесь пребывания, Иллирика.

Короткая улыбка скользнула по его губам — улыбка, которая никак не затронула взгляд. Две ледышки снова оглядели меня внимательно, и озноб прошёл по моей спине.

— Её высочество Иллирика, принцесса Западных стражей! — торжественно возвестил кто-то.

Я поспешила отвернуться от жениха.

Принц ввёл меня в трапезную, и все разговоры тут же прекратились.

Все, кто сидел за обильно накрытыми столами — а были там и мужчины, и женщины, уставились на меня.

Тут только я сообразила, что выгляжу, как стремительно оттаявший по весне куст, на котором по какому-то страшному недоразумению ещё остались висящие лохмотьями осенние листья.

Точнее сказать, отвратительно. Почему мне не дали времени передохнуть и привести себя в порядок? Неужели так и было задумано? Для чего? Унизить, увидеть без прикрас — или проверить моё умение держаться на публике?

Моя гордость предпочла последнее.

Ну я и держалась изо всех сил, пока принц обводил меня торжественно по кругу и я делала реверансы перед всеми мало-мальски родовитыми местными дворянами.

Последним почему-то подвели к Его величеству Вольфмеру, седому и слегка всклокоченному старику, ужасно тощему, так что казалось, корона вот-вот с него слетит, или как минимум переломит шею. Ему я из последних сил улыбнулась особенно очаровательно. Тем более, что из-под косматых бровей на меня метались вовсе не такие уж старческие, а очень даже пронизывающие взгляды.

Дальше меня наконец-то отпустили поесть. Место отвели по левую руку от жениха.

От какого-никакого тепла и — о боги! — еды меня на меня постепенно нападала какая-то сонная отупелость. Но всё это время я не переставала улыбаться, следить за осанкой, отщипывать крохотные кусочки, изящно обращаться со столовыми приборами, кротко и односложно отвечать на редкие вопросы принца… в общем, делала всё, чтобы отстоять папенькину честь и не опозориться перед хозяевами.

Я почти уже понадеялась, что это уже всё — но следующим испытанием были танцы. Одна за другой пары выходили в центр зала, обрамлённый со всех сторон столами. По счастью, я знала почти все танцы, кроме некоторых местных.