Ее величество попаданка (СИ) - Сусанна Ткаченко Страница 4

— Не забуду, — заверила я и соскочила с кровати. — Давайте уже начнём, а то времени у нас совсем мало.

— Да поможет нам Ветреница, — согласилась настоятельница и тоже поднялась. — Идём за мной, Мирослава. Для начала нам нужно поработать над твоей внешностью и внутренней сутью так, чтобы герцог Дымтей Архейский не понял, что ты не Амирана. Теперь я уже не так сильно сомневаюсь, что ты сможешь обвести его вокруг пальца.

Ортания пошла к выходу, а я последовала за ней, одетая лишь в длинную тонкую ночнушку. Спину я держала ровно, а голову высоко, но в душе совсем не была уверена в себе так, как хотела показать. Дело в том, что никакой магии или хотя бы изменений в себе я хоть убей не ощущала. Наверное, от страха на стрессе ляпнула те слова многозначительным тоном, но стоило опасности немного притупиться, как я стала собой — Мирой Огневой, без всяких искр Феникса.

Глава 4

Мы минут пять шли по узким, извилистым коридорам, освещенным россыпью мелких светящиеся шариков, и, совершенно неожиданно, завернув за угол на очередном повороте, вышли в круглую каменную комнату со стрельчатыми окнами без стёкол. Я поежилась. Сквозняк тут гулял такой, что лёгкая рубаха развевалась на мне, как знамя.

— Молельня Ветреницы, — пояснила Ортания, и только тогда я обратила внимание на обстановку.

Которой, впрочем, тут практически и не было. С потолка свисали качавшиеся лианы, где-то тихонько трынькали колокольчики, а в центре зала зияла круглая дыра. К ней-то настоятельница и поспешила. А потом как прыгнет в эту яму! Самоубиться, что ли, решила? У меня и сердце вместе с ней упало.

Но не успела я опомниться, как за Ортанией последовали её помощница и ещё три серые сестры. Кошмар какой-то! Я сделала шаг к дыре, чтобы глянуть — может, она и не глубокая вовсе? Звуков падения тел я ведь не слышала, только вой ветра и звон колокольчиков. Но тут монахини повылетали обратно да так и остались висеть в воздухе. Мне даже показалось, что они стали ещё серее. Вернее, как будто прозрачнее.

— Что это вы делаете, матушка? — спросила я, переступив с ноги на ногу.

Стоять на каменном полу босиком было зябко, очень хотелось уйти.

— Ветреница нам поможет! — прошелестел голос Ортании, словно ветер над ухом, и монахини ринулись ко мне.

Взяли в круг, облетели несколько раз в одну сторону, потом в другую и рассыпались по залу.

— Она невинна, Ветреница нам благоволит! — сообщила во всеуслышание одна из сестёр.

— Слава Ветренице! — подхватили остальные хором.

А я усмехнулась. При чем тут их святая? Это мне слава, что есть голова на плечах! Просто я не спешила подпускать мужчин к себе. Не в той семье родилась, чтобы позволять себе рисковать, вступая в случайные связи. Мужчины, пытающиеся подняться повыше и разбогатеть, бывают такие коварные! Они даже презерватив проколоть могут, лишь бы за счёт ребёнка пролезть в семью. Я вообще для себя решила не выходить замуж, а малыша или даже нескольких родить попозже, зачав искусственным путем. Так что не надо мои заслуги приписывать другим.

— Почти на семь лет старше Амираны, но фертильна, — отчиталась другая. — Искра Феникса разожгла способности к деторождению.

Да я и без их искры не болела!

— Нам повезло, что она из другого мира. Её магия где-то прячется, и я не вижу каналов. Значит, и верховный не увидит, — прошелестела третья.

Они так диагностику, что ли, проводят? Похоже на то. Стало понятнее, но не теплее. Я опять переступила с ноги на ногу и поёжилась.

— Что ж, сестры, приступим! Во имя Ветреницы! — скомандовала Ортания, и её недопривидения опять налетели на меня серой стаей.

Помельтешили перед глазами минут пять и снова нырнули в колодец, а выбрались из него друг за дружкой какими-то потрёпанными и изможденными.

— Вы знаете, — проворчала я, потирая плечи, чтобы согреться, — мне кажется, к завтрашнему дню я слягу с настоящей ангиной, и ваш заказчик придёт в ярость.

— Не сляжешь, в тебе кровь огненного Феникса, ты вообще не должна мёрзнуть. Это всё твои прежние установки. Потерпи. Осталось последнее дело — и отправимся в термы, — пообещала настоятельница, а я прислушалась к себе: нет, всё же холодно. — Подойди к усыпальнице Ветреницы, опусти в неё руку и повтори свое обещание нас защищать.

Не нужно быть гением, чтобы понять, чего от меня хотят. Я осторожно, для устойчивости расставляя пошире ноги — кто этих серых знает, вдруг столкнут? — подошла к яме, опустилась на колени, потом и вовсе села боком, чтобы безопасно заглянуть вниз. Ни конца, ни края не увидела. Бездонная пропасть и гул ветра.

Ла-а-адно…

Опустила одну руку, а второй уперлась в пол.

— Я, Мирослава Огнева, обещаю защищать монахинь, которые мне помогают, всеми своими силами. Клянусь, что не стану их наказывать, когда стану королевой.

Я обернулась к настоятельнице и глянула вопросительно — так?

— Добавь, что не выдашь нас, если вдруг тебя разоблачат.

— Даю слово, что никому про них не расскажу, если меня разоблачат. Но до тех пор, пока и они будут держать мою тайну в секрете, — произнесла и, поднявшись на ноги, отошла от опасной дыры.

И вовремя! Из неё вырвался маленький смерч. Правда, быстро втянулся обратно.

— Ветреница приняла твой обет, — торжественно сообщила настоятельница, — а теперь идём в термы — готовить из тебя невесту проклятого короля.

Ну наконец-то! А то у меня уже, наверное, даже губы синие!

Правда, характеристика жениха мне не очень понравилась. Как согреюсь, обязательно уточню, почему короля называют проклятым.

Пока опять шли куда-то по коридорам, я представляла себе эти самые термы в условиях монастыря. Конечно, это будут не римские сооружения, где горожане проводили дни напролёт, не только посещая в голом виде горячие комнаты, бассейны и ледяные купели, но и — в одетом — спортивные залы с библиотеками. И не современные с закосом под старину. Почему-то я думала, что это будет теплая комната без окон с душевыми кабинками — монахини же не должны нежиться в ваннах. На крайний случай — ряд бочек с горячей водой.

Но действительность меня поразила до глубины души. Ортания потянула на себя тяжёлую, окованную железом деревянную дверь, и мы вошли в просторную соляную пещеру! В её центре разлилось голубое, дышащее сизыми клубами пара озеро, а между белёсых стен гулял горячий ветер. От влажности и высокой температуры мне даже стало трудно дышать. Ночнушка мигом облепила тело, а волосы подпрыгнули завитушками. Но зато я сразу согрелась и обратила внимание на огромное овальное зеркало, висевшее на одной из стен. И вроде нет в этом ничего удивительного, но пар!.. Оно должно было запотеть! Но нет. Вопреки земным законам зеркальная гладь ясно показала мне результат проведённых надо мной магических манипуляций. Я помахала руками, разгоняя влажный туман, и уставилась на смотревшую на меня девушку. Да, внешнее сходство между мной и Амираной действительно колоссальное, но все же в отражении была не я. Я такой и в восемнадцать лет не была. Я тогда усиленно училась, носила очки и короткую стрижку, чтобы не тратить время на укладку. А пластику носа, сломанного во время катания на горных лыжах и заполучившего вследствие этого знатную горбинку, я тогда ещё не сделала.

Я стянула с себя мокрую рубаху и продолжила осмотр. Какие ещё новости меня ожидают?

Амирана никаких травм на лице, в отличие от меня, не имела, зрение над книгами не портила и вообще, судя по всему, занималась только отращиванием шикарной гривы, пушистых ресниц, налитой груди и подтянутой попы, а вот все лишнее она беспощадно убирала. Ну или это монахини сделали Амиране магическую депиляцию и коррекцию бровей.

— Некогда глазеть. Насмотришься позже! — прекратила моё знакомство с новой внешностью настоятельница. — Полезай в терму. Нужно закрепить результат. Иначе облик Амираны сползет с тебя уже через пару дней.

— А, так это не навсегда? — протянула я немного разочарованно.

Всё же в двадцать пять уже начинаешь ностальгировать по свежести восемнадцати лет.

— Закрепим и дадим с собой закрепители. Считай, что навсегда, — обнадежила помощница Ортании, засучивая рукава серой рясы.

Потом меня мылили, натирали, поливали маслами, а в конце золотой краской нарисовали маленькие завитушки.

— Запоминай, Мира. Раз в неделю будешь обновлять знаки сама, и внешность твоя не изменится, — приговаривала одна из сестёр, рисуя кисточкой под коленями,