Грань. Выбор есть всегда - Майя Молчанова Страница 4

Не все ли равно, куда именно меня везут, если это все равно будет клетка…

В конце концов, я не в худшем положении: жива, относительно цела и здорова, меня не бьют, не насилуют, не пытают, а значит, есть надежда, что я нужна в трезвом уме и памяти. Подтверждая это предположение, тело понемногу приходит в норму, я могу шевелиться, и даже доползти до узкой койки и очистительного агрегата в уголке. Но как говорится, надежда есть, уверенности мало. А проверять степень лояльности моих пленителей почему-то не тянет.

По сути, выделенное мне помещение напоминало больше гроб, чем комнату. Деревянный ящик без освещения, зато с сыростью, качкой и предположительно крысами. Нет, я этой живности пока не встречала, но живое воображение и тишина мигом превращала любой малейший шорох в сцену из фильмов ужасов. Потоки воды бьются о борт, словно хотят развалить это судёнышко и затянуть его обломки в пучину. В голове шумит, отсыревшее платье не даёт согреться, и только периодически расходящаяся от плеча огненная волна даёт ощущение тепла и поддержки.

Да, даже в безнадежной ситуации нужно искать что-то хорошее, и тогда все обязательно наладится. Ведь хорошему тоже нужна точка опоры, точка отсчёта. Вот выберусь из этой передряги и буду рассказывать: «Все было плохо, но вот кораблик был с антуражем пиратов Карибского моря, хлеб напоминал сухарики из родного мира, а то, что меня похитили и заперли в трюме, так это тоже новый опыт». Самоубеждение — наше все, даже если слова и проговариваются сквозь дрожащие зубы.

— Кап-кап, капает вода — скукот-а-а-а, — прозвучал в тишине звонкий голосок.

— Добби, ты вернулась! — правда радостное восклицание больше походило на карканье старухи курильщицы, но саламандре это безразлично, а у меня и без того забот валом.

— Да! И посмотри, что со мною стало! Я прозрачная! Жу-у-уть какая… — Пропищала моя любимая, моя родная, моя самая замечательная напарница, привычно растягивая гласные.

Саламандра и вправду напоминала призрака или голограмму, зависнув в воздухе эдаким полупрозрачным огоньком.

— Я виновата, Добби. Прости, — действительно виновата… Не разглядела Алара, слишком рано расслабилась, решив, что все беды позади. — Но мы живы — это уже что-то.

— Прости-и-и… — передразнила меня она — Надолго ли мы живы? Я вон и вовсе не совсем — она театрально всхлипнула — жива.

Отвечать я не стала, и на какое-то время в трюм вернулась так опостылевшая мне за последние дни тишина.

— А ведь это я виновата, — неожиданно покаянно опустила голову Добби, говоря в этот раз совершенно серьезно. — Если бы твоим фамильяром был грифон, пегас или хотя бы карликовый дракон, ты бы здесь не оказалась. Я бесполезная…

— Ты не виновата. Нас бы в любом случае нашли, рано или поздно. В моём мире говорят "Чему бывать, того не миновать". Думаю это наш случай. Но мы ведь вместе — значит, обязательно что-нибудь придумаем!

— Обязательно! Я даже знаю что, — встрепенулась фигурка, вспыхивая светом — Ли-и-ин, а расскажи сказку.

— Сказку? Может, лучше придумаем план побега?

— План подождёт, а сейчас нужна сказка. Поверь мне… — многозначительно улыбнулась саламандра, и я, довольная уже просто тем фактом, что она рядом, не стала спорить.

— Какую? — спросила улыбаясь.

Чем ещё можно заняться, оказавшись в плену посреди моря…

— Про воздушного элементаля заточенного злой колдуньей в зеркало.

— Ты имеешь в виду… Белоснежку?

— Ее! Про зеркало.

— Ладно. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король…

Я не помнила этой истории дословно, и каждый раз рассказывала по-разному, но обязательно с той частью, в которой колдунья в гневе разбивает зеркало. Очень уж полюбилась саламандре именно эта версия.

И вот настал ключевой, по мнению Добби, момент. В сказке зеркало, что ожидаемо, разлетается вдребезги. А вот чего я не ожидала, так это того что в жизни, а точнее в трюме стены начнут скрипеть, вздыхать и… плакать?!

— Добби, — спросила шепотом, при этом недоуменно озираясь. — Это что значит?

По стенам и правда потекли потоки воды. Там что палубу заливает? Я «накаркала» и мы тонем?!

— Значит, что я была права! И элементаль этого корабля со мной полностью согласна. У этой сказки неправильное название. Ты только взгляни на сюжет, ведь магическое зеркало — явно призванная элементаль воздуха. И вот, она верно и честно служила колдунье, а что взамен?! Ее уничтожили, обрекая на скитания по грани. Несправедливо! И в подтверждение этому восклицанию стены всхлипнули особенно громко и несчастно.

С такой стороны я эту сказку не рассматривала, но нужно признать — логика в этом есть.

— Хочешь сказать, что и это элементаль? — указала подернутые дымкой стены, и когда Добби уверенно кивнула, добавила. — И она все слышит, а значит, знает, куда нас везут?

— Во-о-от! Правильные вопросы задаешь. На остров нас везут, южнее Шалтара. Умные гады, понимают, что посреди моря ты от них никуда не денешься.

— Ну, это мы ещё посмотрим. Я почти восстановилась и если подгадаем момент, можем переместиться вместе с небольшой лодкой. Запасы продуктов можно доставать из моей хижины в Грани, а там уже и берег. Нескольких прыжков должно ведь хватить?

— Вот и узнаем. В конце концов, сбегает тот, кто пробует сбежать.

Каждый день теперь начинался с зарядки, продолжался зарядкой и заканчивался ею же. Онемевшие, не то от слабости, не то от холода, конечности снова вернулись к жизни, постепенно прошла головная боль, окончательно восстановился резерв. Добби просушила платье и выжгла на корню зародившуюся было простуду. Каждый раз, когда кто-то приближался к двери, я старательно падала на лежанку, изображая полудохлую бледную и несчастную моль. В оставшееся же время развлекалась, пробуя себя в роли сказочника. Стены то плакали, то смеялись, но информацией все равно делились неохотно.

То, что корабль пристал к берегу, стало понятно сразу. Стыковка, шум, гам, крики чаек. С побегом я решила не затягивать, но и виду, что оправилась от заклинания, не подавать. Лежу «царевна-лебедь», жду. А кто ждёт, тот всегда дождется. Знакомый угрюмый гигант распахнул двери, вытаскивая меня