Кофейные чары Герцогини - Кэлли Рин Страница 4

Каэлан остановился, но не обернулся.

— Я ненавижу бесполезность. Вы доказали, что можете быть полезны. Вот и всё.

Но по тону его голоса она поняла, что это была не вся правда.

В ту ночь Элинор долго не могла уснуть. Она думала о герцоге, о его холодности, о внезапных проблесках чего-то иного. И о той одинокой фарфоровой чашке в его кабинете.

А Каэлан стоял у своего окна, глядя на спящий город, и в его голове навязчиво звучал голос Элинор, полный страсти и жизни, и не хотел уходить образ её сияющих глаз.

Ненависть начала давать трещины. И сквозь них пробивалось нечто опасное и совершенно непредвиденное.

Глава 5

«Медная Чашка» вновь открылась. Элинор, стоя у окна своей солнечной гостиной в резиденции, видела, как утром к её кофейне потянулись знакомые лица. Из герцогских конюшен для перевозки зёрен была выделена лошадь, а управляющий Гавейн, скрепя сердце, оказался удивительно компетентным бухгалтером. Дело пошло в гору, даже без её непосредственного участия.

Но это была пиррова победа. Да, кофейня работала. Но она сама была заперта. Её роль сводилась к написанию инструкций для нового управляющего кофейни, бывшего подмастерья пекаря, и к бесцельному бродяжничеству по бесконечным залам.

Она пыталась заинтересоваться хозяйством герцогства — ведь формально она теперь была его герцогиней. Но её вежливо, но твёрдо осаждали. Ключи от кладовых, списки припасов, управление слугами — всё это оставалось в железной хватке старшего дворецкого, который смотрел на неё как на временную и неприятную помеху.

Одиночество стало её единственным спутником. Она проводила часы в библиотеке, обнаружив там не только сухие фолианты по истории и экономике, но и сборники поэзии, и романы о далёких странах. Иногда она ловила себя на том, что ищет в книгах следы — следы своего рода, следы рода ди Рейнер, пытаясь понять корни этой ненависти.

Однажды вечером, бродя по коридорам, она забрела в крыло, которое всегда было заперто. Но сегодня дверь оказалась приоткрытой. Любопытство победило осторожность.

Комната за дверью была не похожа ни на что виденное ею в этом доме. Это были личные покои. Мужские. Но не те, что принадлежали Каэлану. Здесь чувствовалась другая энергетика — более мягкая, более светлая. На столе в беспорядке лежали чертежи странных механизмов, на полках стояли книги по архитектуре и искусству. На каминной полке — портрет красивой улыбающейся женщины с добрыми глазами. И на столе — точно такая же фарфоровая чашка, как в кабинете Каэлана.

Элинор подошла ближе. На обороте портрета была надпись: «Моей Беллатрис. Вечно твой Орлан».

Орлан. Отец Каэлана. Старый герцог. А Беллатрис… Его покойная жена. Мать Каэлана.

Сердце Элинор сжалось. Она поняла, что находится в комнате отца Каэлана. В комнате, которую тот сохранил нетронутой. И эти чашки… они принадлежали им обоим. Это был символ любви, которую она не могла и представить между холодным Каэланом и кем бы то ни было.

— Что вы здесь делаете?

Голос за спиной прозвучал как удар грома. Элинор резко обернулась. В дверях стоял Каэлан. Его лицо было бледным от гнева, а в глазах бушевала буря.

— Я… я заблудилась, — прошептала она, чувствуя себя пойманной на месте преступления.

— Эта дверь всегда заперта, — его голос был низким и опасным. — Вы не могли просто «заблудиться» сюда. Выйдите. Немедленно.

Она поспешила к выходу, но он преградил ей путь, не отходя от двери.

— Вы не имеете права совать свой нос в мои личные дела, — прошипел он. — Вы не имеете права прикасаться к их вещам. Вы… вы д’Арнель. Ваше присутствие здесь оскверняет их память.

Боль от его слов была острее, чем она могла предположить.

— Я не виновата в том, что сделал мой отец! — вырвалось у неё, и в голосе зазвучали слёзы, которых она стыдилась. — Я так же потеряла всё! И я не просила вас ненавидеть меня за чужую вину!

Он смотрел на неё, сжимая кулаки. Казалось, он готов был взорваться.

— Вы ничего не знаете, — сквозь зубы произнёс он. — Ничего. Ваш отец отнял у меня не титулы, не земли. Он отнял… Он отнял их. И этого я никогда не прощу. Ни ему. Ни его крови.

Он отступил, пропуская её.

— И никогда не заходите сюда снова. Это не просьба. Это приказ.

Элинор выбежала в коридор, и дверь с грохотом захлопнулась за её спиной. Она прислонилась к холодной стене, пытаясь перевести дыхание. В его словах была такая первобытная, сырая боль, что её собственная ненависть померкла перед ней. Он ненавидел не её. Он ненавидел тень её отца. И, казалось, эта ненависть пожирала его самого изнутри.

В тот вечер за ужином царила ледяная тишина. Но теперь Элинор видела за ней не просто высокомерие, а глубокую, незаживающую рану. И это меняло всё.

Глава 6

.

На город опустился необычайно густой туман. Он пришёл с моря, белый и молчаливый, поглотивший улицы, звуки и краски. В воздухе висела тревожная, колючая тишина. Даже чайки смолкли.

Элинор смотрела в окно, чувствуя беспокойство. Это был не обычный туман. В нём было что-то… магическое. Что-то недоброе. Её собственная, слабая магия тепла беспокойно шевелилась внутри, словно пытаясь согреть её от внутреннего холода.

Каэлан был мрачнее обычного. Он отменил все встречи и не выходил из кабинета, принимая странных гонцов в потрёпанных дорожных плащах. По резиденции поползли слухи. Шёпотом говорили о «Туманной хвори» — болезни, которая иногда приходила с таким туманом и выкашивала целые кварталы бедняков, живших у воды.

К ночи Элинор не выдержала. Она спустилась в библиотеку, чтобы найти хоть что-то о этой болезни. Пока она искала, дверь открылась, и вошёл Каэлан. Он выглядел уставшим до изнеможения.

— Вы не должны бодрствовать, — сказал он без предисловий. — Туман проникает в дома. Держите окна закрытыми.

— Что происходит? — спросила она прямо. — Это магия? Та хворь, о которой все шепчутся?

Он удивлённо посмотрел на неё, будто забыв, что она тоже из магического рода и может чувствовать такие вещи.

— Не ваша забота, — буркнул он, но в его голосе не было прежней силы. Была лишь усталость.

— Люди умирают? — настаивала она. — Чем им помогают? Лекарствами? Травами?

— Никакие лекарства не помогают, — он прошёлся по комнате. — Это магический мор. Он высасывает жизненные