Любимая дракона-императора - Виктория Дмитриевна Свободина Страница 4

Алмера хватило ненадолго. Несколько секунд он боролся с собой, пристально глядя мне в глаза, а потом с самым недовольным и как будто даже обиженным видом приподнял мои бедра и… выгибаюсь, хватая Алмера за плечи, до боли закусываю губу. Белый дракон, конечно большой, для меня сейчас так слишком. Алмер замер, давая мне привыкнуть, а затем стал медленно двигаться. Мне и не больно почти. Обняла дракона руками за шею и жду. Темп быстро нарастает. Кажется, императору было действительно нелегко так долго сдерживаться, и все заканчивается стремительно. Ощущаю себя настолько наполненной, что невольно начинаю нервничать. Мне отчего-то кажется, что от такого напора, насколько бы хорошую защиту я не задействовала, может получиться как минимум пара дракончиков.

Тяжело дышу. По ощущениям, как будто марафон пробежала. Встречаюсь с Алмером глазами. Он не торопится отстраняться, он все еще во мне… и как будто все такой же напряженный.

– Мне нужно в душ, – говорю я хрипло. – Или в ванну. Лучше в ванну. Полежать часик-другой.

– Я отнесу.

Дракон и правда вскоре отнес меня в ванную, которая скорее бассейн. Сама себе поражаюсь, но я и слова против не сказала, настолько оказалась вымотана. Не смущалась, заметив, что даже костюма для брачной ночи на мне нет. Не заметила, в какой момент он исчез, Алмера же не заботит моя скромность, он усадил меня на дно чаши, потом еще и не спрашивая, деловито меня омыл, сам помылся, давая мне возможность, пока моется, его хорошо еще раз рассмотреть. А когда в чашу стала набираться вода, сел рядом, перетянул мое безвольное, послушное тело к себе, уложил спиной к себе на грудь, а голову я и сама ему на плечо положила.

Напряглась, когда он коснулся меня там.

– Я полечить, – успокаивающе произнес Алмер, но меня это вообще не успокоило. Знаю я его лечение. – Сильно болит?

– Нет. Темную материю изгонять будешь?

– Попозже. Не сейчас.

Нет, ладони императора не вибрируют, но лечение его что-то затягивается, руки не торопится убирать, методично, иногда чуть с нажимом поглаживает, и я ощущаю, как во мне вновь начинает нарастать желание. Мышцы живота напряглись, спина непроизвольно выгибается и я поддаюсь навстречу мужской руке. Ерзаю.

– А это точно лечение? – с подозрением, хрипло уточняю я.

– Я уже вылечил все, что только можно и нельзя, – вкрадчиво произносит мне на ухо император. – Но не могу остановиться.

– Лучше вам все-таки сделать это сейчас.

Дракон этак нехотя, но руки убрал. Разумно с его стороны, а то я уже готова была его покусать. И ведь опять взбудоражил, но с меня на сегодня достаточно.

Прикрыла глаза и расслабилась. Теплая вода погружает в дрему, да и день сегодня был насыщенный. Но его величество так и не угомонился, теперь, словно кошку по голове поглаживает, еще и приятно так, что и правда урчать хочется. Легонько поцеловал в висок, выждал немного и, не встретив с моей стороны протеста или возмущения, продолжил. Легкими поцелуями касается щеки, коснувшись рукой подбородка, осторожно поворачивает мое лицо к нему, внимательно заглядывает в глаза, а затем медленно, видимо давая возможность передумать, наклоняется.

Прикосновение к губам, такое же легкое, нежное. Белый дракон словно не верит, что я не сопротивляюсь и до сих пор не выказала своего возмущения.

Нет, не то чтобы я не против происходящего, но сейчас Алмер показывает себя с другой стороны более теплым, старается, чисто по женски ощущаю, что хочет мне понравится и сейчас не желает обидеть. А ведь мог бы в своем обычном холодно-приказном стиле все быстро сделать и уйти. Но не уходит, даже когда дело уже сделано. Ну и в конце концов, это моя брачная ночь и вообще столь глубокий контакт с мужчиной, не обязательно же делать ее плохой?

Положила руки на плечи императора и придала поцелую чуть больше интенсивности и страсти. Ничего, я что-нибудь придумаю к концу брачного года, чтобы освободиться, а пока, как говориться, можно расслабиться и получать удовольствие. Этой ночью я влюбленная девушка. Ну и Алмер, как мне показалось, в первый наш раз перенапрягся, в итоге не сделав все именно так, как хотел и задумывал из-за моей инициативы с вибрацией.

Да, поначалу чувствовалось напряжение и осторожность в каждом движении императора, может, ждал от меня подвоха, целовал, а потом с прищуром, недоверчиво на меня поглядывал.

– Ваше величество, – когда ласки в воде стали совсем уж откровенными, и Алмер опять приостановился, оценивая мою реакцию и не спеша переходить к главному, я не выдержала. – Ну в конце концов. В эту ночь я влюбленная в вас девушка. А вы знаете, что влюбленные девушки очень многое позволяют своему объекту воздыхания?

Ахнула, вздрогнув, когда Алмер резко в меня вошел.

– Разве влюбленные девушки обращаются к тому на вы, к тому, кто их присваивает?

Не смогла ответить. Дракон задвигался, постепенно ускоряясь, а затем все равно замер, вновь посмотрел мне в глаза, успела заметить странный блеск в его глазах и он… завибрировал. Прямо там, и это не руки.

Выгнулась, с силой впившись ногтями в мужские плечи. Это настолько хорошо, что просто невыносимо, настоящая пытка удовольствием. В этот раз небо в звездах я увидела буквально за секунды. Звездопад закружил голову и полностью вынес из этой реальности. Я даже толком не осознавала, что там делает император, мне было особо не до этого, а он делал, неутомимо, искусно брал свое и больше творил такое, что даже в кино для взрослых моего мира вряд ли увидишь. И если раньше я особо не осознавала, в чем различия между людьми и драконами, то теперь точно выяснила. В них очень много от зверя, животного начала, необузданного, неукротимого, дикого.

Глава 4

В первую брачную ночь я еще кое-что новое узнала о драконах. Выяснилось, драконы очень выносливые существа. Белый в частности, толком так и не дал мне поспать в эту ночь. Отсыпалась уже утром, когда он ушел по государственным делам, велев слугам меня не беспокоить.

Проснулась ближе к обеду. Во всем теле приятная ломота и настроение прям хорошее. Как можно получать такое удовольствие с мужчиной, который даже не нравится? Я не знаю.

На принесенную еду накинулась так, словно месяц голодала. Мира и Натим,