Линда Джонс - Лунная ведьма Страница 40

Лиана наклонилась ближе к отверстию в полу.

— Принеси мне ребёнка, — крикнула она, надеясь, что тот, кто заботился о нем, ещё достаточно нормальный и тоже захочет спасти младенца. Мужчины внизу разбежались в стороны, будто ожидали, что вместе с ребёнком появится монстр. — Я не сделаю ему больно, — добавила она. — Ребёнку здесь не место. Я хочу помочь.

Лиана немного подождала, потом ещё немного. В расстройстве встала на колени, взяла у Ганта факел и запихала в отверстие так глубоко, насколько смогла. От увиденного её едва не стошнило прямо в яму. В грязи лежало несколько тел, просто отодвинутых к стене, чтобы не мешать остальным. От запаха привычно замутило, но она справилась с реакцией желудка и удержала завтрак в животе. Люди, которые отошли от света, выглядели не лучше мертвецов. Тощие, бледные и оборванные они едва держались на ногах. Там не должно было оказаться ребёнка.

Откуда-то из тьмы раздался мягкий женский голос:

— Ты пришла, чтобы убить её? Клянусь всем святым, я не дам убить мою дочь.

Голос показался Лиане смутно знакомым, но она не смогла вспомнить кому он принадлежит.

— Выйди на свет.

— Я не позволю тебе…

— Я пришла, чтобы спасти твоего ребёнка, а не навредить ему.

— Почему? — поинтересовался тихий голос.

— Потому что ребёнку здесь не место. Я не могу спасти тебя, но могу унести отсюда твою дочь.

К краю света, отбрасываемого факелом Лианы, ступила женщина в рваных остатках некогда белого платья. Её лицо скрывали грязные светлые волосы. В руках она держала завёрнутого в тряпки ребёнка. Когда мать младенца подняла лицо, сердце Лианы пропустило удар.

— Риона?

Риона едва ли могла называться женщиной. Она сама была ещё почти дитём. Девчушка провела несколько месяцев на третьем уровне в качестве служанки, которую со временем, когда достаточно подрастёт, собирались отправить на обучение в любовницы. После её исчезновения, одна из старух сказала Лиане, что девушку отослали домой к отцу, поскольку тот передумал продавать дочь.

Лиана посмотрела на Фергуса.

— Мы вытащим их обоих.

Он помотал головой.

— Я не могу…

— Ты это сделаешь, — рявкнула она. Ещё ни одни заключённый никогда не покидал тринадцатого уровня живым, но в глубине души Лиана знала, что Риона там быть не должна. — Я приказываю.

Он тяжело сглотнул и посмотрел на друга.

— Как их поднять?

— Думаю, можно использовать корзину, в которую мы собираем трупы.

Лиана перевела внимание на Ганта.

— Действуй.

Он принёс корзину из хранилища в конце коридора. Некоторые из оголодавших мужчин, столпившихся под люком, начали хватать бедняжку Риону за рваные юбки, и девушка не без причины испугалась.

— Не смейте её трогать, — приказала Лиана. — Или я не брошу еду и пэнвир, которые пообещала. — Люди отступили, одни бросали в её сторону отчаянные, полные ненависти взгляды, другие вообще не проявляли никаких эмоций и просто слушались указаний, словно напуганные животные.

Корзину прицепили к прикреплённому к стене ремню со шкивом, и, повернув рычаг, опустили вниз.

— Поспеши, — велела Лиана, когда корзина опустилась на дно ямы. Прижимая ребёнка к груди, Риона забралась внутрь. Ей пришлось оттолкнуть нескольких костлявых мужчин, пожелавших спастись вместе с ней. Они были недостаточно сильны, чтобы преодолеть сопротивление девушки, и как только та очутилась в корзине, Фергус с Гантом повернули рычаг.

Едва подняли корзину, стало очевидно, что свет режет Рионе глаза, но она выглядела на удивление хорошо. Несмотря на грязь, страх и плачевное состояние одежды, превратившейся в лохмотья, девушка была не такой измождённой как другие, и в её глазах всё ещё светилась жизнь.

Когда девочка с ребёнком встала на пол, Лиана обратилась Ганту:

— Как только мы уйдём, скинешь им еду и пэнвир.

— Да, миледи.

— И ради Бога, когда вернутся остальные стражи, соберите там трупы.

— Ещё рано… — начал он.

— Они мертвы, — оборвала его Лиана. — Если вы вытащите тела, это ни в коей мере не смягчит наказания заключённых!

— Да, миледи.

Риона дрожала. Она исхудала, нервничала и, возможно, навсегда пристрастилась к пэнвиру, который вводили всем заключённым, прежде чем сбросить на тринадцатый уровень. Однако маленький и грязный ребёнок казался вполне здоровым.

Они оставили Ганта выполнять указания. Фергус помогал девочке идти вдоль коридора, обнимая, когда та нуждалась в поддержке. Лиана хотела взять ребёнка, но Риона отказалась его отдать. Открыв дверь к лестничной клетке, они встретили там трёх стражей, удивлённо уставившихся на всю компанию.

— Если вы об этом кому-нибудь скажете, я узнаю, — пообещала императрица. — И это станет вашей последней разболтанной тайной.

Мужчины испуганно закивали. Интересно, они боялись её из-за статуса императрицы или до них дошли слухи, что она когда-то служила ассасином Себастьена? В любом случае, их страх гарантирует молчание.

Подняться по лестнице с обессилевшей женщиной и ребёнком оказалось непросто, но вскоре они снова вошли в лифт, на сей раз с Рионой и ребёнком, которому на вид было не больше шести месяцев.

Опустив руку на рычаг, Фергус спросил:

— Куда мы её отвезём, миледи?

— На третий уровень.

Риона вздрогнула и крепче обняла ребёнка.

— Там ты будешь в безопасности, — пообещала Лиана.

Когда лифт начал подниматься, Лиана повернулась к заметно потрясённому Фергусу.

— Я хочу тебя кое о чём попросить, — тихо сказала она. — Если Себастьен когда-нибудь решит бросить меня на тринадцатый уровень, убей меня.

— Миледи, — воскликнул ошеломлённый страж. — Я бы никогда не смог этого сделать!

Фергус был совершенно взрослым мужчиной, лет двадцати пяти или тридцати. Не намного младше неё, но гораздо, гораздо наивнее.

Лиана перевела взгляд на дрожащую Риону. Неужели это дитя Себастьена? Поэтому девушку бросили на тринадцатый уровень? Нет. Император многие годы отчаянно нуждался в наследнике. Если бы Риона забеременела, то вполне вероятно, сейчас была бы императрицей. Лиана много лет верила, что не считая императриц, она единственная женщина, которую Себастьен призывал в свою постель. Но с другой стороны, недавно ей довелось убедиться в обратном, поэтому всё было возможно.

Неопытную девочку бросили в яму за какую-то мелкую провинность, и ребёнок, которого она прижимала груди, был зачат в том ужасном месте? Страшно даже представить подобное.

— Ты заглядывал в яму?

— Да, миледи.

— И допустишь, чтобы я там страдала?