Синдром самозванки, или Единственная для Палача (СИ) - Рокко Джулия Страница 40

— Схватишь меня ещё раз и я тебя поцелую… — пообещала злому, как тысяча чертей, Лорду и, развернувшись на каблуках, поспешила покинуть особняк.

— Спасибо, — шепнула на ходу улыбающемуся Хэйдену и похлопала его по плечу.

Настроение у меня было просто распрекрасным.

Однако, когда мы ждали своей очереди в образовавшейся на подъезде к особняку герцогини пробке, меня вновь одолел мандраж. Всё же склонностью к эпатажу я никогда не отличалась. А то, что наряд Реджи-поневоле вызовет настоящий скандал, сомневаться не приходилось.

Едва мы уселись в карету, как Рэтборн превратился в ледяную глыбу, лениво и равнодушно рассматривая меняющиеся пейзажи за окном. Он демонстративно отказывал мне даже в крупицах своего внимания, делая вид, что свалившаяся ему на голову самозванка просто перестала существовать.

В приступе бессильной злости я сжала кулаки, а потом повыше задрала нос, решив отплатить главному Лорду Тайного Приказа той же монетой.

В карете нас ехало четверо — кроме меня и Рэта старый ундер и Хэйд. Ундер дремал, что внушало определенную тревогу, уж больно сильно он сдал за последнее время, всё меньше бодрствуя и всё больше отдыхая. Хэйден, зеркаля старшего брата, также поглядывал в окно. Однако, его цепкий, полный лисьего коварства взгляд то и дело возвращался ко мне.

По иронии, вести непринужденную беседу в этой компании могла только я. Но мой единственный компаньон спал, Рэт изображал немого, а Хэйден в присутствии отца вообще избегал подавать голос. Подозреваю, по причине того, что принца ундер недолюбливал особенно рьяно. Я искренне сожалела об этом. Пожалуй, из всех сыновей рода Уркайских, золотоглазый вызывал у меня наибольшую человеческую симпатию и сочувствие.

Жаль, что тогда, под воздействием вина истины, мне не удалось разглядеть его магическую суть. Теперь подобные видения не пугали. Очевидно, так в измененном восприятии реальности проявлялась магия каждого из нас. Ещё неизвестно, как на тонком плане выглядела бы я сама.

На ум пришло заклинание из недавно проштудированного учебника, не столько запретное, сколько считающееся неприличным, нарушающим личные границы мага-аристократа. Сделалось так любопытно, что я не слишком-то вежливо уставилась на Хэйда практически в упор.

Губы, словно сами собой, беззвучно прошептали формулу, и пальцы, затянутые в белые мужские перчатки, едва заметно изобразили необходимую фигуру. В то же мгновение я вынужденно зажмурилась от ударившего по глазам яркого теплого света.

Прекрасное лицо принца словно облили жидким золотом. Оно растекалось, заполняя собой каждую впадинку, очень быстро превратившись в непроницаемую грозную маску. Остриженные чуть ниже плеч светлые волосы мужчины удлинились практически до талии и рассыпались по плечам, точно он был не человеком, а сказочным эльфом. Вечерний костюм темно-синего цвета внезапно обратился старинными золотыми доспехами. Теперь его сильная изящная рука опиралась вовсе не на трость, а на здоровенный палаш с символом бескрылого дракона, свернувшегося кольцом внутри солнца.

— Что такое? — всполошился дядюшка Цвейг, словно кто-то толкнул его под бок, вырывая из крепкой дремоты.

Концентрация моя нарушилась, и, ойкнув, я накренилась, будто под хмельком, тут же утратив способность видеть сокрытое.

Зато скучающее выражение с лица обоих братьев слетело как по волшебству. Теперь и Рэт, и Хэйден смотрели на меня волками. Я изобразила раскаяние, машинально прикусив нижнюю губу. Взгляд Лорда скользнул по моему рту и заметал молнии ещё сильнее. А вот Хэйд о чём-то напряженно задумался, медленно покачав головой.

— Всё в порядке, дядюшка. Мы почти приехали, — нарушая порядком надоевшую тишину, сообщила я ундеру. — Ну наконец-то! — ворчливо воскликнул старый маг и поправил платок, завязанный красивым причудливым узлом на морщинистой шее.

Несмотря на заявленную неформальность светского приема в городской резиденции герцогини Трындычевской, не обошлось без громогласных объявлений церемониймейстера. По заведенному порядку он сообщал о появление того или иного высокопоставленного гостя или же целого семейства, как было в нашем случае.

Сначала, стоило нам оказаться на верхней части лестничной площадки, как по небольшому, роскошно оформленному залу, находящемуся на один длинный пролет ниже, пронесся легкий ветерок ленивого любопытства. Но стоило худому и высокому седовласому слуге в нарядной ливреи огласить имена статусы и титулы моих приемных родственничков, следом добавив многозначительное «с племянником», как интерес собравшейся публики возрос многократно. А уж после того как все распознали во мне женщину, внимание к нашей компании и вовсе сделалось практически неприличным.

Сколько я не готовилась к подобному эффекту, а он все равно застал врасплох. Не знаю случайно ли, или то была запланированная акция, но, спускаясь по лестнице, я почувствовала, как по правую руку встал Ланзо, а по левую — Хэйден. Словно два несокрушимых безмолвных телохранителя.

Первым шел ундер. На пол шага позади него Рэтборн. Я со своей неожиданной группой поддержки следом, Каспар чуть позади, а Волкер, подтверждая статус волка одиночки, замыкал наше весьма эффектное шествие.

— Очередные причуды, ундера? — донесся до меня шепот одного из вельмож, который, не слишком-то таясь, обсуждал «племянника» с изящной темноволосой красавицей, буравящей меня неожиданно тяжелым взглядом.

Она что-то ответила, прикрывшись веером, но что именно, разобрать не удалось. Учитывая очевидно недобрый интерес незнакомки, я сделала себе пометку к ней приглядеться. А ещё к окружающим меня мужчинам, так как чутьё подсказывало — без притязаний сердечного толка здесь точно не обошлось. В конце концов, братья семейства Уркайских являли собой яркий образец завидных женихов, особенно учитывая то немаловажное обстоятельство, что каждый из них до сих пор оставался холост.

Не прошло и получаса, как я убедилась в своих умозаключениях.

После череды обязательных знакомств и представлений, меня довольно быстро окружила стайка девиц на выданье. К удивлению, они с готовностью приняли предложенные правила игры, откровенно говоря, не слишком интересуясь моим специфическим положением. Парочка даже изъявила желание потанцевать руководствуясь единственной целью — воспользоваться "дружбой" Реджи и подобраться поближе к предмету своих матримониальных планов.

Вновь навалились переживания по поводу приписанной мне шутовской роли. Я чувствовала себя безвольной марионеткой, в руках ветреного кукловода, который вручал управляющие ваги* то одному, то другому. Спасибо черному фениксу, той вечно бунтующей части меня самой, совершенно не склонной к каким-либо пораженческим настроениям. Я быстро встряхнулась, возвращая себе бойцовский настрой.

Танцевать так танцевать! Почему бы и нет?! Кто сказал, что именно я должна быть источником информации для начинающих юных интриганок? Скорее уж наоборот…

Нужно отдать должное Хэйдену, вальсировать он научил меня прекрасно. А, учитывая командирский характер, вести в танце также не составляло труда. В партнерши я выбрала себе высокую, худую до прозрачности девушку, рыженькую и белокожую. Её переносицу и скулы покрывали золотистые веснушки, которых она явно очень стеснялась, злоупотребляя пудрой. Аристократку звали рия* Бетани, от остальных она отличалась бойкостью и болтливостью. Коими я и не замедлила воспользоваться.

— А что, к вам в уважаемом семействе Уркайских и в самом деле относятся как к мужчине?

Мы не успели сделать и круга по залу, как из уст Бетани прозвучал этот нескромный вопрос. Цели откровенничать с едва знакомым человеком я не имела, но для наведения справок следовало сломать первый лед. Поэтому ответила:

— По большей части, да.

— Но вы же женщина! — не удержалась от приглушенного восклицания девушка.

— Скажите это дядюшке, — я пожала плечами и улыбнулась так, точно не видела в этом ничего особенного.