Варвар-пришелец - Руби Диксон Страница 40

– Ммм. Уютно только новым парам. Мы с Хэйденом вызвались добровольцами, чтобы найти вас. Многим мужчинам стало тесно в племенных пещерах. Охотники проводят больше времени в походах, они говорят, что это для того, чтобы прокормить новые рты, но, откровенно говоря, в племени тяжело находиться тем, у кого нет семьи, – он пожимает плечами. – Мы и не думали, что снова столкнемся с этой проблемой.

– Снова?

Аехако кивает, и его задорная ухмылка исчезает.

– Раньше племя было больше, много пар, много семей. Это было хорошее время для са-кхуйи. Но пятнадцать лет назад по пещерам пронеслась болезнь кхуйи. Многие погибли, – он ворошит снег перед собой. – Не было ни одного жилища, не затронутого этим горем. Так много потерявших матерей, отцов, друзей…

Он резко садится, и я замечаю Хэйдена в роще. Я открываю рот, чтобы продолжить разговор, но Аехако слегка качает головой, бросая многозначительный взгляд в сторону Хэйдена.

Ах, поняла. Значит, Хэйден остро реагирует на эту тему.

– А как насчет семьи Раахоша? – я впервые задумываюсь над тем, что у Раахоша может быть семья, которая ждет его дома. Он не упоминал о ней, возможно, он не хочет говорить об этом? Или он тоже потерял ее из-за болезни кхуйи, как Хэйден (насколько я могу понять)?

Аехако оглядывается по сторонам, а затем наклоняется ко мне.

– Разве он не рассказывал тебе о своей семье?

Я подаюсь вперед, понижая голос. Сплетничать нехорошо, но мне нужны эти сплетни, поэтому плевать.

– Нет, ничего. Они в пещерах? Или мертвы?

– Давно мертвы, – тихо продолжает Аехако. – Его случай… весьма интересен.

Я пододвигаюсь поближе.

– Мне нравится все интересное.

Мне действительно очень любопытно. Я хочу понять, что движет моим Раахошем. Странно, что я уже начинаю думать о нем как о «своем» Раахоше.

– Его мать, Дайя, никогда не любила его отца. Ваашан был очень нетерпеливым мужчиной, а Дайя была влюблена в другого. Но если кхуйи выбирает, оно выбирает, – Аехако пожимает плечами. – Когда Раахошу было пять лет, его мать снова стала резонировать для отца. Это означало беременность. Но Дайя не хотела второго и отказывалась иметь дело с Ваашаном. Она даже ходила к вождю – в то время отцу Вектала, – пришелец потирает подбородок и выглядит встревоженным. – Вождь объявил, что ей следует родить второго ребенка, потому что резонанса избежать нельзя, но она может жить отдельно от мужа. Ваашан пришел в ярость, он похитил ее и Раахоша и сбежал из племени. Мы искали их много лет, но так и не смогли найти, казалось, они просто испарились. А когда болезнь кхуйи унесла многих, Ваашан вернулся в племя с сыном и без жены. Раахош был весь в шрамах, каким и остается по сей день. На вопрос, где Дайя и второй ребенок, Ваашан ответил, что они убиты метлаками. Он забрал Дайю и заставил ее подчиниться резонансу, принудил ее быть его парой против воли. Это стоило жизни ей и малышу, поэтому вождь изгнал Ваашана из племени. Раахоша оставили, чтобы он мог расти в безопасности.

Мое сердце сжимается. Эта история ужасна и объясняет, почему большой пришелец так боится потерять меня.

– Бедный Раахош.

Аехако кивает в задумчивости.

– Он отправился на поиски отца, когда достаточно подрос, чтобы охотиться самостоятельно. Раахош так и не нашел его, но сказал, что в полуразрушенной пещере обнаружил старую одежду, растерзанную животными. Что бы ни осталось от Ваашана, его уже давно нет.

Ох, Раахош. Я думаю о погибшей Дайе и ее ребенке. О страданиях отца, которые отразились на Раахоше. Неудивительно, что он так отчаянно пытается удержать меня, даже под угрозой впасть в немилость у своего племени. Этот выход кажется ему единственным в силу примера родителей.

Какая печальная история. Я потеряла мать, когда была ребенком, но у меня был отец, и я до самой его смерти чувствовала, что он меня любит. Наблюдать конфликт родителей, а потом потерять обоих… мое сердце обливается кровью, когда я думаю, через что Раахошу пришлось пройти. Вот почему он был таким одержим в своем желании спрятать меня. Внезапно мне хочется утешить его и дать понять, что у него есть я. Что я его, а он мой. С паразитом или без, у меня есть чувства к большому пришельцу, и он делает мою жизнь на этой странной планете увлекательной.

Наша беседа с Аехако обрывается, и он занимается костром. Я сижу у огня, скрестив ноги, погруженная в свои мысли, пока не возвращается Раахош. У него в руках добыча, и судя по стреле, торчащей из зверя с иглами, он воспользовался луком, который я для него сделала. Должно быть, он наблюдал за мной и разобрался, что к чему. Ну, ничего себе! Я одариваю его искренней широкой улыбкой и встаю, чтобы поцеловать.

Пришелец немного удивлен моим восторженным приветствием, но обнимает и крепко прижимает к себе. А когда нарезает мясо, то отдает мне самые лакомые кусочки, кормя с рук, и следя за тем, чтобы никто не приступал к еде (включая его), пока я не буду сыта.

Признаться, это не так уж и плохо – быть центром чьей-то вселенной. Кажется, мне начинает это нравиться.

И я планирую показать Раахошу, насколько благодарна.

Раахош

Хорошее расположение духа Лиз меня настораживает. Конечно, приятно видеть ее такой, но я задаюсь вопросом, не замышляет ли она чего. Обычно при виде меня у нее портится настроение, и вместо приветствия я получаю колкие словечки, но теперь, когда здесь Аехако и Хэйден, она улыбается и тянется ко мне.

Я не рад встрече с этими охотниками. Они хорошие ребята, но я собирался держать Лиз при себе, по крайней мере, еще несколько оборотов лун, чтобы по возвращении в племя ни у кого не было сомнений, что мы семья и должны быть вместе.

Теперь я не уверен, что они решат. Я нарушил закон племени, а живот Лиз все еще плоский, без признаков нашего ребенка. Мое единственное утешение в том, что она улыбается и проявляет симпатию. Очевидно, что мы пара, и я читаю зависть в глазах Аехако и Хэйдена.

Они не нашли отклик. Их жизнь по-прежнему пуста и одинока, но теперь к ней добавилась боль от созерцания чужого счастья. Подумать только, мне впервые кто-то завидует. Это так необычно. Вечер выдался тихим. Аехако беззаботно болтает, он всегда такой жизнерадостный. Его разговоры об охоте и жизни в пещерах увлекают Лиз, но ее рука крепко сжимает мою. Хэйден молчит, но прикосновения