Последние стражи Аарона (СИ) - Мирослава Драгович Страница 40

— Прямо туда? — решил уточнить Ивэн.

— Да, туда, — ответила вместо мальчика Мириам. — Ты несешь на себе одного из многочисленных сыновей семьи Локхарт. И даже не пытайся запомнить все их имена, когда мы окажемся там. Не выйдет.

— Значит, ты — Локхарт! — рассмеявшись, юноша взлохматил волосы Эйба, отчего тот ослабил свою хватку.

Это родство повеселило Ивэна — он только теперь понял, каким дураком был, осудив взбучку, устроенную Стейном.

— Я и сам не знаю сколько их у меня! Моя жена, должно быть, ведет счет, — отозвался староста, услышав слова девушки, а она ничуть не смутилась.

Вся шумная вереница ребятни вошла в его дом и Ивэн невольно подумал о том, как Локхарту удается сохранить рассудок, если все они действительно живут под одной крышей.

— Только не думай, что все они — его семья, — шепнула Мириам, едва они переступили порог. — Морган часто привозит детей в Дагмер, и в этом доме им рады.

— Мириам, детка моя! — миловидная женщина, маленькая, с точеной фигуркой, быстро спускалась по лестнице, уступая дорогу ребятне.

— Моя милая жена рада тебе больше, чем мне, — с деланной серьезностью проворчал глава семьи.

Женщина подбежала к Мириам и расцеловала ее.

— Прости меня, лорд муж, но эта девушка такая же нечастая гостья в нашем доме, как «Неопалимый» в гавани Дагмера, — весело отозвалась она, тряхнув своими светлыми кудрями, а затем, не скрывая своего изумления, впилась взглядом в молодого Бранда.

Ее пухлые губы приоткрылись от удивления и Ивэн не придумал ничего иного, кроме как склонить свою голову в приветствии.

— Позвольте выразить радость от удовольствия быть гостем вашего дома, миледи, — проговорил он не своим голосом и словами, не принадлежавшими ему.

— Вы простите меня, если я попрошу дозволения обнять вас, Ваше Высочество? — вдруг попросила женщина. — Меня зовут Лив.

Она обняла Ивэна, растерянного и смущенного, не дожидаясь разрешения, и снова пристально посмотрела на него. Он уже не раз чувствовал на себе подобные взгляды — так люди смотрели не на него, а на отцовские черты в его лице.

— Называйте меня просто по имени, Лив. Прошу вас, — ему показалось, что так будет правильно, что его имя станет лишним напоминанием о том, что он не Аарон, которого все они так любили.

— Наш принц ранен, моя милая жена. Пусть Анна поможет ему, — распорядился Стейн. — Оставьте любезности к обеду.

— Анна? Не Роллэн?

Лив испуганно засуетилась и потянулась расстегивать массивную застежку на плаще Ивэна. Тот, уже совсем забыв о царапине, оставленной ему Стейном, чуть было не рассмеялся от такой неожиданной заботы. Он был приятно удивлен непосредственностью его супруги. Она показалась ему очень искренней.

— Я не сотворил с Ивэном ничего стоящего его внимания, — ответил Стейн, однако этими словами ничуть не успокоил жену.

Юноша встревожился, когда старший из Локхартов увел за собой Мириам в глубину дома, которого он совсем не знал, а она полностью верила его стенам и людям, живущим в нем. Ее вера была такой безоговорочной, что она даже не взглянула на него уходя.

— Значит он решил поколотить тебя, прежде чем привести в дом? — проговорила Лив, оставляя плащ.

— Мне было любопытно сразиться с ним, — признался Ивэн, озираясь по сторонам и признавая, что излишняя роскошь не присуща не только северным замкам.

— Я справлюсь, матушка. Доверь моим хлопотам нашего гостя, — голос юной девушки зазвучал неожиданно приятно.

— Я привел тебе нашу Анну, — Эйб дернул Ивэна за рукав, когда тот вовсе не заметил его приближения.

Юноша изумленно уставился на сияющего от самодовольства мальчика, а затем уже на его сестру. Она скромно улыбалась ему, придерживая за плечо маленького брата. Высокая, статная и красивая девушка словно сияла изнутри мягким согревающим светом, а сильнее всего — ее глаза, голубые, как утренние звезды. На ней было скромное платье из синей шерсти, но она выглядела настоящей дочерью лорда из-за волос цвета молодого янтаря, спадающих ниже плеч. Прибранные тонкими замысловатыми косами, они украшали ее вернее драгоценных камней.

Ивэн понял, что рассматривает девушку излишне открыто, когда ее белоснежная кожа залилась румянцем. Он отметил мысленно, что унаследованный от отца широкий подбородок ее совсем не портил, и тоже смутился. Быть может даже сильнее, чем сама девушка.

— Брат рассказал мне, что случилось. Знаю, что отец часто бывает излишне суров в своем учении, — проговорила она и склонилась перед Ивэном в поклоне.

— Эйб, отправь Роллэна в гавань, иначе наш капитан сочтет, что мы его не ждали и навестит таверну раньше, чем свой дом, — Лив поцеловала мальчика в лоб и он убежал, чему удивился Ивэн — ведь тот едва шел после своей битвы на деревянных мечах.

Оставив молодого Бранда в обществе своей дочери, она отправилась на кухню. Юноша же рассудил, что капитан "Неопалимого" в этом доме гость такой же важный, как и он сам, и ему стало немного спокойнее. Ему претила церемонность, с которой женщины семьи Локхарт обращались к нему, видя в его лице прежнего и будущего короля, отчего он желал скорее оказаться в обществе Мириам, разглядевшей в нем что-то еще, кроме знатной фамилии. К чести Лив и Анны, обе отбросили ненужные условности, как только он попросил об этом.

— Значит, ты — целитель, Анна? — спросил Ивэн, следуя за девушкой. Он невольно любовался теплым переливом ее волос, вовсе не обращая внимания на дом, в котором оказался.

— Едва ли, Ваше Высочество! Мой брат Роллэн — талантливый лекарь, но не я. Он лишь научил меня сшивать простые раны. Немудренное искусство, — она говорила тихо, но юноша жадно ловил каждое слово — ее голос был приятен его слуху, словно музыка.

— Ивэн, — поправил он ее. — Меня зовут Ивэн.

— Как вам будет угодно, Ваше Высочество, — отозвалась Анна, приглашая его войти в комнату.

Она показалась неожиданно темной, но девушка разогнала тьму по углам, медленно зажигая лампы одну за другой. Ивэн сел на край скамьи у крепкого стола, уставленного неведомыми ему склянками. В центре комнаты стоял еще один стол, явно приспособленный для лекарских целей. Воздух был пропитан запахами сотен трав и порошков.

Юноша стянул с себя куртку, в то время, пока Анна развернула перед собой блеснувшие на свету инструменты пугающего вида. Комната словно сжалась и стала невыносимо тесной. Он чувствовал себя неловко, а девушка не смела взглянуть на него, все сильнее краснея от смущения. Снимать рубашку