ЛВ 3 (СИ) - Звездная Елена Страница 41

Третий удар принял на себя леший.

С достоинством принял, даже не рухнул как подкошенный, покачнулся только, да часть в себе удержал, часть Лесе отдал, и тем самым уберег чащу Заповедную, от большой беды уберег. А вот нам с водяным досталось. Видела я, как обагрилась кровью река. Во мне крови меньше было, но и ее хватило, чтобы рвало меня сгустками алыми, да так что трава из зеленой — красной становилась.

Леший подошел, придержал, когда я на четвереньках почти в очередной раз рвотой сотрясалась, Леся появилась тут же, да стояла в растерянности, не ведая что делать ей. Не ведала и я, ничего сейчас не ведала, только надеялась, что не останусь тут на поляне, ненормально зазеленевшей, трупом коченеющим.

«Что произошло? — пришел вопрос от Води».

«Не знаю, не ведаю, — ответила так же мысленно. — Каменный леший, благодарность ему безмерная, предупредил вовремя. Как ты?»

«Жить буду, — ответил водяной, — болотников от мутаций уберег, а по реке досталось кракенам. Я так рассудил — они по сути своей уже мутанты, вот ими и пожертвовал. А ты?»

«А она — собой, — вклинился в разговор наш лешенька. — Веся, пока сознание не потеряла, узнай, что это было».

Узнать надо было, это точно, но больше всего хотелось сейчас не свалиться на траву, моей же кровью заляпанную. И леший то понял, подхватил меня бережно, отнес к ближайшему дереву и… зацвело в тот же миг это дерево, а опосля, на глазах просто, некоторые цветы плодами обратились… Яблоня то была. Дикая старая яблонька на самом берегу реки, она уже и не плодоносила то давно, а теперь вот…

«Леший, — позвала я каменного сотоварища, — что это было?»

Не сразу ответ пришел. Яблоня плодоносящая уж и яблоко мне на колени бросила спелое, красное как кровь, и только тогда ответил мой второй леший.

«Права ты была — как начал яр оживать, зашевелилось и зло то древнее, что собой удерживаю. Поток жизненной силы мы перекрыли, частью Ярина, остальное я. Одного не учли мы с тобой — на случай такой, чародеи ответ заготовили. Ты жива?»

«Жива», — ответила ему.

Да задышала тяжело и часто. Что ж, ожидающим ответа лешему и водяному, я теперь имела что сказать.

«Ну? — в нетерпении Водя спросил»

Слабым голос его был, видать совсем плохо с ним дело.

Лешенька же Лесю за водой послал, опосля меня напоил, рядом сел, смотрел встревожено и тревоги не скрывал.

Я же, информацию всю для себя припоминая, начала так:

«Чародейкам мертвый лес лишь для того нужен был, чтобы до этих кругов Жизни и Смерти добраться. Для того уничтожали. Для того нежитью заселяли, для того же и ведуний мертвых в него отправили. Только, видать, поняли уже, что ведунья, даже мертвая, она в первую очередь о лесе своем будет заботиться. А потому, не ведаю как и каким образом, но они оставили в Гиблом яру силу не одного, а нескольких Заповедных лесов. И когда настало бы время, активировали бы ее, разом изничтожив нежить Гиблого яра, мертвую ведунью его захватившую, да скверну, да и… реку заодно, и наш Заповедный лес тоже».

«М-да, — задумчиво протянул Воденька, — как вовремя-то тебе этот раб заклейменный попался, такой беды избежали».

«И не говори, — сказала я».

«Оба помолчали бы, — вставил мрачно лешенька, — коли не этот раб-охраняб, может и до беды лет двадцать прошло бы. За то время ты, Веся, уже ведуньей стала бы опытной, да и…»

«Да не первый это был маг, коего ведьмы-чародейки захватить пытались. Остальные попросту погибли, смертью безвременной», — выпалила я.

«Туда им и дорога! — суров сегодня был лешенька».

«Но большой беды избежали, — повторил Водя задумчиво. — Хорошо всплеск неконтролируемый был, а вот коли он воле чародеев напрямую подчинялся… Большой, действительно большой беды избежали».

«Да, — согласилась с ним устало».

И тут случилось то, чего мы никак не ждали!

«Ведунья, — раздался голос каменного лешего,- второй всплеск будет. Второй сильнее первого. Подготовились гады чародейские».

Нет! Нет, нет, нет! Мы второй не выдержим, мы первый-то едва удар выдержали!

Я простонала, не сдержавшись, и в отчаянии посмотрела на своего лешего.

— Гиблый пень! — он как-то сразу понял, об чем речь пойдет.

И Водя понял тоже. Понять то было не трудно, у чародеев всегда каждой твари по паре — вон крепостей магических было сразу рядом две понастроено, круги эти — их тоже рядом выстроили, а значит и второго удара ждать загодя следовало.

Следовало, но мы были не готовы и к первой волне.

Каменный леший дураком не был, а потому мне сказал прямо:

«Ведунья, я могу погасить всю волну, но…»

«Нет! — мысленный мой крик все равно по ушам ударил. — Не смей. Тебя это уничтожит. А мы…»

Мы с Водей переглянулись. Он медленно кивнул, я кивком ответила, и сказала каменному:

«А мы справимся».

Вторая волна слабее должна быть… Вторая волна слабее… Вторая…поняла что уговариваю себя. Просто уговариваю, готовясь к худшему. Мы с Водей в одном одинаковые — мы своих под удар не поставим, и силу что готовит удар мы чувствуем отчетливо. Вот и сейчас ощущали и я и он. И поняли, что готовиться следует к худшему.

Вторая волна будет сильнее. Разов в семь.

— Луняша — маг, — тихо сообщила я лешему.

Водя понял о чем я, и сказал:

«У меня преемник есть, обо мне не волнуйся».

Преемник. Не сын, не наследник, а только преемник. Что ж ты так, Воденька, у водяных обычно по ребенку в каждой речушке да каждом озере, а ты?.. Принципиальный похоже. Впрочем — я тоже.

— Первый удар — мой, — предупредила, тяжело поднимаясь, да на клюку верную опираясь.

Леший было возразить хотел, руки его могучие в кулаки стискивались, да разжимались, взгляд прятал, а что делать — не ведал он, потому что пути другого не было. Гиблый яр такое количество магии испепелит дотла, мой лес Заповедный — сгноит, потому как первыми силу живительную впитают плесень да гниль, опосля сорняки далеко не безобидные, за ними нечисть недоброжелательно настроенная. И все что мне остается — впитать силу в себя, сколько смогу, сколько получится… Остальное поглотит Воденька… Что после нас двоих от того останется? Догадаться не сложно было. Да только либо так, либо все, что создавали — в прах на глазах наших обратится.

«Ведунья, — каменный вновь позвал, — ведунья, не глупи, не переживешь ты этого».

«Ничего, — ответила решительно, — зато ты останешься, и зло древнее на месте удержать сможешь. А там глядишь и новая Ведунья появится, да по мне,- я сглотнула невольно, — по мне… свечу зажжет».

И стоило только об огне вспомнить, как словно наяву услышала слова аспида к эфе обращенные: «Я просто хочу знать, что она будет жить. Со мной или нет уже не важно, мне не важно, но она должна жить. Такая какая есть. Не яблоней, не деревом каким-то, не призраком, не…»

И так оно мне вспомнилось, что я за его словами голос другой услыхала, архимага-Агнехрана. Его тихое полное отчаяния «Веся…» и больно так стало.

А еще Луняшу я вспомнила. Глаза чистые-лучистые, улыбку детскую, такую светлую, такую счастливую, и вот подумала — зачем ей все это? Опасности, боль, решения, что принимать каждый день надобно, да страх ошибку совершить не отступающий никогда, даже во сне терзающий. Ей жить надобно, счастливой расти, счастье в любви обрести, да своим малышам в будущем улыбаться. Это ей нужно, а не ведуньей лесной по тропинкам бродить одиноко. Да и не ведунья она, а маг. Прямо как я. Ну какая с меня ведунья? Ведьма я. Как есть ведьма.

Вот как ведьма и с бедой справляться буду!

И родная клюка полетела на землю.

— Веся, что творишь? — лешеньку моего родного трясло-корежило.

Он у меня хоть и суров, а переживательный, добрый и человечный очень.

«Ведунья!» — окрикнул другой, тот, что каменный.

А я раскинула руки.

Раскрывая себя, душу свою, сердце, всю суть. Раскрывая и призывая. К себе всю беду призывая. Я еще не знала, что буду делать, но одно точно ведала — ни капли этой магии не должно коснуться ни моего Гиблого яра, ни моего Заповедного леса, и водиной реки.