Хозяйка Кервельского замка, или Сказка для больших девочек №3 (СИ) - Димина Марья Страница 41

— Ваше высочество, извольте оценить, — негромко произнес возле моего уха голос куафюра, при посторонних он всегда был официален.

Я послушно уставилась в зеркало. Черт, кто это?! На меня смотрело идеально нарисованное прекрасное кукольное лицо. Я поморщилась, и куколку в зеркале перекосило. Довольные авторы этого сомнительного шедевра явно ожидали похвалы.

— Я показалась вам настолько страшной, что вы решили нарисовать мне лицо по собственному выбору? — мрачно поинтересовалась я.

Служанки растерялись.

— Но сейчас это самый популярный макияж, — попыталась возразить одна из них.

— Верните мне меня, — сурово приказала я. — А то боюсь случайно разбить это личико из фарфора.

В итоге мне слегка припудрили щеки, чуть-чуть подкрасили ресницы, а блеск для губ я нанесла сама. Вот теперь я прилично выгляжу, и на себя похожа и поярче стала.

Девицы недоуменно переглянулись.

— А как же румяна, Ваше высочество?!

Я убито вздохнула.

— Поверьте, краснеть я умею и естественным путем, — насмешливо просветила я мастериц.

Подозреваю, после их ухода весь дворец мгновенно узнает, что принцесса окончательно махнула на себя рукой и совершенно перестала разбираться в женской красоте. Да, и черт с ними.

И тут я обратила, наконец, внимание на предмет, лежащий прямо передо мной на туалетном столике.

— Ой, давняя подружка, — растроганно порадовалась я своей «принцессочьей короне».

Корнелиус через зеркало наблюдал за мной.

— Давно не виделись? — тихо спросил он.

Я кивнула.

— Четыре года. Я уже и забыла: как она выглядит.

Я ласково погладила золотую ажурную корону в виде распустившегося цветка.

— Кажется, ей пора занять свое законное место, — принимая корону из моих рук и закрепляя ее на макушке, заявил Корнелиус. — А что Вы скажете о моем творении?

Друг постарался на славу. Мои волосы ажурной косой были подняты наверх и уложены вокруг головы. С этой прической я выглядела старше, серьезнее и, похоже, гораздо больше соответствовала своему статусу.

— Корнелиус, нет слов! — улыбнулась я. — Ты — чародей! Спасибо огромное.

Куафюр польщено склонил голову.

— Всегда к услугам Вашего высочества, — раскланялся он.

После его ухода за меня в шесть рук взялись мамулины камеристки. Меня втиснули в корсет, которым нечего было затягивать, если только кости. Потом последовали всякие дамские подробности, вроде подвязок и чулочек, затем наступила очередь туфель. А вот здесь я мысленно поблагодарила маман. Сколько раз после тренировки, находясь на последнем издыхании, я вынуждена была под ее строгим взглядом надевать чертовы туфли на каблуках. Натруженные за день ноги ныли, спина отваливалась, голова гудела. Но я упорно стискивала зубы и ходила, ходила, ходила, попутно выслушивая нелестные комментарии о том, что плечи у меня сутулые, коленки деревянные, шаг мужской. Если она рассчитывала, что я запрошу пощады, то зря. В конечном итоге, она добилась-таки своего, я научилась даже бегать на этих ходулях. Вот ведь капризы природы: наши мужчины вымахали до небес, а мучиться приходится женщинам. Но мои муки не прошли даром, сейчас я без малейшего волнения обула бежевые лодочки на тонюсенькой шпильке. Наконец, пришел черед платья. Когда все было надето и расправлено, мы дружно залюбовались в зеркало.

— Красавица, — умильно вздохнула мамулина старшая камеристка и, поклонившись, увела за собой свое войско.

Оставшись в одиночестве, я покрутилась в разные стороны, оценивая себя. Удачное платье, вон, как бюст подчеркивает. Я никогда не страдала из-за отсутствия груди, именно потому, что она у меня была. Скорее, последние четыре года я усиленно прятала ее под мужскую рубашку и кожаный колет. На редких балах меня страшно бесили сальные взгляды кавалеров, направленные в мое декольте, будто там было сосредоточено мое главное достоинство. Но сейчас мне хотелось покрасоваться своей девичьей статью, пусть все посмотрят: какова она, принцесса Мелисса Ок’Мена. А главное, я жаждала увидеть восторг в глазах Люка, человека без которого я уже не мыслила своей жизни.

Без пяти восемь я вышла из покоев и отправилась в тронный зал. Проходящие мимо слуги останавливались и с изумлением замирали. Один парень так засмотрелся, что врезался в другого зазевавшегося. Я хихикнула и подошла к открытым дверям. Из зала доносилась музыка, которая при моем появлении тут же смолкла.

— Ненаследная принцесса Правящей династии Мелисса Ок’Мена, — громко провозгласил мажордом.

И я в абсолютной тишине вступила в тронный зал. Да, народу собралось порядочно. Весь цвет столичного общества. Я, постукивая каблучками, шла, не глядя по сторонам. Родители, до этого сидевшие, одновременно встали и шагнули мне навстречу, за спиной отца тут же нарисовался Канус. Справа от короля стоял улыбающийся Миркус, а рядом с ним… Это Люк?! Как божественно шли ему фамильные цвета Кервельского дома, синий с серебром. Жених превзошел все мои ожидания. Но и мое самолюбие было полито сладким елеем. Он сжигал меня своим горящим взглядом, я плавилась, как мороженое на блюдце. Залюбовавшись им, я едва успела вовремя остановиться в двух шагах от королевской четы.

Отец одобрительно осмотрел меня и едва заметно кивнул. Маман, убедившись, что своенравная дочь не выкинула очередной фортель, облегченно вздохнула. А Канус, сохраняя невозмутимое выражение лица, вдруг заговорчески подмигнул. Не поверите, мне сразу стало спокойнее.

Король, между тем, сделал приглашающий жест в сторону Люка, жених подошел и встал рядом со мной. Он стоял так близко, что я просто физически ощущала, как он напряжен.

— Только что представленный обществу, наш новый подданный граф Лукас де Кервель, — начал отец тожественно, указывая на моего волка, тот склонился в поклоне, — обратился к нам с нижайшей просьбой отдать ему в жены нашу дочь принцессу Мелиссу Ок’Мену, — взгляд на меня, и я на миг присела в реверансе. — По глубокому размышлению мы сочли, что данный брак послужит во благо нашего королевства, поэтому официально объявляем о помолвке вышеуказанных молодых людей, — он взял наши руки и соединил их. — Поздравляю вас, дети мои.

Он поцеловал меня в лоб, потом отечески обнял Люка. Затем настала очередь королевы. Маман, мило улыбаясь, облобызала нас по очереди, пробормотав положенные по протоколу слова. Придворные зааплодировали. Следующим подошел Миркус, чмокнув меня в щеку и дружески стиснув плечо друга. Канус, как всегда совершенно незаметно очутившись рядом, на миг прижал нас обоих к себе и тут же вернулся на привычное место за спиной отца. Потом свои поздравления поспешили высказать главы самых родовитых домов королевства. Но я слабо обращала на них внимание, нацепив на лицо приветливую улыбку. Зато я зорко следила: какие взгляды бросали наши записные красавицы на моего Люка. Оборотень, явно почувствовав мое настроение, смотрел исключительно на мужчин. Но вот поток придворных иссяк, и в зале вновь зазвучала музыка. Мы с Люком открывали бал. Я и не подозревала, что он прекрасно танцует. Мы кружились по залу, глядя друг на друга, и не могли отвести глаз.

Часа через два нас отловил Миркус.

— Послушайте, родственники, имейте совесть, — укоризненно покачал он головой.

Мы недоуменно воззарились на него.

— То, что все мужчины в зале смотрят на Мелиссу, я не удивлен. Но то, что все дамы не сводят глаз с Люка, это беспредел! — обиженно заявил он.

Мы понимающе кивнули.

— Моему старшему братцу недостает женского внимания, — озвучила я общую догадку.

В этот момент мимо нас просеменила ножками одна из мамулиных младших фрейлин. Казалось, она ни на миг не оторвала глаз от пола, но Миркус тут же подобрался, как охотничий пес.

— Похоже, я ошибся, и все не так запущено, — нараспев произнес он, оценивающим взглядом провожая красотку.

Я подергала его за рукав.

— Миркус, ты же дал слово, — напомнила я.

Брат проказливо усмехнулся.

— И, если помнишь, там упоминалась только одна конкретная особа. Становиться монахом я не обещал, — он помахал нам рукой и двинулся вслед за уходящей девушкой.