Жена-беглянка (СИ) - Калинина Кира Владимировна Страница 41

Нет, подозрения у меня были. Очень удобно — заманить в безлюдное место, подстроить несчастный случай. Но зачем? Просто устранить соперника? Нелепица! Почему Эл так упорно хочет на мне жениться? Он же не любит меня. Я даже как женщина мало ему интересна. Он предпочитает пышных блондинок. Я видела, к нему таких привозили. И ему не нужен временный брак, как тебе. Он хочет привязать меня к себе на всю жизнь. Для чего?

Правда, однажды ночью он выпил и вломился ко мне, но дальше холла не прошёл. Меня перевели в специальные апартаменты с отдельными удобствами и комнатой для охраны. Когда раздался шум, я подбежала к двери спальни и услышала, как ругается Эл, между прочим довольно любопытно, а Лёлик оправдывается. Мол, в темноте вас не узнал, думал, кто-то из парней по пьянке. По-моему, Лёлик мне сочувствует.

Суб-ком у меня отобрали сразу же. На окнах оказалась защита — ни открыть, ни разбить, по дому меня водили под конвоем. Тогда я сделала вид, что смирилась. Всё надеялась, ты догадаешься, что мне нужна помощь, пошлёшь кого-нибудь. Но ты, наверное, решил, что я опять сбежала. Может, даже вздохнул с облегчением. Ты же из-за меня чуть не погиб.

Чтобы не сойти с ума, я снова начала брать уроки чурильского. Зубрила целыми днями. А неделю назад… Они просто сидели в холле и трепались. Не котята и щенки, а чурилы, которых я раньше не видела. Они говорили о том, что кто-то пробрался в больницу и что-то сделал, я не поняла, что именно, но… "Даймер больше не проблема". Эти слова я разобрала совершенно ясно.

Внутри стало пусто, будто душу вынули, голова закружилась, и я прислонилась к деревянной панели, чтобы не упасть.

Потом подумала: а если и упаду, какая разница?

Тут Лёлик, который стерёг меня в тот раз, сказал каким-то не своим голосом, тихим, ясным и очень серьёзным:

— Не надо, госпожа Бронски, не думайте о плохом. Вам нельзя падать духом. Будьте терпеливы. Никогда не знаешь, как повернётся жизнь.

Это было так непохоже на него, что я смогла собратья с силами и дойти до своей комнаты. А на другой день Гица попеняла мне:

— Что сидишь, будто не неживая? Третий раз говорю, повторяй за мной. — И она медленно произнесла по-чурильски: — "Карты говорят, будет тебе счастье, как обещано". Будет, как желается, — добавила уже по-татурски. — Ты верь бабе Гице, баба Гица не обманет!

Думаю, и она, и Лёлик просто хотели уберечь меня от глупостей, на которые способен человек, когда ему нечего терять. Им же невдомёк, что у меня есть пара неоконченных дел. Брата спасти. За тебя отомстить. И чтобы легче было держаться, я стала убеждать себя, что совершенно неправильно поняла тот разговор. Что с тобой всё в порядке, ты лежишь, поправляешься и в своё время встанешь на ноги. А моя задача — дождаться своего шанса.

Нашему с тобой браку осталось двадцать минут. Через двадцать пять сюда войдёт Эл, и мы спустимся в зал, где уже всё готово для церемонии. Из мэрии привезут переносной терминал, а с терминалом приедет чиновник. Он может быть куплен, но если я скажу "нет", на открытый подлог он вряд ли пойдёт. Должны быть ещё посторонние люди. Гости, деловые партнёры, возможно даже светописатели из светской хроники. Иначе зачем устраивать такую помпезную церемонию? В общем, я думаю, это и есть мой шанс…

В тишине громко лязгнул дверной замок, и я невольно вздрогнула.

Не дотерпел!

Поспешно сунула ноги в туфли. Отвернулась к стене, по который скользили полосы тёплого послеполуденного света, — но боковым зрением следила за дверью.

На вошедшем был полосатый двубортный костюм с накладными плечами, которые так любил Эл. Однако что-то в нём показалось неправильным…

Сердце огненной белкой кувыркнулось в груди.

— Мэт?!

Хотела вскочить, но ноги отнялись.

Казалось, он шёл ужасающе медленно — человек, одетый как Эл Талхар, с лицом и повадкой Мэта Даймера — а стоило моргнуть, очутился прямо передо мной. Как призрак.

— Не рада меня видеть?

Кривая улыбка. И голос. Его голос.

— Мэт! Ты… Но мне сказали… То есть я подслушала, что тебя…

— Убили, — быстро закончил он. — Это был спектакль. Мою смерть разыграли, чтобы обмануть убийц. Симона, мне жаль. Я не думал, что тебе позволят об этом узнать. Им было выгодно, чтобы ты считала меня живым.

— Нет, стой, подожди. Это не ты. На тебе личина!

Я не могу поверить и обмануться, просто не переживу…

— Верно, личина Эла Талхара. И ты видишь сквозь неё, не знаю как. И в клубе видела, и на заводе, — он сел рядом на диван, сдвинув в сторону мои необъятные юбки. — У меня лицензия на частичную личину. Только лицо и рост. Обычно этого достаточно. Но на тебя не действует… Симона! Посмотри на меня. Помнишь, я рассказывал, что личину можно снять прикосновением? — он взял мою руку, прижал к щеке. — Видишь? Я настоящий.

От ощущения живой, тёплой кожи стало почему-то ещё страшнее.

— Это невозможно, — в голове стучало, мысли разлетались, как осколки разорвавшейся гранаты. — Если ты жив, ты должен быть в больнице, лежать пластом. Врачи говорили, восстановление займёт до полугода.

— Я вообще не должен был уцелеть в той аварии, но уцелел. Благодаря тебе. Успешно перенёс все операции и поправился с такой скоростью, что доктора отказывались верить. Ты спасла меня, мой феникс, — он быстро коснулся губами моего виска.

— Феникс? Анима феникс? Это ошибка. Я сельфида.

— И феникс. В больнице у тебя взяли кровь и провели анализ на аниму. У тебя их две. Ты правда не знала? Наши таланты не действуют на нас самих, но неужели некому было посмотреть и сказать тебе? Феникс тоже даёт талант, вернее врождённое свойство. Возвращать к жизни тех, кто тебе дорог. Поэтому с твоими родными в Татуре не случится ничего плохого. Поэтому я выжил и пришёл за тобой.

— Погоди, это всё замечательно, но совершенно невозможно. — Одно Облако знает, чего мне стоило рассуждать здраво и не сорваться в истерику. — Моя мама сильфида, мой отец обычный человек. Откуда взяться фениксу? Спящая анима, которая передаётся через поколения? Я читала, что такое бывает. Но… нет. Слишком невероятно!

— Тише, Симона, не волнуйся.

Он прижался губами к моему лбу. И стало вдруг невыразимо, до головокружения легко. Так, что захотелось смеяться. Это действительно Мэт. Настоящий, живой. Только он умел целовать так нежно и волнующе.

И только он умел всё испортить одной фразой:

— Ничего невероятного. Думаю, феникса носил в душе твой биологический отец. Благородный господин Альдо Риль.

— Нет. Благородные не бывают аниматами. Они утверждают, что аним не существует.

— Только на публике. Потому что считают анимы своей привилегией, знаком превосходства. Потому что если признать за простонародьем право на анимы, то придётся признать и право на власть. Вся знать Татура — аниматы. Это же не секрет, Симона. Или секрет только для народа Татура. Даже ваш герцог Демар — упырь. А твой отец был фениксом. И возможно, кем-то ещё. Но феникс — анима огня и воздуха, сильфида тоже воздух. Вступило в силу притяжение стихий.

— Стой, откуда ты знаешь, что… Я никому не говорила, кто мой отец!

— Мне говорила. В больнице.

Казалось, я схожу с ума. Мэта нет, это всё у меня в голове. Он не мог слышать…

— Слышать мог. Осознать — нет. Поэтому вызвал сенсуалиста-гипнотизёра, и он вытащил из моей памяти всё, что ты говорила. Должен сказать, это был долгий процесс. Три ночи и почти три дня…

Всё?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вникнуть в сказанное.

Всё?!

Меня подбросило, как мячик. Куда делась немощь в ногах!

Но Мэт не выпустил моей руки и мгновенно победил в перетягивании каната, то есть меня. Я запуталась в ворохе юбок — и приземлилась на колени к этому наглецу, прямо в его объятья. На запястье защёлкнулось что-то холодное, тяжёлое, явно металлическое… Наручники?!

Стальная цепочка в мизинец толщиной тянулась к запястью Мэта, перехваченному вторым "браслетом".