Кристи Фихан - Темная симфония Страница 41

— Антониетта, ты ранена, — Байрон сделал попытку подняться, несмотря на накатившую слабость. Мир опасно закружился, и кровь хлынула из раны. Его пальцы нашли рану на ее плече и задержались там.

Странно, но от его прикосновения боль в ее плече уменьшилась. Она уложила его назад.

— Это ничего, лежи неподвижно. Твой друг Жак сказал мне, что твоя семья близко. Он сказал, что они придут за тобой.

— Я и понятия не имел, что поблизости находится кто-то из моих людей. Отправляйся в дом. Держи Кельта все время рядом с собой. Я приду так скоро, как только смогу. Иди же, Антониетта, или простудишься. Твое плечо требует внимания.

— Я не оставлю тебя одного.

Байрон взмахнул рукой, останавливая все разговоры. Он не мог позволить, чтобы его сосредоточенность что-нибудь нарушило, особенно когда все его резервы были почти пусты. Дождь лил, не переставая. Бесконечно грохотали и разбивались волны. Пол сидел неподвижно, не в силах двинуться и заговорить. Над мужчиной стоял Кельт, его глаза настороженно горели. Байрон потянулся к Антониетте. Никто другой не имел значения. Ничто другое не имело значения. Даже его изувеченное и израненное тело. Он схватил ее и притянул вниз, к себе, ртом нашел ее рваную рану. У него не было энергии, чтобы покинуть свое собственное тело и войти в ее, но он не торопился, используя драгоценные минуты, чтобы исцелить ее плечо.

После чего, измученный, Байрон упал на спину, наблюдая, как кровь впитывается в землю. Он испытывал сильную боль, которая с каждым движением становилась все сильнее, но это его не слишком сильно заботило по сравнению с видом Антониетты, выходящей из-под его влияния, по сравнению с тем, как намного легче она двигалась, как исчезают морщинки боли с ее лица.

Пол подался вперед, немного порывисто, поскольку тело снова стало принадлежать ему. Он несколько раз моргнул, стараясь припомнить, чем же он занимался. Но увидел только полупрозрачное лицо Байрона, подставленное под струи дождя. Если следы крови и были у него на губах, то теперь они исчезли, смытые дождем.

— Я сожалею, что выстрелил в вас, Байрон. Пистолет сработал сам по себе.

— Не прыгни Байрон передо мной, ты бы застрелил меня, — сказала Антониетта, уставившись на кузена.

— Nonno теперь выставит меня вон, — заметил Пол.

— Это я выставлю тебя вон, — возразила Антониетта, в ярости на него. — Неужели он считает, что извинений будет достаточно?

Ее била дрожь, и она предпочитала думать, что это от гнева и возмущения, а не от страха.

Байрон взял ее руку и поднес ее к своим губам.

— Возможно, потом он обнаружит разницу. Пожалуйста, делай, как я говорю. Кто-то идет за мной.

Кельт замер, его голова тревожно приподнялась. Темные облака застили небо, затенив также дождь, который из серебристого стал черным. Струи белой воды дико вращались, небоскребом поднимаясь к затемненной луне. Хищная птица с крючковатым клювом и изогнутыми острыми, как бритва, когтями пролетела над головой и закружила над небольшой группой в бухте. Ветер усилился так, что стал завывать. Можно было услышать слабые, словно издалека, ответные крики животных.

Дождь хлестал по ним, подгоняя с безумием неожиданно разбушевавшегося шторма. Огромная сова опустилась на ветку дерева чуть выше по тропинке, ведущей к бухте, в нескольких ярдах от них. Небеса разверзлись, и сплошной стеной хлынул ливень, закрывая птицу. Когда немного прояснилось, к ним начал спускаться мужчина. На нем был надет длинный черный старомодный плащ, чьи полы развевались вокруг ног и тела, а капюшон скрывал лицо. Создавалось впечатление, что он не шел, а скользил, что его ноги совсем не касались земли. Он остановился на недалеко от них, его фигура казалась неясной и расплывчатой в серебристом дожде.

Байрон попытался принять сидячее положение, протягивая руку в сторону незнакомца с предупреждением. Потом он дернул Антониетту за запястье.

— Теперь иди, забирай Пола и уведи его внутрь туннеля. Ему небезопасно здесь находиться. Быстро делай, как я говорю, — он отдал приказ, не меньше, спрятав глубоко в тоне своего голоса «толчок», чтобы добиться повиновения.

В голосе Байрона прозвучало что-то, такое убедительное, что Антониетта, не протестуя, взяла Пола за руку и торопливо направилась в сторону потайных ходов Скарлетти. Кельт задержался на месте чуть дольше, изучая неподвижную фигуру на расстоянии, но потом побежал за Антониеттой, растворившись в темноте пещер.

Двое мужчин в молчании уставились друг на друга. Байрон приподнялся, помогая себе дрожащей рукой. Кровь потекла на песок и грязь под ним, окрашивая землю в красновато-розовый цвет. Ему удалось встать на ноги.

— Не будь дураком и не трать свою энергию, — голос пульсировал силой. Он был тихим, почти мягким, однако нес первозданную силу.

Байрон изучал приближающегося к нему мужчину, накапливая силу. Молния вспышкой разрезала небо, осветив землю, чтобы продемонстрировать небольшую речку крови.

— Я не узнаю тебя. Мы раньше встречались? — Байрон знал, что никогда до этого не сталкивался с нестареющим незнакомцем, глаза которого мерцали огнем, а лицо носило отпечатки невзгод.

— Твоя родня была недостаточно близко, чтобы вовремя успеть к тебе, — голос был невероятно спокойным, с чистыми бархатистыми нотками. — Я по доброй воле предлагаю свою кровь, чтобы ты мог жить.

Байрон знал, что даже самые злые и коварные вампиры могу выглядеть благородными и добродетельными. Они были мастерами обмана. Не отрывая глаза от незнакомца, Байрон медленно кивнул, одновременно ища Жака.

— Ты знаешь его?

Прошли годы с того времени, как он по такому родному каналу обращался к другу детства. Он чувствовал себя неуклюжим и неловким, но иного выбора не было. Его невероятная сила утекала в землю в прямом смысле этого слова, оставляя его покачивающимся и слабым. Кроме того, была еще и Антониетта, которую надо было защищать. Он будет жить, чтобы уничтожить всякого вампира и защитить ее.

— Это, скорее всего, один из древних, отправленных моим отцом. Я не узнаю его, и он до сих пор не присягнул на верность нашему принцу. Недавно выяснилось, что многие древние были отправлены за океан, чтобы защищать людей там, где только можно. Поэтому был отправлен зов, чтобы все они вернулись домой, — в ответе Жака звучало предостережение. — Не теряй сознание. Сосредоточься на нем.

Байрон разразился смехом.

— Разве кто-либо может контролировать потерю сознания? Что ты думаешь?

Незнакомец возвышался над ним, высокий, со старыми глазами и слабой невеселой улыбкой.