Екатерина Цыганок - Резонанс Душ Страница 42

— Мне нравится цвет твоих глаз. Ммм, такой яркий, сочный. — И он облизнулся. — Наверное, на вкус ты такая же. Я хочу тебя попробовать.

— Только через мой труп! — Крикнул Эдриен и выстрелил в хорренда очередью. Тот пролетел сквозь несколько зданий и затих. Я медленно встала, что-то было не так с моей спиной и правой ногой. — Ну, кто еще хочет получить? Подходите, не стесняйтесь, еще много есть. — Продолжал парень и сжал в кулак свою правую руку. Но здоровяки не торопились подходить, они окружили нас плотным кольцом и ждали, но чего мы не знали. Вдруг из завалов с криком выпрыгнул Монро и ударил ошарашенного Эдриена. Тот отлетел в стену соседнего здания, упал и больше не вставал.

— Эдриен… — Одними губами проговорила я. Что-то внутри надорвалось, или надломилось, не описать словами. Монро развернулся и начал медленно подходить ко мне, а я все смотрела на тело парня. Хорренд схватил меня за шею и сдавил. И продолжал давить и давить, до тех пор, пока из носа не выступила кровь, но я все продолжала смотреть на Эдриена, ожидая, когда он очнется или хотя бы вздохнет, но этого не происходило. И когда перед глазами начало мутнеть, я перевела взгляд на Монро.

— Чего ты хочешь? Медальон? Так забирай и отпусти нас, и я не убью тебя за его смерть.

— Ха-ха! Просто медальон мне уже не нужен, — произнес он лукаво, — на меня снизошло прозрение: съев тебя, владельца медальона, я очищусь и стану непобедимым! А тот, будет апперетивом. — И он вырубил меня, свернув шею.

14

— Ну, как она?

— Приходит в себя.

Голова гудела очень сильно, в ушах стоял гомон, но самое сложное было — это открыть глаза. Я собрала всю волю в кулак и резко распахнула веки, о чем пожалела. Яркий свет ударил мне в глаза, хотя впоследствии это оказалась лишь настольная лампа, стоявшая рядом. Я лежала на грязном тонком матрасе, возле меня стояла эта злополучная лампа, но дальше невидно было ничего, сплошная темнота. Села и оперлась о стену, она оказалась каменной, значит, подземелье какое-то или подвал. Вдруг послышался шорох в другом конце комнаты. Я сделала вид, что ничего не вижу и не слышу, и склонила голову вниз, как будто, приходя в себя. Женская рука не успела прикоснуться к моей голове, как я ее схватила, и притянула ближе. И на свет показалась очень худая грязная женщина лет сорока, с растрепанными седыми волосами, огромными голубыми глазами, в которых был явно отражен страх. Она тряслась, как осиновый лист, но не кричала, только смотрела на меня.

— Ты кто такая? И где я?

— Ты в плену у правителя Шио. — Шепотом сказала мне она. — Я — Терени.

И меня как будто окунули в холодную воду. И сразу все вспомнила, мгновенно ощупала свою шею.

— Не бойся, с твоей шеей все в порядке. Я вправил все на место, а остальное сделала ты сама. — Услышала я мужской голос из другого конца комнаты. Он вышел на свет. Я увидела довольно молодого парня в белом халате, но белым он когда-то был: от многочисленных пыток и грязных подземелий халат был грязно — бордового цвета. Парень был бледным, его грудь была перевязана множество раз, а сам он хромал на правую ногу.

— Где Эдриен?

— Наверное, это тот парень, которого притащили вместе с тобой. Он в соседней камере. Но я не знаю, как состояние его здоровья.

— А кто ты такой?

— Я - профессор или доктор, называй как хочешь, уже не важно, Деррек Маккуин. И да, я — республиканец.

— А это — твоя ассистентка? — указала я взглядом на Терени.

— Не надо иронии. Нет, она здесь уже довольно давно, хотя они могли ее уже давно употребить, прости, Терени. Она — обычный гражданин Федерации, попала случайно сюда. Для меня остается загадкой, почему они ее не едят. Может, хотят, чтобы она стала такой, как они.

— А как ты сюда попал?

— Так же, как и вы. — Улыбнувшись, сказал он. — Мы пришли к ним заключать мирный договор, но только у нас были при этом еще и свои цели.

— Какие цели?

— Ты хочешь, чтобы республиканец, вот так взял и поведал все секреты своей страны, федералке?

— Ну, исходя из того, что ты спас меня, отчасти. И твоя страна не рвется тебя отсюда вытаскивать, а ты сидишь здесь очень долго. Ну, а твое состояние здоровья вообще оставляет желать лучшего, хотя скоро ты станешь едой. А вытащить смогу вас только я. То да, давай выкладывай все свои секреты.

— Я расскажу все секреты, при условии освобождения из этих казематов, м? Как тебе такое предложение?

— Справедливое. — И я натянуто ему улыбнулась.

Послышалась возня в камере напротив, но там было очень темно. Я призвала к силе, и увидела Эдриена, лежащего и пытавшегося зацепиться за что-нибудь, чтобы подняться и сесть.

— Эдриен! — Крикнула я. — Ты цел?

— Солнце? Это ты? Я что, в раю? Хотя тут темно…какого, ты в аду делаешь?!

— Даже сейчас шутишь, — засмеялась я. — Ты в подземелье, в камере, я в соседней, напротив. Он поднял голову и улыбнулся, такой счастливой улыбкой, что я невольно потянулась руками сквозь прутья решеток к нему и почувствовала, как плачу. Он был весь избитый и израненный, мне хотелось обнять его и качать, как он меня тогда у себя в комнате.

— Я вижу только твой силуэт. И светящиеся глаза, твои?

— Ну а чьи же еще? Тебе больно? Встать сможешь?

— Пока нет, мне нужно время, чтобы…

— Чтобы что?

— Я не могу пока тебе сказать, но ты мне веришь?

— Конечно, она тебе верит! Ты видишь, как руки тянет, уже почти сквозь решетку прошла лишь бы до тебя добраться. Голубки. Какой я сентиментальный в последнее время стал. И позволил ему еще жить. — Прервал нас Монро, он сидел в кресле, в углу коридора, и, скорее всего, слышал весь разговор.

— Не ты позволяешь мне жить, не ты! — Крикнул Эдриен и засмеялся. Монро быстро подскочил к его камере и схватил:

— А кто же тогда? В моих руках твоя жалкая жизнь, и лишь я могу ею распоряжаться!

— Повторяю, не ты. — Спокойным голосом ответил ему парень.

— А, ну да, каждый сам вершит свою судьбу, правильно? Ты это имел в виду?

— Нет. — Только и ответил он.

— Ты мне надоел, ты будешь первым. Раздеть его! И привести в главный зал, будем обедать. — Он засмеялся и только начал уходить, как повернулся ко мне. — Ах, да, чуть не забыл ее тоже раздеть и в зал: сначала она увидит медленную смерть своего возлюбленного, а потом встретит и свою. Господи! Как это все-таки романтично и трагично. И он дико расхохотался, а после его ухода его смех еще оставался звенеть в моих ушах.

Обеденный зал этого хорренда выглядел довольно по-человечески: огромный стол для блюд был высечен из дерева, кое-где испортившегося, но все-таки это был стол, также там были, что удивительно, стулья, тоже деревянные. Не знаю как ели другие хорренды — зоровяки, но у Монро стояли столовые приборы. Видимо, в этом его было отличие от других: хоть он и был хоррендом, он почти сохранил свой человеческий облик, но силы ему не занимать.