Волчья дикость - Ульяна Соболева Страница 42

— Я соскучилась по твоей жене и детям.

— Скоро увидимся на помолвке Василики.

— Уверен, что это правильное решение отдать ее за Велеса Константина?

— Уверен. Более чем правильное. А еще…он ей нравится.

— Но она не нравится ему.

— Думаю моя дочь справится с этой проблемой, и нога ей в этом не помешает. Это же моя дочь.

Фэй прошла по длинному коридору, в сопровождении слуг, перед ней открылась широкая двойная дверь и она увидела пленниц Габриэля.

Девушка с младенцем на руках вскочила с кресла, а вторая осталась сидеть, лишь величественно вздернув подбородок. Как она походила сейчас на саму Фэй…когда ее душа пряталась в теле ребенка как в самой страшной тюрьме. Айше Ибрагимова. Перед ней младшая сестра Вахида. И его бывшая фаворитка…аксагол. Женщина невероятной красоты с изуродованным лицом и страшным шрамом на щеке. Влюбленная в своего палача…И это тоже знакомо Фэй.

В этот момент заплакал младенец и женщина вздрогнула, тут же склонилась к нему, ее сердце забилось иначе, как и сердце малыша. Они словно потянулись к друг другу и это так естественно, когда мать и ребенок тянутся к друг другу.

Сказали, что аксагол изменяла императору… и родила от любовника ребенка, которого казнили. Но у нее на руках ее собственный младенец. И Габриэль сказал, что выкрал сына Вахида.

— Покорми своего сына… — мягко сказала Фэй, — никто не станет на тебя смотреть.

— Это не мой сын… я его кормилица.

Фэй нахмурилась. Какие глупости. Она ясно видит связь между малышом и женщиной, кровную, неразрывную.

— Это твой сын… я точно знаю.

Глава 19.2

Нас привезли в дом. Я ожидала каких-то страшных камер, подвалов, но вместо этого мы попали в обычный двухэтажный особняк в глубине леса, спрятанный от людских глаз. Нас не прятали, не закрывали нам лица, чтобы мы не видели дороги, к нам вообще относились со странной вежливостью и учтивостью, к Айше обращались «Ваше Высочество».

Она держалась очень отважно. Разговаривала спокойно, свысока под стать своему положению.

— Кто вы? И зачем мы здесь?

— Вам ответят на все вопросы. Наберитесь терпения.

— Мы пленницы?

— И на этот вопрос вам тоже ответят, позже.

— Кто ответит?

Наши стражники промолчали, они не связали нам руки только шли совершенно рядом, и я ни капли не сомневалась, что у них есть оружие.

Особняк скорее напоминал убежище охотника. Шкуры зверей, чучела, старинные ружья и сабли на стенах, арбалеты. Внутри запах старости, вина или виски и сигарет. Как будто здесь давно никого не было, но последнее время все же появились постояльцы.

Больше всего я боялась за малыша и за Айше. Если ей станет плохо или начнется обращение здесь не будет ее доктора, и никто не сможет ее спасти.

— Кто они?

Тихо спросила я Айше, когда нас оставили одних в комнате. Довольно просторной с двумя кроватями и колыбелью. Вся мебель из добротного дуба, с вензелями, на полу ковры из бурых и белых медвежьих шкур. На окнах массивные решетки, но они скорее от проникновения извне. Потому что открываются изнутри. Периодически накатывает чувство опасности, но страх не настолько сильный и я могу с ним справиться.

— Вампиры.

— Это плохо да?

— Не хорошо я бы сказала. Но они нас не тронут.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что нас приняли не как пленниц, а как гостей. Мы им нужны. Будь это иначе мы сейчас находились бы в подвале этого дома. А он здесь есть… с клетками и пыточными.

— Но все же мы пленницы.

— Да. Им что-то нужно от моего брата. И я даже могу догадаться что именно.

Айше устроилась в кресле и подложила ей подушки под спину и под руки, поставила табурет так чтоб она могла положить на него ноги. Так у нее не настолько сильно болела спина.

— Спасибо…не знаю, почему ты так добра ко мне, Лана…Всегда удивляюсь этой доброте. Ищу подвох, ищу что-то…зацепку, чтобы сказать себе «Вот! Вот оно! Она не честна, она притворяется! И нет такой зацепки.

— Я просто…просто привыкла к тебе и люблю тебя.

Она вдруг резко схватила меня за руку и повернула к себе. Всмотрелась мне в глаза сильно сжимая мою руку, и я ощутила, как из ее ладони в мою перетекает сильное тепло, почти горячая энергия.

— Меня всегда любил только Вахид…остальные иди терпели, или ненавидели, или жалели. Моя собственная мать желала мне смерти сразу после рождения.

— Я думаю, что мать все же любила тебя. Как можно не любить свое дитя!

Она расхохоталась так горько, что у меня сжалось сердце.

— Можно! Еще как можно! Особенно если возлагал надежды на своего ребенка, а родился урод…который выжил только потому, что старший брат не дал умереть! Меня оставили так же как и принца. Лежать одну в колыбели…умирать там. И моя мать ни разу не подошла ко мне пока мне не исполнилось пять. Ни разу.

Я не знала, что ей сказать.

— Я могу только представить, насколько это больно…

— Это никак. Просто никак. Я не знала ее любви, чтобы чего-то лишиться. Ее просто никогда не было. Меня любила няня и кормилица. Потом их не стало.

— Они ушли?

— Нет. Их убили. Моя мать сочла одну слишком привязанной ко мне, потом ее обвинили в воровстве и казнили. А кормилицу… я так и не знаю, как она умерла, но она умерла. Иначе я бы смогла ее найти.

— Мне очень жаль…

— Мне тоже было очень жаль. Но такова жизнь при дворе у горных волков. Я родилась именно в этой семье и мне стоит принять все так как есть или…или я не смогу жить дальше. Но ты знаешь такое презренное, уродливое существо как я хочет жить.

— Ты не уродливое существо! Не говори так! Ты красивая!

Она смеется и не смотрит на меня, смотрит на окна прикрытые белыми шторами.

— Уродливая. Я знаю. Горбатая, мелкая, недочеловек недоволк. Когда обращаюсь это нечто мерзкое и отвратительное, вывернутые куски мяса и костей. Если бы не твоя кровь, Лана, я бы давно умерла…Ты оказалась моим спасением. Но знаешь…в этом нет ничего ценного. Если бы не Вахид, то нас бы обеих уничтожили. Моей матери наплевать буду я жить или нет. А ты…твою кровь уже сгенерировали в синтетике. Так что и в тебе больше нет надобности. Пока ты кормишь