Я стала женой злодея - Анастасия Миллюр Страница 42

По ее губам расползлась улыбка.

— Какое счастье, что Бог справедлив.

Уголок моего рта дернулся в кривой усмешке. И нет, не надо мне говорить, от кого я это подцепила.

— Справедлив? — мрачно спросила я ее. — Я спасла тебя от казни во время бала. Предупреждала о том, что нужно выбирать правильную сторону. А отмщения ты желала мне? Как-то лицемерно, разве нет? Ненавидеть того, кто тебя спас, и ложится под того, кто уничтожил твою страну и убил твоего отца.

От моих слов девушка вздрогнула и подобралась.

— Не от тебя мне слушать поучения, — отрезала она. — Не от Святой, которая рассуждала о казни людей, как парадном о парадном марше, и устраивала кровавые представления на потеху своему любовнику. Впрочем, это неважно. Уже неважно.

Она снова осмотрела мою темницу, прошлась взглядом по мне и улыбнулась.

— До встречи на казни, Святая Азалия.

Прищурившись, я смотрела вслед уходящей девушке, но она вдруг остановилась перед самой дверью и оглянулась на меня.

— В детстве отец рассказывал мне о злых духах, которые принимали обличие женщин. Они имели прекрасный облик, и сердце столь же черное, насколько красиво их лицо. Но в мир они несли лишь яд. Все, кто их окружал, были несчастны, либо умирали, а духи напитывались человеческим горем. Раньше я всегда думала, что это лишь сказка. Но после встречи с вами, Азалия, начала думать, а не одна ли вы из них?

Ну, конечно… Я корень всех зол.

Может, мир романа не просто возвращал все на круги своя, а буквально воздвигал новый сюжет на костях старого?

Что теперь?

Обманутый и преданный самым близким человеком Ридрих - главный герой, познавшая лишения и полная противоречивых чувств Кементина - главная героиня, Адэйн - мелкая сошка, а я - коварная и подлая злодейка, не знающая ни любви, ни жалости?

— Что-то еще? — резко спросила я девушку.

— Вам все равно? — спросила она в ответ. — Все равно узнать, что ваша старая горничная мертва?

А вот это… Вот это уже явно перебор. Я похолодела.

— Что? — пробормотали мои губы.

— Ваша служанка Несси была казнена сегодня утром как ваша сообщница, — произнесла Кементина. — Сколько она вам прислуживала? Десять лет? И в вас не проснется и капля жалости к ней? Вы настоящее чудовище, Азалия.

— Ридрих казнил Несси? — с ног до головы покрываясь мурашками, переспросила я.

Сам вопрос казался мне до безобразия абсурден. Как вообще эти слова оказались в одном предложении? Как мы до этого дошли?..

Но на этого главная героиня ничего мне не ответила. Жестом подозвав свою горничную, она покинула темницу, оставив меня наедине с собой.

Я уставила в одну точку перед собой.

Сердце в груди рвалось, а в голове была только одна отчаянная мысль: «Этого не может быть».

Как? Как я оказалась в этом моменте? Где все пошло тотально не так?

Теория про то, что сам мир (или его создатель) перекраивал происходящие события в угоду заданному сюжету, больше не казалась мне абсурдной. Потому что другого объяснения просто не было.

Ридрих не мог ни с того, ни с сего поверить в глупые, сфальсифицированные письма и решить, что я была шпионкой. Он вывернул все факты болезненно странным образом.

Или… Может, это и было его целью?

Что если ему зачем-то нужно было, чтобы я потеряла в него веру? Разочаровалась в нем и возненавидела его? Любой, кто обладал каплей чистого разума, посмотрел бы на факты и решил, что дело - дрянь.

Ридрих прямо заявил, что считает меня предательницей. Он, черт возьми, пытался задушить меня и приговорил к казни. Назвал лгуньей, убил мою горничную и схватил моего отца.

Сомневаться в реальности происходящего - крайняя степень безумия. Но, кажется, я сошла с ума, потому что именно это и делала - сомневалась.

Смерть Несси я своими глазами не видела, свечку над Кементиной и Ридрихом не держала, сама я еще не стояла на эшафоте, а острие плахи не сверкало над моей шеей. Все, что у меня есть - это лишь чудовищно жестокие слова. Но только слова. Никаких действий.

Да, я в темнице. Да, Кементина на свободе, но что если это все часть какой-то безумной постановки, зачем-то нужной Ридриху?

Боже… С моих губ сорвался царапающий горло смешок.

Я точно потеряла рассудок.

Азалия, ты такая дурочка… Как можно было настолько влюбиться в Ридриха? Как можно было настолько верить в него, что, даже стоя перед бьющими тебя прямо в лицо фактами, ты как заведенная повторяешь: «Это все спектакль»?

Но это так.

Я отказывалась верить в то, что слышала. Отказывалась. Поверю, когда настанет день моей казни, и Ридрих, как и обещал, лично приведет в исполнение свой приговор. Если этот день настанет, и если он его исполнит.

Сердце неуверенно замерло в груди, с недоверием посматривая на наши со спятившим разумом рассуждения. Ему тоже очень хотелось верить в Ридриха. Очень. И оно верило.

И тогда, я прикрыла глаза и медленно выдохнула, чувствуя, как отпускает давление в груди, исчезает ощущение разъедающей внутренности кислоты, и проходит боль. Посреди полного кошмара, в мрачной темнице, я погрузилась в долгую медитацию, отстраняясь от мира и веря в то, во что верила всегда. Не в Бога. В Ридриха. Пусть это и означало, что здравый смысл окончательно покинул свои чертоги.

***

Не знаю, сколько прошло времени. Секунды, минуты и часы слиплись для меня в единый комок. Но в какой-то момент мое внимание привлек звук щелчка замка, а затем скрип отворяемой двери.

Посетитель. Надо же.

— Святая Азалия…

Голос был смутно знаком, но я не смогла вспомнить, кому он принадлежал. Любопытство пересилило, и я открыла глаза, встречаясь взглядом с молодым пареньком.

— Святая Азалия, вставайте же… Нужно уходить… — зашептал он, протягивая мне руку.

Так. А это еще что за новый виток сюжета?

Погруженное в полумрак помещение освещал лишь слабый свет факелов из коридора, и я по-началу не разглядела черты лица юноши, но присмотревшись внимательнее, удивленно выдохнула.

Это был тот самый молодой рыцарь, которого я спасла от ампутации ноги, а потом высекла во дворе. Вряд ли его