Полёт совиного пёрышка - Арина Предгорная Страница 42

– Я могу идти? – очень вежливо и слегка виновато попросил он.

– Иди. Всё, что ты испортил, я вычту из твоего жалованья.

Лакей поднял глаза на хозяина, и мне почудилось во взгляде недоумение.

– И не смей на меня так зыркать! Иди! И прибери там за собой!

– Простите меня, дэйн Уинблейр.

Уэлт расправил плечи, выпрямил спину и проплыл мимо меня к лестнице. А я уставилась на пышущего гневом Вергена.

– Что он натворил?

На моей памяти (которой, впрочем, я не вполне могла доверять), отчитывал слугу муж всего раз, уже и не помню, за что. В остальном претензий к службе лакея не находилось; исполнительный, пунктуальный, быстрый и ловкий, он устраивал Вергена во всём.

– Испортил мне сегодняшнюю партию зелья, дубина эдакая. Не вовремя снял с огня и, мало того, стал разливать по пузырькам и один разбил!

– Не знала, что Уэлт ассистирует тебе в лаборатории.

– Больше не будет, – зло прошипел муж. – До этого случая мне казалось, он вполне аккуратен и осторожен, внимательно слушает, скрупулёзно выполняет. Но теперь очевидно, такие задания не для него. Зелье пришлось вылить, нескольких компонентов для новой партии у меня нет, нужно докупать, но всё это придётся отложить на время. Сначала отвезу тебя обратно, потом уже займусь заказом... Тебе лучше? Может, тебе следует пораньше лечь спать? Или…ты ко мне шла?

Я дёрнулась при виде улыбочки, проступившей на его лице. Ох, ррох, как выражается один тощий альнардец, что бы оно ни значило.

– Не к тебе, – я отвела глаза в сторону. – Меня привлекла ваша перепалка, удивилась, как ты своего слугу распекаешь. Обычно ты им доволен.

Я почувствовала на себе взгляд Вергена, оценивающий и липкий, и взмолилась про себя, чтобы ему не пришло в голову потребовать повторения вчерашней ночи. Остро пожалела, что высунулась, привлекла внимание. Ну ругал и ругал, мне-то что?

– Я буду доволен, когда этот криворукий идиот возместит мне ущерб. Иди отдыхать, Герта. Я собираюсь покопаться в записях, надо проверить и доработать формулу… ладно, тебе это не интересно.

Я спешно отступила назад, опустив пожелания доброй ночи и прочую неискреннюю вежливость. Это давно никому не нужно. Но вернулась не к себе, а тихо проскользнула вниз, в библиотеку, намереваясь отобрать для себя книги. Читать я любила, но не жаловала модные дамские романы, где героини сплошь жеманные кокетки, кавалеры высоки, широкоплечи, суровы и скупы на комплименты, а любовь возвышенная и неземная. Верген привозил в замок только такое, пустое и не запоминающееся. И, хотя сам он ничего не читал, библиотеку имел обширную, любил при случае прихвастнуть ценными экземплярами книг.

Я прошла к самому дальнему шкафу, принялась изучать содержимое полок.

В конце коридора Верген устроил свою лабораторию, хотя для маленького помещения с окном высоко над полом это определение было слишком громким. Узкий шкаф от пола до потолка, стол от стены до стены и несколько полок, вот и всё, что там поместилось. Два взрослых человека поворачивались там с трудом, неудивительно, если Уэлт сделал неловкое движение и что-то разбил. И не слишком виноватым выглядел, хотя с наказанием безропотно согласился. Не нравился он мне, несмотря на безупречную службу, внимательность, опрятный внешний вид, отсутствие нарочитой угодливости, которая меня в слугах раздражала. Слуги в доме, к слову, косились на меня с неприятной жалостью и несколько кривеньких непонятных улыбочек я заметила. Уэлт нет, ничего подобного в мой адрес не позволял, но не располагал к себе и всё тут.

Я вздохнула, возвращаясь к своему занятию. Отложила на столик с десяток книг. Верген, скорее всего, и не заметит их отсутствия на полках. Нужные ему справочники он держал в своей комнате, в библиотеку заходил редко. Я переместилась к следующему шкафу, обнаружила целую полку тех самых дамских романов с жеманными кокетками, усмехнулась про себя, потянув одну из книжек, пролистнула несколько страниц. Книгу явно читали. Мысль о том, что Верген приводил в этот дом какую-то женщину или женщин, для кого держал в библиотеке подобное чтиво, не трогала в душе ни единой струны. Перехватив книжку двумя пальцами за корешок, я протолкнула её обратно в плотный ряд соседок с томными парочками на обложках.

В самом нижнем ряду я разглядела знакомые корешки, присела, вытащила сразу несколько книг. Сохранились. Я занималась по ним, когда надеялась расшевелить свой дар, в том числе пыталась осилить бытовую магию. Необязательно быть магом, чтобы подчинить себе бытовые чары, достаточно упорных тренировок и правильного сочетания произносимых звуков и комбинации жестов. «Бестолочь!» – орал Верген. – «Тупая курица! Даже ребёнку это под силу! Даже я несколько команд выполнить могу!»

Я не могла ни согреть воду, ни зарядить огненные камни, ни открыть дверь. Заклинания не отзывались, распадались на бессмысленный набор звуков, абсолютно бесполезных. Я полистала пособие, проиллюстрированное подробными картинками, и положила его к отобранным романам и сборникам легенд, ещё немного подумала, и присоединила к стопке оставшиеся книги по магии.

Из-под прикрытой двери в лабораторию пробивалась узкая полоска света. Несмотря на позднее время, Уэлт, похоже, наводил там требуемый порядок. Или муж спустился проверить расчёты – выяснять я не стала, тихонько вернулась к себе, спрятала книги в одежду, уложенную в саквояж.

Дурацкий визит в этот раз получился. Никакой. Разве что встреча с тётей доставила настоящую радость.

Утром Верген не стал дожидаться отъезда Ализарды, только велел слугам организовать и проследить, а после того, как гостья сядет в нанятый экипаж, запереть дом и ждать его возвращения. На прощание я обняла Лиз, облачённую в удобный дорожный костюм, выдавила такую же грустную улыбку, как у неё, выхватила презрительный, недовольный взгляд одной из служанок – та косилась на большой тётин саквояж и несколько коробок с последними покупками.

– Лёгкой дороги, – снизошёл до прощания Верген.

– И вам, – не осталась в долгу тётя.

Уэлт без слов подхватил мой потяжелевший багаж.

Обратный путь прошёл сносно, но из-за разыгравшейся непогоды мы ехали медленнее. Мы почти не разговаривали, на остановках на постоялом дворе муж читал свои