Дарья Кузнецова - Родные миры (СИ) Страница 43

Ещё навязчиво думалось о Брате, откуда мы так поспешно и внезапно сбежали. Как бы и в чём бы я себя ни убеждал, я всё равно чувствовал себя предателем и изменником родины. Да, я оказался не у дел, и толку в сложившейся ситуации от меня было бы немного, но… присягу-то я давал. И до какого-то момента я действительно во всё это верил. В нужность и правильность методов Неспящих, в мудрость Владыки, в дальновидность Первого.

Вопрос только, в какой момент перестал? Когда именно я осознал, что Первый — это просто старый функционер, боящийся новых решений и неспособный просчитать события, хоть немного выходящие за рамки его представлений о реальности? Понял, что Владыка — просто выживший из ума насквозь больной и не вполне уже живой старик? Обнаружил, что Неспящие — это такие же обыкновенные и разные люди, как и те, кого они контролируют? Сложно сказать. Смешно, но когда прошёл Путь К Трону, я всё ещё в это верил. А вот там, на крыше собственного дома под бомбёжкой — уже нет. Так где на этом отрезке длинной в десять лет потерялись все мои убеждения? Да и, во имя духов, существовали ли они когда-нибудь, эти убеждения, или я в детстве вбил их себе в голову, очарованный героизмом и суровой нужностью профессии Неспящих? Себе вбил, и Кверра с панталыку сбил.

Нет, пожалуй, было бы честнее с моей стороны всё-таки погибнуть до разговора с Кверром. А теперь… Да что теперь! Решение своё я уже принял, можно с чистой совестью забыть про такое понятие, как «честь мундира», потому что мундир этот я благополучно про… э-э-э, ну, пусть будет «потерял». А, точнее, потерял право его носить. Да и вообще за всё это меня бы стоило приговорить к расстрелу.

Говорят, духи никогда не отнимают что-то важное, не давая ничего взамен. Мундир и честь я потерял, и даже застрелиться от осознания этого факта, как и положено офицеру, совсем не тянет, так что с совестью, можно сказать, тоже распроститься. А что приобрёл? Компанию из пяти взрослых детей, летящих на украденном звездолёте в неизвестность. К тем, кто, скорее всего, будет очень не рад нас видеть и кто, с большой долей вероятности, повинен в войне Брата и Сестры. Весёленькая ситуация, м-да. Мало того что я трус и предатель, так ещё планирую просить убежища у врагов. Мог ли ты пасть ниже, Разум Неспящий Кварг Арьен?

На этой «оптимистичной» ноте мои мысли были прерваны Яроникой. Она легонько потрепала меня по плечу, явно не в первый раз обращаясь ко мне по имени.

— Кар, ты чего? — озадаченно уточнила она, когда я сфокусировал на ней осмысленный вопросительный взгляд. — Ты спал что ли с открытыми глазами? — со смешком поинтересовалась она. Но при этом глаза оставались серьёзными и тревожными.

— Нет, — поморщился я. — Задумался просто.

— Крепко, видать, задумался, — захихикала Птера. — О чём таком важном, если не секрет?

— О смысле жизни, конечно, — отмахнулся я. И ведь даже не соврал; а что не поверили, так это их дело.

— А по-моему, всё-таки спал, — продолжила настаивать на своём Яра. — И вообще, предлагаю всем разойтись и отдохнуть как следует. Был очень нервный день, и лично я за те несколько тревожных часов на планете совершенно не смогла отдохнуть, поэтому очень хочу выспаться.

— Ой, так мы тебе и поверили, что ты спать будешь, — под комментарий Кверра засмеялись, переглянувшись, все присутствующие.

— Ну, может, не сразу, — загадочно улыбнувшись, Яроника изящно повела плечом и, поднявшись на ноги, потянула меня за собой.

— А я в общем-то поддерживаю эту идею. Действительно надо выспаться; тем более, других развлечений у нас всё равно в ближайшем будущем не предвидится. Ход на планету же нам заказан, как я понимаю, — предположил Тимул.

— Что-нибудь придумаем, — отмахнулась от него Ридья. А дальше я уже не слышал, потому что мы вышли в коридор.

— Ну, а теперь рассказывай, — закрывая за собой дверь в мою каюту, предложила Яра.

— Рассказывать что? — озадаченно уточнил я.

— О чём ты так напряжённо размышлял, конечно, — она пожала плечами и, плавно покачивая бёдрами, прошествовала к столику с креслами. Эх, её бы на каблуки поставить, и насколько потрясающе будет смотреться!

Тьфу, ну, о чём я думаю, а?

— А тебе зачем? — на всякий случай уточнил я, тоже усаживаясь в кресло.

— Скажем так, улыбка на твоей физиономии на мой вкус выглядит гораздо приятней, чем хмурая сосредоточенность, — она вздохнула. — Ну и, кроме того, может, я чем-нибудь смогу помочь? Коль уж мы все волею духов оказались тесно связаны в таком ограниченном пространстве, мне кажется довольно логичным попытаться поддержать окружающих и помочь им по мере сил.

— И ты решила, что я нуждаюсь в помощи? — съехидничал я, вопросительно вскинув брови.

— Да, — просто пожала плечами она. — Кварг, я знаю этот взгляд. И он мне не нравится. Я даже догадываюсь, что за чувства тебя терзают, но предпочту услышать это от тебя.

— И чем тебе мой взгляд не угодил? — хмыкнул я.

— Он выдаёт очень нехорошие мысли, — поморщилась Яроника и, поднявшись со своего места, пристроилась ко мне на подлокотник, бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство и закопавшись пальцами мне в волосы. — Ты готов доверить мне прикрывать твою спину, так почему не доверяешь сейчас?

— Да я не… — начал я, а потом только махнул рукой. — Глупости это всё. И жаловаться я не люблю.

— Я могу тебя как-нибудь подкупить. Например, предложить сделать массаж в обмен на откровения, — ласково промурлыкала она, аккуратно запуская ладошку по шее мне под воротник.

— Вымогательница, — хмыкнул я, обнимая её за бёдра обеими руками и стаскивая себе на колени. — За массаж, пожалуй, я согласен покаяться во всех прегрешениях собственной жизни!

— Тогда мы тут надолго застрянем, — наморщив нос, насмешливо возразила она. — Да и грехи твои мне, честно говоря, не интересны. А вот мрачные мысли я готова выслушать.

— Да там тех мыслей… Хотя уж ты-то должна меня понять. Ты ведь тоже офицер; тебе наш побег разве не кажется самым настоящим дезертирством? Собственно, это единственное, что меня сейчас беспокоит. В остальном, можно сказать, жизнь безоблачна и прекрасна.

— Вот видишь, как я, оказывается, правильно растолковала твой взгляд, — медленно качнула головой она. — Не знаю. Я тоже об этом задумывалась. С одной стороны, да, мы с тобой обязаны были остаться дома, и умереть там. С честью; может, даже геройски, совершив какой-то бессмертный подвиг. Вот только я никак не могу отделаться от мысли, что если бы я вернулась на Сестру, никто бы не поверил в то, что я полностью лояльна Матушке. И были бы бесконечные допросы, а в конце суд и смертная казнь. Я, наверное, трусиха, но я не люблю, когда меня пытают, и не готова была вот так закончить свою жизнь. Ну и, кроме того, мне несколько легче. Сестра никогда не была мне домом, а Землёй я бредила с раннего детства. А что касается тебя… как бы закончилась твоя жизнь?