Как устроить личную жизнь - Елена Александровна Каламацкая Страница 43

Лорд с хитрой улыбочкой согласно покачал головой, подтверждая выдвинутую версию, и для острастки пару раз махнул перед клювиком запытанной бедняжки грозным оружием.

— Точно подметила! Хорошая штука эта драконья магия. А на твой вопрос… Не знаю, когда я решу жениться, но уверен, что жену буду выбирать не по меркантильным соображениям и внешним признакам.

— Чё? И страшилка подойдет? — рассмеялась осмелевшая малявка. Вездесущие, прислушивающиеся к взрослым разговорам мальчишки, тоже захихикали. — И деревенская простушка без титула? Разглядишь ее красивые внутренности что ли? То есть внутренний мир. А может, все-таки нужна аристократка с хорошим образованием? Соответствующая твоему положению? Симпатичная, умная, способная.

Ну, пошли намеки. Называется — сваха в действии. Можно подумать лорд сейчас оглядится и на него сойдет озарение — так это же магесса Фрейн. Встанет на одно колено и предложение сделает. Подхожу ведь под описание, будто с меня портрет нарисован. Но это поняла только я — заинтересованное лицо. Так что зря подруга распыляется, разозлила Майчика Лусией, а у них с дядей, похоже, на нее аллергия. Отмахиваются всем, что под руки подвернется.

— Прошу к столу, — громко пригласила Оррисия, прервав разговор на самом интересном месте.

Герцог Беледер мельком взглянул на оборотницу, мстительно улыбнулся и, нависнув надо мной, зловеще прошептал синичке прямо в… лицо. Назовем ее… всю так.

— Ты собрала хорошую команду, но знай — главный в ней я!

И замер в ожидании возражений, но их не последовало. Мы же покладистые. Нас же к ювелиру насильно гнать не надо.

— Разумеется, — задиристо чирикнула синичка, придумывая на ходу издевательский вариант ответа. — Для того и включила в команду. Не нам же, девочкам, ответственность на себя брать и отдуваться за всякие пересыхающие реки. Или позориться перед эльфийской расой, если не сумеем справиться с проблемой. Ты главный, ты крайний. С тебя и спрос!

— То есть так, да? — шепот стал угрожающим.

— Только так, да! — мышиный писк прозвучал вызывающе.

И все — мое терпение закончилось.

— Ну, вы еще поссорьтесь, — возмутилась я, отстраняя покрасневшее лицо от щеки Майорана, и отступила на шаг назад. Говорил-то он с Мусей, а она как приклеенная сидит на моем не слишком широком плече. В такой непосредственной близости я еще не находилась ни с одним парнем. Ну, так чтобы чувствовать его дыхание на своей шее и ощущать едва уловимый запах парфюма. Или кожи? А если ненароком повернуть голову, то можно с ним помириться тем же способом что и с Муськой. Губки уточкой плюс клювик. Хотя, тут и уточка не потребуется достаточно просто покачнуться.

На расстоянии ситуация показалась еще более… откровенной. Я почувствовала, как румянец смущения заливает не только щеки, но и лоб с подбородком и рассерженно прикрикнула: — Нашли место для разборок. И вообще… Муся, я не подставка для говорящей синицы.

Беледер на секунду смутился, вникнув в суть щекотливой ситуации, а потом призывно похлопал себя по плечу, предлагая птичке сменить подставку. И в моей копилке появилось еще одно слово на букву "П" — перебежчица.

За столом мы дружно обсуждали дела и проблемы. На минутку выпав из обсуждения, я подумала: а хорошо, что они есть. Ну, заботы. Без них жизнь была бы скучной и пресной. Недаром мэтр Ивлис под старость лет решил попутешествовать по миру. Всю молодость работал, не зная отдыха и не распыляясь на развлечения, а теперь решил восполнить пробелы. А мы с Мусей наоборот — молодость проведем весело, а к старости осядем в каком-нибудь Момыше и будем мемуары писать. Странные получатся у нас мемуары. "Приехали к драконам. Пробел. Вернулись в Тарию и поехали к оборотням. Приехали к оборотням. Пробел. Вернулись в Тарию". И не в памяти пробел, а по вине магии. Не сумеем мы поведать людям о жизни других рас. В Тарии что ли, подвигов насовершать? Хотя, к тому времени мы её всю аттракционами затарим. Сеть Муськалендов запустим по всей стране.

— О чем опять задумалась? — поинтересовалась вернувшаяся перебежчица.

— А вот не скажу, — обиженно надулась я на подругу. — А то опять диверсию какую-нибудь устроишь. И снова поссоришься с нашим… командиром, да?

— А мы помирились, — таинственным голоском ласково пропела синичка. — Я ему рассказала, как мы с тобой всегда миримся. Он захотел попробовать и мы снова друзья.

Я резко повернула голову, уставилась на пышущую довольством птаху и, скривив губы, спросила с долей неприязни:

— Ты целовалась с герцогом Беледером?

— В человеческом понимании — да, — ответила Муська и смешно встопорщила перья. — Но знаешь… В птичьем восприятии… с этим клювом… полная фигня. Врут всё в книгах.

Я не сдержалась и прыснула, прикрыв рот ладошкой и мысленно укоряя себя за невнимательность с излишней задумчивостью. Чем представлять далекую эфемерную старость лучше бы за настоящим следила. Пропустила представление! Хотя, на что там было смотреть? Они даже не дельфин и русалка. Человек и синица. Дик частенько от избытка чувств чмокает Муську в клювик. С ней же невозможно иначе. Такая миленькая прелестная… ручная живность. Так и тянет потискать.

— А что решили-то? Я прослушала, кажется.

— К эльфам летим завтра, — отчиталась подруга. — А сегодня пока не стемнело, а в лесу темнеет рано, пойдем площадку под аттракционы посмотрим. Мальчишки обиделись, что мы улетаем так скоро, замучилась убеждать, что Дик с Беатой справятся не хуже. Так что ты хоть начало положи. Обозначь там, что и как строить.

— Всё-то ты успеваешь, — с наигранной завистью покачала головой. — И детей успокоить и чужого жениха отбить.

— О, пошел процесс, — самодовольно захихикала синичка. — Налицо прогресс! Уже женихом называешь.

— Ну да, Лусийкиным, — ответила с показным безразличием и поинтересовалась как бы между делом: — Слушай, а ты случайно не спрашивала графиню, чем она моську мажет? Ну, из чего маски свои волшебные делает?

— Ого, да у нас уже все по взрослому, — обрадовалась пташка.

— Да нет же. Просто так близко… посмотрел на меня… и я подумала. Да что я оправдываюсь? Может проблемы с кожей, а я не в курсе. Стыдно же.

— Я знаю одно наивернейшее средство, — оживилась Мусинда, хотя куда уж больше