Помощница Темного Графа - Мария Геррер Страница 43

— Хорошо, я проверю, наложено ли на тебя какое-то заклятие. Но после этого ты больше никогда не будешь искать со мной встречи. И не станешь ни о чем просить.

— Обещаю!

— Пойдем, — Реймонд направился к выходу из кабинета.

— Не думаю, что вам стоит идти в лабораторию, милорд, — вышел из-за портьеры кот.

— Я только проверю, была ли применена магия. Ничего особенного, — заверил Руфуса Барр. — Это займет совсем немного времени.

— Какой красивый кот, — наклонилась к нему Александрина. — Раньше у тебя не было животных.

— Завел вместо тебя, когда ты разорвала помолвку.

Руфус оттолкнулся от пола и описал круг надо головой Александрины.

— У вас не слишком хорошая аура, миледи, — заметил кот. — Вам бы ее почистить. И убрать из головы все темные мысли.

— Ты еще и очень умный, — слабо улыбнулась Александрина. — Тогда ты должен чувствовать мою боль и переживания за сына.

— Да, я слышал ваш разговор, — признался Руфус. — Но я могу только видеть ауру и больше ничего. А у вас с ней серьезные проблемы. Не запускайте их, это может плохо кончиться.

Глава 29

— Помнишь, Реймонд, как ты в этой лаборатории сделал для меня призрачных райских птиц? И они летали вокруг меня. Было так красиво…

Александрина задумчиво прошлась по комнате, скользнула взглядом по столу, на котором стоял хрустальный шар, едва заметно улыбнулась, и остановилась у книжных шкафов.

— Какие только опыты с оптическими иллюзиями я тут не ставил, — Реймонд не собирался придаваться романтическим воспоминаниям. Зачем? Ему это не надо.

— А еще ты показал мне северное сияние, оно висело под потолком и светилось всеми цветами радуги, — Александрина села на край стола и посмотрела вверх. — И эти милые феи оказались как раз посреди сияния, — указала она на нарисованных девушек с крыльями. — Ты сказал, я похожа на эту, — кивнула она на фею в бледно-желтом прозрачном одеянии, едва прикрывавшим ее идеальную фигуру.

— Наверное, так и было, — пожал плечами Барр, начертил на полу меловой круг, указал на центр:

— Встань сюда.

— Ты забыл об этом? Совсем забыл все, что связано со мной? — грустно вздохнула Александрина.

— Я не вспоминаю об этом. Давай займемся тем, ради чего ты сюда пришла, — напомнил ей Реймонд.

Александрина заняла указанное место и украдкой смахнула слезу. Так, чтобы Барр заметил. Он усмехнулся. Неужели Александрине так важно, чтобы он сходил от нее с ума? Женское тщеславие? Или нечто другое, более глубокое? Но Реймонду это уже не важно. Для него все завершилось.

— Прости, — поспешно произнесла она. — Ты прав. Прошлое ушло, и его не вернуть.

— И не надо, — Барр начал читать заклинания. Вокруг Александрины вырос серебристый искрящийся столб и уперся в потолок. Реймонд проверил наличие любовной магии, магии сглаза и порчи. Ничего подобного не было. На Александрину вообще не накладывали никаких заклятий.

Искрящийся столб медленно погас.

— Нет, Александрина, никто не применял к тебе магию. Все только в твоей голове, тут я ничем помочь не могу. Обратись к врачу, если тебя беспокоит твое состояние. Скорее всего это нервы и усталость.

Только от чего ей уставать и от чего нервничать? Ну, подумаешь, муж старше? Это обычное дело. Ревнует? Тоже бывает. И тоже ничего в этом особенного нет. Не надо давать к ревности повода.

Реймонд не верил Александрине. Не хотел верить. Он хотел, чтобы она ушла. Она не волновала его, а раздражала, как приставшая с предложением погадать цыганка. Хотела Александрина, чтобы он проверил, наложено ли на нее заклятье — он проверил. Все, больше им говорить не о чем.

— Спасибо тебе, — подняла на него глаза Александрина. — Теперь я точно знаю, что все сама напридумывала. Признаюсь, у меня в жизни все не так безоблачно, как я старюсь себе внушить. Я хочу быть счастлива.

— Значит, будешь, — заверил ее Реймонд. — Мы сами творцы своего счастья. У тебя есть сын, ты его любишь. Это прекрасно.

— Да, конечно. Но материнская любовь — это нечто совсем иное. Это не любовь между мужчиной и женщиной.

— Я догадывался, — усмехнулся Реймонд. И зачем она говорит очевидные вещи?

Александрина прошлась вдоль стеллажей. Коснулась тонкими пальцами стеклянных приборов.

— Все в идеальном порядке, как всегда.

— Я педант до мозга костей, — Барр ждал, когда она уйдет. Выпроваживать Александрину не хотелось.

— Странно, я словно вернулась не несколько лет назад. Когда была беззаботной и влюбленной девочкой. Я помню каждую мелочь в твоей лаборатории. Вот эту коблу ты использовал для создания северного сияния. Мне показалось, ты добавил в нее кусочек майской радуги. Помнишь, тогда была сильная гроза? Мы гуляли по парку за домом. Я страшно испугалась. Молнии сверкали совсем рядом, гремел ужасный гром. Я побежала в дом, ты догнал, обнял меня и успокоил. Потом ты стояла на балконе и не хотел уходить. Смотрел в темное небо, ветер трепал твои волосы. Я звала тебя, а ты смеялся и говорил, что грозу не надо бояться. Что это всего лишь природное явление. И что из радуги получится отличное северное сияние.

— Я обманул тебя. Просто хотел успокоить.

— Так ты тоже это помнишь? — глаза Александрины вспыхнули радостью.

— Ты начала рассказывать, и я вспомнил, — надо будет для Амелии сгенерировать северное сияние на звездном небе. Чтобы звезды сверкали как бриллианты величиной с кулак. И чтобы от северного сияния шел нежный хрустальный перезвон. Ей наверняка понравится. А на Александрину тогда это впечатления не произвело. Как и танцующие райские птицы. Да, он вспомнил все это, но в душе ничего не шевельнулось.

— Я теперь часто стала вспоминать прошлое.

— Зря. Это только понапрасну тревожит душу.

— Но это прекрасные воспоминания. Тогда мы любили друг друга. Так трогательно, нежно. Ты привозил мне с охоты букетики лесных цветов.

— Наверное, это и правда трогательно. Вспоминай, если хочешь. Если тебе это приятно и радует душу.

— А тебе это неприятно? — подняла на Реймонда влажные глаза Александрина. Их подернула поволока. Когда-то за такой взгляд он был готов продать душу.

— Да, это было трогательно. И это было давно.

Александрина взяла в руки колбу, повертела ее.

— Да, это было давно. Много воды утекло с тех пор. Мы оба поменялись. Но неужели, тебе никогда не хотелось хоть на несколько мгновений вернуть все?

— Нет, — признался Реймонд. — Зачем? Я мог бы подарить тебе букетик лесных цветов. Тебя это может и порадует. Ненадолго. Зато создаст неудобства всем. Прежде всего мне. Тебе, твоему мужу.

— Ты стал слишком прагматичным, — Александрина вернула колбу на место.

— Жизнь меня кое-чему научила, —