Марьяна Мирная - Невеста ворона Страница 44

Он моргнул.

— Конечно хочу. Что за вопрос!

Мы молча смотрели друг на друга, не решаясь подойти ближе.

— А ты хочешь? — спросил Юджин.

— Если бы не хотела, была бы дома.

Одновременно, поддавшись единому порыву, мы обнялись, и так же в обнимку сели в кресло.

— Давай, расскажи мне, как сильно ты хочешь жениться на мне, — сказала я. — Мне это очень нужно.

— Пожалуйста, мне только в радость… С самого детства мне было даровано так много, что я и помыслить не мог просить чего-то ещё, я лишь пытался отплатить этой земле и людям, зависящим от меня. Никогда я не думал, что буду благословлён ещё и настоящей любовью. Я был готов полюбить, со временем, прилагая усилия, ту женщину, которая окажется рядом со мной по воле судьбы, но я ни разу в жизни даже в минуты слабости, не смел мечтать о той любви, которую испытываю к тебе. Я не заслуживаю счастья, подаренного мне этими чувствами, но я бесконечно счастлив и в ответ должен сделать тебя счастливейшей женщиной во всех существующих мирах.

Речи толкать его научили, принц всё-таки, но я поверила. Посмотрела бы я на ту девушку, которая бы не захотела поверить. Я поверила и успокоилась, напрочь забыв из-за чего я вообще сомневалась. Ночь мы провели вместе. Обнимаясь, ничего более того. Кто бы мог подумать, что мрачноватый и помешанный на работе Юджин так сильно любит обниматься, но я ни в коем случае не против.

В Храме я была впервые, раньше он казался мне чуть ли не оборонительным замком, вход в который для обычных людей закрыт. Впрочем, и в этот раз из интерьеров мне довелось увидеть только приёмную и церемониальный зал. В последнем с четырёх сторон крестом стояли скамьи, а посредине находился широкий каменный стол, больше ничего. Потолок высокий, он далеко уходил вверх, но никаких декоративных элементов ни на стенах, ни на потолке не наблюдалось. Несмотря на отсутствие окон или кого-нибудь искусственного освещения, в зале было ясно. Свет был белым, приятным, тёплым. Храм нельзя было назвать красивым, но находиться в нём было достаточно приятно. Признаться, я ожидала кристаллов размером со слона, иллюминации как в ночном клубе и разноцветных стеклянных мозаик. Изнутри Храм представлял собой такую же неприступную крепость, как и снаружи, потому что всё его величие крылось в жрецах, их знаниях и силе.

В качестве исключения, чтобы все желающие могли посмотреть на свадьбу принца, стены Храма сделали прозрачными. Внутрь же пускали только избранных. На офицерах и солдатах внутренней армии была парадная форма, знатные, да и не очень дамы облачились в лучшие наряды. Кайла колдовала над своим платьем целый месяц (она сама сказала по секрету), и это действительно было произведением искусства — метры вышитого мельчайшими кристаллами и ракушками светло-голубого тончайшего материала.

По обычаям Эйа платье невесты могло быть любого цвета, но я была бы не я, если бы не настояла на белом. Меня могли пытать, терзать, мучить, я бы не отступилась. Единственные условия: медальон матери Юджина, с которым я уже сроднилась, да шлейф из перьев. Шлейф оказался тяжёлым. Он начинался со лба, фиксировался невидимым каркасом на плечах, чтобы шея не сломалась под напором этой тяжести, и уходил на два метра за моей спиной. Само платье было достаточно простым — сверху две драпировки крест на крест, снизу не очень пышная юбка в пол. Глупо мудрить, когда у тебя за спиной пара-тройка килограммов белоснежных перьев. Из своей шкатулки я выбрала висячие серьги с белыми кристаллитами и браслеты на обе руки, тоже из белых перьев и кристаллитов. С украшениями тоже лучше поосторожничать, по окончанию церемонии на моей голове будет гореть корона. Посмотрев на себя в зеркало, я осталась довольной. Ни дать, ни взять — царевна-лебедь.

Юджин был облачён в наряд с рыцарского испытания — в чёрном шлеме с вороним клювом, огромными крыльями. Рядом с ним я казалась жертвой хищной птицы, подумалось мне почему-то. Наверное, так оно и выглядело со стороны, да ещё к тому же я — взялась из ниоткуда, без рода и племени — наверняка люди думают, что я выхожу замуж ради богатств и власти. Как мне хотелось рассказать всем, объяснить, какой Юджин на самом деле, и что я к нему чувствую, а уж чувствовала я много всего!

Кайла, облачённая в свой великолепный наряд, с короной на голове, ревела, и все рядом с ней тоже рыдали, поддавшись её чарам, даже Серджиус пустил скупую мужскую слезу. Иоланда, на удивление, оделась приличнее обычного, все части её прекрасного тела были прикрыты. Рихард — в парадном мундире, с погонами из пёрышек, блестящими пуговицами с воронами, короной во лбу — выглядел довольным, как будто подходило к завершению исполнение его гениального плана.

Жрец, отвечающий за обряд, был ещё молод, широк в плечах, но скорее строен, чем мускулист. Своими умными глазами, немного расфокусированным взглядом, совсем как у Иоланды, он более всего был похож на студента-философа. Одет был просто, как будто погулять вышел летним днём — белая рубашка, бежевые брюки и лёгкая накидка из светлой ткани. Пока мы с Юджином стояли по разные стороны зала, он произнёс речь, достаточно милую, о том, что он знает Юджина с детских лет и безмерно счастлив, что у Великого и Полного Жизни государства Эйа будет такой монарх, пару слов обо мне «таинственной иностранке, вмиг покорившей и принца, и его народ». Потом по его указанию мы сошлись в центр зала, где стоял стол. Юджин снял свой шлем, ножны с мечом и крылья, положил их на пол, в знак того, что вступает в супружество безоружным. Сперва Жрец заряжал шар, вырезанный из фиолетового кристалла, пока мы стояли и держали его в руках, потом попросил нас лечь на стол так, чтобы головы почти соприкасались, а ноги смотрели в разные стороны. Лежать на собственной свадьбе было странно, и я боялась уснуть, потому что глаз не сомкнула ночью из-за волнения.

«А теперь поверните головы друг к другу», — сказал Жрец.

Я подчинилась. Юджин смотрел на меня с такой идиотской улыбкой, что мне захотелось смеяться. Вот же дурища.

Шар положили между нами, чтобы он оказался в моей правой и его левой руке. Наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовала движение магии сначала в руках, а потом и во всём теле. Магия связывала нас навеки, и это отнюдь не ощущалось тяжестью, это была великая радость и благодать, невероятная, волшебная лёгкость абсолютной принадлежности другому существу и такое же счастье обладанием любимым человеком.

На моей голове зажглась корона, лёгким теплом окутывая мой лоб. Я не слишком хорошо разбираюсь в магии и, может быть, ещё меньше разбираюсь в любви, но с того каменного стола я встала другим человеком. Обернувшись посмотреть, не стал ли другим Юджин, я успокоилась — нет, он был тем же самым, улыбался мне, не сдерживаясь, как обычно, а в полную силу. Знаю, что он чувствовал то же самое.