Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина Страница 44

— Конечно! — Яблоки я обожала ещё в своем мире.

Где-то на задворках мыслей мелькнула мысль, что был один известный змей в религии моего мира, тоже вот любитель яблочек предложить. Но я, слегка усмехнувшись, отодвинула ее на потом. Раф притащил откуда-то большую плетёную корзину, и мы вместе собирали в нее угощение.

Точнее собирала я, а наг, подхватив мое тельце и удерживая на своем плече, позволял мне собирать яблоки с веток повыше.

Набрав полную корзину, мы всё- таки отправились домой, к Каяне. Некстати вспомнился эпизод по дороге от черной нагини. О котором, я, недолго думая, рассказала Рафу. Нет, ещё не доверяя, но мне хотелось узнать и мнение нагов. Раф слушал, сильно наморщив лоб.

— Тут не самая простая история. Видишь ли, как оказалось, мои братья сразу почувствовали сильную тягу к своей выборной жене. И стыдились этого, потому что она человечка. Ну и срывались на ней же, пытаясь всем доказать, что она для них ничего не значит. Человечка же, мол, деваться некуда. И сильно перебарщивали. Настолько, что это не одобряли даже многие наги. Один из лекарей и вовсе пришел к матери и, сообщив о беременности Каяны, потребовал запретить доступ мужей к ней в дом. То распоряжение матери все ещё в силе, кстати. А когда она, после наказания, родила раньше срока, все решили, что Наарис не жилец и оставили его с матерью. А потом заметили, что он выправляется и попытались забрать. Вот тогда-то он и разнес полдома. Для него и его матери построили отдельный дом, подальше ото всех построек и жилищ остальных нагов.

— А почему этот, муж который, заявляет, что сын его не признает?

— Потому что Наарис, не просто наг. Он магически одарен. И сильно одарен. Мать вообще боится, что как бы он не подрос, и, войдя в полную силу, не начал мстить за обиды матери. Отцов держит за чужаков. Слышала, как он зашипел на совете? Вот так всегда, стоит тем приблизиться к Каяне. А их тянет, по-прежнему, вот и стараются ее выловить, когда сына рядом нет. Все пытаются подластиться к ней. Как это, а вспомнил! "Приучить к себе, чтоб не боялась". Ага, спохватились!

— Ну и кто бы говорил! Сами-то, как себя в храме вели?

— Да растерялись мы, когда Гар тебя схватил. Ну и да, шутки смешными показались.

— Да? А чего сейчас тогда не смеётесь? Над шутками? — смешно им было, когда у них на глазах человек задыхался.

— Не смешно стало. — У нага на глазах испортилось настроение.

К дому мы подошли оба недовольные и хмурые. И гости у порога, настроения не добавили. Оранжево-красные наги оккупировали крыльцо нашего временного пристанища и вовсю наседали на Мию.

На крыльце стояла, упирая руки в бока, Элина, рядом с ней спокойно облокотился на стену наш подраненный боец, а сама Миа стояла на верхней ступеньке и что-то объясняла сразу трем нагам. И если двое о чем-то спорили с девушкой, размахивая руками, то один стоял слегка в стороне, сложив руки на груди, но при это кончик его хвоста фактически облокачивался на ногу девушки.

А та, видимо путая с балясиной перил, даже не обращала внимания. Разговор дошел уже до той стадии, когда забыт и страх, и опасения. Миа резко вытянула руку вперёд, задев наклонившегося к ней нага по лицу. Но тот даже не дернулся и не огрызнулся.

— Вот! Видите?

— Ничего не вижу — ответил тот самый "обласканный".

— Вот именно, а раньше тут был браслет. Все! Перед богами я вам больше не жена. Принудить вы меня не можете, силой забрать тоже. Клятва, данная мной Марине, не позволит без ведома и согласия Марины, быть вдалеке от нее. — Про защиту промолчала, умничка. — А добровольно, я лучше в костер прыгну, чем с вами знаться буду. С чего вы всем заявляете, что вы мои мужья, я не понимаю. Я теперь никому не жена! Все, ритуал не действует. Связь выбора расторгнута!

— Другой ритуал проведем. Свадебный. Выкуп твоей родне пошлем, как положено все сделаем. — Ты смотри, Как запели — Ты не думай, если мать боишься, она тебя больше не заденет, не обидит.

— Хочешь, вообще в другой дом уедем, построим не хуже, чем у твоей госпожи. Только с большими окнами, как ты любишь. — А это второй подпевает.

— А ещё я люблю спать по ночам, не вздрагивая от каждого шороха. И еще я люблю пить и есть, не боясь получить дозу зелья, от которого потом загибаться буду. И ходить по дому или улице, не боясь, что меня схватят и потащат «развлекать гостей», я тоже очень люблю. — Четкий, строгий голос Мии совсем не походил на тот, который я привыкла слышать.

— Чем же она тебя так приворожила, что пообещала, что вы за ней вслед идете из дома? Бросив все и не заметив этого? — У любителя хвост распустить тоже голос прорезался. — Миа, между нами много обид и ошибок. Но ошибки на то и ошибки, чтобы их исправлять. Разве нет? Ну что, что она может тебе дать такого, чего не сможем обеспечить мы?

Ошибки значит. Исправил и все, подумаешь. А я вот помню слезы девочки у костра, испуганный голос и просьбу не оставлять ее без воды. И письмо, недавно полученное, тоже помню. Не важно, что писали они его уже давно. И что за время пути многое могло поменяться. Рисковать спокойствием девочки я не буду. Поэтому пора приструнить этих слишком четко нарисовавшихся.

— И что это за любители протянуть конечности к чужой собственности? — Все три нага вытаращились на меня, как чистюля на таракана. — В словах, сказанных Мией «оставьте меня в покое» вам какое непонятно? Мне что, просить, чтобы нас оградили от вашего навязчивого внимания у глав кланов?

— Мы хотели бы обсудить ваши условия, для возврата нам жены… — А они точно наги? Не дятлы, нет?

— Нет таких условий. Я Мие желаю всего только самого хорошего. А вы у меня с хорошим не совмещаетесь.

— А возможности стать матерью, вы ей тоже желаете? — Вот… Вот же пресмыкающийся.

И взгляд у Мии сразу становится больным. Наотмашь бьет. Ну, как говорили в моем военном городке «только тронь, и драка будет».

— Конечно, желаю! И не один раз. Сейчас определимся с набором мужей и местом жительства, обживемся, пообвыкнемся. И дайте боги! А вас это почему интересует? — ловушка расставлена. Наг довольно улыбается, думая, что смог меня перехитрить. Ага, наивный ты змееныш!

— Для того, чтобы получился ребенок, нужен мужчина!

— Само собой, это и маленькие дети знают. Вы-то тут, с какого бока? Вас-то это как касается? — Вытянувшиеся морды всех присутствующих нагов, включая и синих, рассмешили не тольк5о меня, но и Элину с Мией.

— В смысле, с какого боку мы? А от кого еще Миалия может забеременеть? — Наги, а рычат, как цепные псы.

— Да от кого угодно. От любого понравившегося мужчины, которого выберет. Которого полюбит. Может, съездим на отбор в последние дни. Наверняка кого по душе найдет. Девушка она у нас красивая, умненькая, хозяйственная, работы не боится. А как готовит, за одно это можно всю жизнь на руках носить. А мужчины, хлебнувшие лиха в жизни, в момент оценят такое сокровище. Так что уж без чего, а без мужика явно не останется.

— Нне посссмеешшс! Нашшшса! — кажется, я немного переборщила с красками, расписывая будущий выбор Мии. Мне поверили. И взбесились.

— Угомонились! Сами виноваты! Женщины в своем праве — Зубейр, не смотря на раны, одним движением оказался между мной и взбешенными нагами.

Те, шипя и огрызаясь, уползли. Но все время оборачивались на Мию, пока деревья окончательно не скрыли нас от них.

— Это было жестоко! — Раф стоял побледневший и прикусывал губы.

— А они на что рассчитывали? Что их тут с пряниками ждут и распростертыми объятиями? Обойдутся. В конце концов, только Мие решать, как будет дальше.

Только мы зашли в дом и поставили воду под полюбившийся отвар с ягодами, как услышали слабый, какой-то неуверенный стук в дверь. Я в бессилии закатила глаза. Хоть часок покоя будет сегодня? Может у меня сегодня приемный день, а я не в курсе*? Тяжело вздохнув, я пошла открывать, в сопровождении Элины и Мии, которая боялась, что это опять красные приползли. Но за дверью оказалась девочка-нагиня, едва ли старше Риса. Смущенная и нервничающая, но упрямо поджимающая губы.