Суженый для горной ведьмы (СИ) - Либрем Альма Страница 44

А с другой стороны, верховная помогала Даре освободиться от проклятия, если то существовало. В конце концов, на расстоянии друг от друга им должно быть намного легче, если верить ведьминским историям и всему тому, что говорят о магии.

Даре почему-то верить не хотелось.

— Тогда я не вижу смысла тянуть, — коротко промолвила верховная. — Ритуал проведем сегодня же. А потом они уедут, а ты останешься. Дараэлла, — она повернулась к Даре и смерила ее полным интереса взглядом. — Девочка моя, ты же знаешь, что можешь остаться, если сама этого захочешь.

— Не захочу, — сглотнув, ответила Дара.

Не для того она отвоевывала эту свободу, чтобы так бездарно с нею распрощаться, потому что Геор вздумал сыграть в благородство, а Лисандре все хотелось заполучить побольше магии и поскорее вернуть себе дар. Лучше бы она подумала, как без него жить, и так натворила столько всего, что давно на виселицу пора. Наверняка ведь и смерть мужа ускорила, и не только над ним поколдовала. На что вообще была способна эта женщина?

Дара даже предположить боялась.

— Что ж, твое право, — согласилась верховная. — Но не будем тянуть. Чем больше времени пройдет, тем глубже яд войдет в тело этой дуры.

Презрение, сочившееся в голосе верховной ведьмы, оказалось заразным. Дара и прежде не испытывала особенных положительных эмоций по отношению к Жанетт, а теперь и вовсе задавалась вопросом, зачем они ее спасают. Что-то коварное в подсознании требовало забрать с собой Геора и убираться прочь как можно скорее.

А эта пусть лежит без сознания. Сама полезла, спящая красавица!

Но вместо этого Дара позволила Тиаму взять себя за локоть и отвести немного дальше от Жанетт. Геор отступил сам, и вокруг лежавшей на зеленой траве девицы образовался импровизированный круг.

Другие девушки, все это время боязливо молчавшие, только посматривавшие на свою верховную в надежде понять, что же происходит, потянулись было к Жанетт, но ведьма — Дара вдруг поняла, что даже не помнит, как зовут их верховную и какие их с нею связывают родственные связи, — вскинула руки, приказывая своим подчиненным, чтобы они не смели приближаться.

Верховная сорвала кулон с шеи Жанетт, отступила от нее на шаг и вновь подняла руки к небесам, обращаясь к ним, а может, к острым горным шпилям, моля даровать ей силу избавить жертву от яда, пропитавшего ее уже почти насквозь.

Вокруг нее засверкала магия. Уже по оттенку можно было понять, насколько сильнее стала верховная за то время, пока Дараэллы не было в родных горах. Купол, образовавшийся над Жанетт, был настолько яркого синего цвета, что на него даже смотреть без боли было невозможно.

Впрочем, сквозь полупрозрачную оболочку удавалось рассмотреть, как магия впивалась в кожу валявшейся без сознания девушки, как будто та пиявка, только пыталась выпить не кровь, а колдовство, ведьмин яд, которым заразилась Жанетт. Купол был очень близко, он тесно прилегал к коже девушки, нависал над нею, пытаясь не допустить своеволия, не дать ей вырваться. Жанетт действительно сопротивлялась.

Она, словно забыв о том, что валялась без сознания, теперь отчаянно упиралась, пыталась оттолкнуть от себя магию, но сила верховной была неумолимой.

Дару поражало другое — почему ведьма молчала? Наверняка существовала какая-нибудь специальная песнь, благодаря которой купол стал бы прочнее, Жанетт — спокойнее, и колдовство удавалось легче. А верховная изо всех сил сдерживала свою магию, не позволяла той треснуть, но даже рта не раскрыла.

Купол чернел. Да, он выпивал яд, но никак не мог расстаться с ним, передать эту испорченную силу горам, чтобы они сумели ее очистить и каким-нибудь образом вернуть другим ведьмам. Верховная едва ли не позеленела от напряжения, но все крепче и крепче сжимала губы, кусала их, пытаясь удержать звуки внутри.

Дараэлла не выдержала первой. Раздраженно качнув головой, она сделала шаг вперед и сама, не обращая внимания на разгневанные взгляды сестер по дару, запела.

Магия верховной, только что с трудом удерживающаяся над Жанетт, стала прочнее, крепче. Дара легко брала знакомые ноты, призывая горы на помощь, прося их принять в себя испорченную силу, убрать из нее все зло и, нейтральной, вернуть обратно или даже оставить себе, коль они возжелают такую плату. Песня для горных ведьм всегда была главным оружием, и сейчас, разливаясь над жилищами клана, поднимаясь к острым пикам, покрытым снегом, находившимся так высоко, что их нельзя было даже увидеть за тучами, магия звуков помогала верховной, дарила ей уверенность в своем колдовстве.

Купол теперь был невероятно прочен. Темнота, выпиваемая из Жанетт, стремительно уходила в землю. Дара даже задалась вопросом, почему она сама не провела такой ритуал — но отбросила эту дикую мысль, как очередную несносную глупость.

Не стоит об этом думать. Она сама все равно не смогла бы выстроить купол вокруг Жанетт, потому что знание о том, как это делается, передавалось от верховной к верховной. А обращаться к Лисандре за помощью — это еще хуже, чем помчаться на поклон к какой-нибудь Урсуле. Она как насоветует, то потом костей не соберешь после своего колдовства!

Дара умолкла только в тот момент, когда магия купола вновь была чисто-синей. В тот же миг и верховная ведьма опустила руки, позволяя колдовскому заграждению исчезнуть.

— У тебя получилось, Дараэлла, — со странной усмешкой на губах произнесла она, — помочь мне, но это было очень рискованно. А теперь забирай свою подругу, и уезжайте.

Жанетт сидела на холодной земле и ошеломленно оглядывалась, пытаясь понять, где она находится. Девушка открыла рот, чтобы задать какой-то вопрос, но, натолкнувшись на злой взгляд Дары, вовремя решила прикусить язык.

- Нам пора уходить, — тихо произнес Тиам, обращаясь к Остерз. — Леди Жанетт, попрошу пока что удержаться от истерик.

Он был прав, Жанетт дрожала и, казалось, уже не могла сдерживать эмоции. Нижняя губа у нее дрожала, глаза и так были на мокром месте, а одного взгляда на Геора хватило, чтобы девица потянулась к нему в надежде, должно быть, на очередное проклятие.

Тиама она, очевидно, не так уж и плохо знала, потому как благодарно уцепилась в протянутую руку и прижалась к нему, как к последней своей опоре. Эсмонд в очередной раз одарил ведьм подозрительным взглядом и медленно двинулся прочь из поляны, уводя за собой Жанетт.

— Хорошенький, — фыркнула ему вдогонку одна из ведьм. — Приходи потом без этой блондинистой курицы, узнаешь, что такое настоящие горные ведьмы!

Дара смерила девушку таким холодным взглядом, что та, казалось, аж попятилась, не ожидав подобной реакции.

— Надеюсь, — проронила она, — мне не придется объяснять, какая судьба тебя ждет, если ты вздумаешь сунуться к нему? Даже если он попадет когда-нибудь в горы.

— Это ведь не твой мужчина, — фыркнула девушка. — Какая тебе разница! Что, лучше будет, если эта дурочка переключится на него и попытается сама заарканить? Так мы красивы и свободны!

— Вы ядовиты, — возразила Дара.

— А ты, можно подумать, нет!

Что ж, какая-то доля правды в ее словах была. Не существует бывших горных ведьм. Пока они принадлежат горам, даже если сами сбежали, они все равно остаются рабынями привычных правил. Каждый мужчина — это всего лишь очередная жертва, принесенная во имя магии. А любовь — то запретное чувство, о котором очень быстро удается забыть.

Многие уходят. Большинство возвращается, с даром или без, некоторые — даже после смерти, невидимыми призраками, скользящими над землей. Но Дара была из тех, кто ушел для того, чтобы никогда не вернуться обратно.

— Я тоже ядовита, — усмехнулась она. — Но, в отличие от вас, сама решаю, как мне использовать этот яд.

Она стремительно повернулась к ведьмам спиной и бросилась следом за Тиамом. Догнать его удалось только у самого портала, который все еще поблескивал знакомой синевой.

Украдкой стерев слезы, выступившие на глазах, Дара прижала ладонь к гладкой поверхности и послала короткий силовой импульс, заставляя портал открыться вновь. Тиам подхватил на руки Жанетт, казалось, готовую потерять сознание сию же секунду, словно ее вновь поцеловал какой-то горный ведьмак, и первым шагнул внутрь. Дараэлла последовала за ним.