ЛВ 3 (СИ) - Звездная Елена Страница 44

И Водя взвыл. Аки волк одинокий на луну полную. Так взвыл, что волки во лесу моем вдруг взяли и поддержали.

— Хватит, Водя, — попросила я. — Что ты, что я, мы на себе огромную ответственность несем, нам горевать, печалиться, да на луну выть некогда.

Посмотрел на меня глазами печальными, кивнул горько, хотел было сказать что-то, да тут затрещала свеча одна, и мы к ней обернулись скоренько.

Трещала, бесновалась, билась в агонии свеча ядовито-зеленого цвета. Большой она была, много злобы я в нее вложила, много ненависти, много боли. За ту деревню упырем погубленную, о которой Агнехран рассказывал, за смерти ведьм невинных, за погибель ведуний лесных. За все я мстила. И пусть убивать не хочу, не мое это — жизни отнимать, но испытать страшную боль Велимире придется за все. Абсолютно за все! И мне не жаль ни капли!

А еще… не плохо мне. Боль ушла. Слабость осталась легкая, голова кружилась немного, а боль ушла. На руки свои посмотрела — ни ожогов, ни царапин, ни крови. И удивительно оно было бы, а может даже и хорошо, но знала я — коли в одном месте прибыло, значит в другом точно убыло.

Поглядела на аспида, на земле лежащего да с трудом дышащего и отчетливо поняла, откуда тут убыло.

— Лешенька, — позвала друга верного, — помоги аспида в избу перенести.

Но леший мой держался чуть поодаль, и когда я поглядела на него вопросительно, тихо ответил:

— Веся, он сейчас как лава горная. С виду обычный, внутри полыхает. И когда тот огонь наружу вырвется, от леса нашего хорошо, если половина останется…

Вот оно как.

— Перенесу в горы, — решил леший, — там и оставлю. А вот ты, Веся, в сосновый бор отправляешься, и мигом.

И ведь хороший совет леший дал, хорошее наставление, а я на аспида поглядела, да и… головой покачала отрицательно.

— Не глупи, Веся! — потребовал лешенька.

Я на наруч обручальный указала, и твердо решила:

— С ним побуду, пока в себя не придет. И не спорь, лешенька, он меня в беде не бросил, в огонь за мной пошел, вот и я не брошу его, не смогу. Не спорь, не настаивай, не трави мне душу.

***

Знакомая пещера встретила морозной свежестью. Леший внес аспида в нее на вытянутых руках, но уложил осторожно, стараясь не потревожить. Прямо на каменный пол и уложил, вот как есть. Что ж, я в избенку перенеслась, нахватала всего, чего могла — одеяла из шкафа запасные, рубашку для себя сменную, эта вся потом пропиталась, воды кувшин.

Дверь приоткрылась, заглянул Тихон.

— Еды надоть? — вопросил он.

— Очень надо, спасибо тебе родненький, — замечательный у меня домовой, не зря печь два года не топила и его в избе прятала. И хоть все равно в любом случае так поступила бы, но то что за меня тревожится, приятно это.

Да не переодеваясь, споро сбежала по ступеням вниз, ударила клюкою оземь, тропу заповедную открывая.

Четыре шага, и я в пещере. Сократилось то время и количество шагов сократилось — усилились чащи мои, от того и пути короче стали.

В пещере лешеньки уже не было, один аспид лежал — глаза закрыты, а вот ладони в кулаки сжаты, дышит тяжело и сразу ясно, что не спит он, и не отдыхает. Он борется, с огнем чародейским, что впитал в себя, сражается неистово.

— И вот зачем влез-вмешался? — вопросила горестно. — Неужто непонятно было, что коли на себя всю беду взяла, значит то беда всамделишная да страшная?

Промолчал аспид, только зубами скрежетнул, и все на этом. Плохо ему было, совсем плохо. И чем помочь ему я не ведала. Подошла, одеялом легким укрыла, матрас рядом постелила — самой перенести аспида мне было не по силам. Голову с трудом приподняла, полушку просунула.

— Достаточно, — с трудом выговорил аспид.

Помолчал, пока растерянно стояла на коленях, еще рук от подушки да головы его не убрав, да добавил:

— Спать буду сейчас. Не буди.

Солгал. Как есть солгал — не спать он сейчас будет, а в беспамятство провалится, сознание потеряет. И вот зачем врать то нагло так? Но спрашивать было уже не у кого — разжались черные ладони, изменилось дыхание… теперь только ждать и оставалось.

Я отошла, из кувшина в таз налила воды немного, рубашку мокрую скинула, ополоснулась, в сменную переоделась и тут взгляд на себе ощутила. Обернулась недоуменно, да так и замерла — аспид не спал, и в беспамятстве не был, он сидел, упираясь руками в колени, и… за мной беспечной подглядывал. И я то конечно подальше отошла, в полумрак самый, но у аспидов зрение преотличное. И хотела уж высказаться, а этот обратно на подушку рухнул и сказал укоризненно:

— Просил же — не буди.

— Так, а ты не спал! — возмутилась вполне обоснованно.

— Так, а кто спать будет, коли рядом женщина любимая, да еще и без одежды? — меланхолично вопросил аспид.

И вот сказала бы ему, много чего сказала, но… плохо ему сейчас было, так что потом все скажу.

— Уже переоделась. Спи, коли собрался.

Он усмехнулся и вдруг спросил:

— Веся, тебе ядовитая какая-нибудь гадость, навроде змеи, опасна?

— Нет, — ответила, подхватывая сброшенную рубашку. — Мне, аспидушка, в моем лесу ничего не опасно, а пещера, почитай, на моей территории.

— Это хорошо, — отозвался он, — а то там в углу, куда ты переодеваться стыдливо ушагала, змея, и судя по всему ядовитая.

Мигом я к нему «пришагала». По правде говоря прибежала, потому как змеи то мне не опасны, это так, но боюсь я их страсть как!

Аспид усмехнулся и произнес:

— Сказала бы просто глаза закрыть, и я б закрыл и не подглядывал, я же все понимаю.

— Угу, — ответила, в темную часть пещеры вглядываясь, — в следующий раз так и сделаю.

Улыбнулся, зубы белые на черном лице сверкнули.

— Весь, я на каменном полу полежу, мне сейчас так лучше, а ты ложись на матрас, тебе отдохнуть нужно.

— Тттут змеи, — прошептала нервно.

— Ко мне ни одна змея не подползет, я для них враг смертельный да самый опасный. Ложись, одеялом поделюсь.

Мне спать вовсе не хотелось, но тут аспид сказал:

— Да и заснуть смогу, мне надобно, а не выходит никак.

Ну, раз надо то надо.

Подхватила подушку вторую, легла, аспид галантно одеялом поделился, за руку меня взял, да и заснул почти сразу же. Или в беспамятство провалился, кто его знает.

А я лежать осталась, в потолок растерянно глядя…

Страшной беды сегодня избежали, действительно страшной. Как представлю, что случиться-то могло, холодок ужаса по спине пробегает. И страх остается. Холодный липкий страх…

Леший появился бесшумно, на меня, да на аспида спящего поглядел укоризненно, но будить нашего воина огненного не стал, сказал мысленно:

«Тихон еду передал, я еще воды принес. Поставил у входа в пещеру».

«Спасибо, лешенька, — ответила с улыбкой благодарственной».

«Как он? — недобро на аспида глянув, вопросил леший»

«Врет, что спит, — правду сказала».

«Врет, — подтвердил лешенька, — тяжело ему, огонь внутри не гаснет. Того гляди в бреду бессвязном метаться начнет».

Предостерегающе сказал, меня предостерегал.

«Справлюсь, — ответила решительно, и тоже соврала».

Не ведала я справлюсь али нет, но вот что знала точно — одного его не оставлю.

Леший тихо, осторожно, стараясь не скрипнуть корой, не затрещать суставом, сел поближе ко мне, в глаза посмотрел напряженно, настороженно.

«Веся, это что ж выходит, в любой день, в любой миг погибнуть со всем лесом нашим Заповедным могли?»

«Вот и меня эта мысль тревожит очень, — ответила ему. — Почитай жили не тужили, только со всем лесом разобрались, только жизнь-то наладилась, я со своими обязанностями справляться научилась, ты определился где по правилам делать что, а где лучше меня послушать, и тут напасть такая… Как подумаю, что пропустить могла Саврана с грузом его в тот день, так дурно становится».

«Вот и мне… неспокойно», — сказал лешенька.

«Других то нет… навроде, — предположила неуверенно».

Уже неуверенно, потому как ни в чем уже уверена не была.

«Лешенька, а помнишь славу страшную Агнехрана-архимага?»