Вслед за тенью (СИ) - Литовкина Светлана Страница 44

И я предпочла уйти, чтобы забыть обо всем. Только смогу ли? Когда из памяти выветрится образ злобного чудовища с черными глазами?

Я смотрела на свое отражение в зеркале, словно видела его впервые, провела рукой по взъерошенным коротким волосам. Они снова стали белыми.

А я уже привыкла к длинным каштановым локонам. Они мне нравились больше. Я ко многому привыкла рядом с ним. Привыкла создавать предметы, лечить растения, читать мысли, чувствовать в себе бурлящую энергию, требующую выхода. Могла растить новые цветы, возрождать жизнь.

Леона… Маленький сказочный рай, сотворенный моими руками. Подарок Луэса на мой день рождения… Я никогда больше его не увижу.

Сердце зашлось от боли, заставив зажмуриться и неподвижно замереть. Казалось, меня одновременно пронзили сотни острых лезвий, и одного движения будет достаточно, чтобы я рассыпалась на мелкие осколки.

Тоска сжигала душу серной кислотой. Мне не хотелось жить прежней жизнью. Уже не хотелось…

Если бы можно было все вернуть… Я не полетела бы одна в тот злополучный день и не угодила бы в воронку. И сейчас мы были бы вместе…

Я судорожно вздохнула, чувствуя, как внутри разливается безысходность. Огромная, черная, всепоглощающая. Она возникает только в те моменты, когда все потеряно, и ничего уже не исправить. Мир вокруг словно насмехался, злорадствовал, подло хихикал за спиной.

Взгляд упал на туалетный столик, заставленный тускло поблескивающими пузырьками и баночками. Беззубо скалился шкаф, набитый до отказа разноцветными тряпками, которые я раньше называла одеждой, и за которыми устраивала экскурсии по магазинам. Для чего мне все это теперь?

Я бросилась к шкафу и принялась выбрасывать вещи прямо на пол, словно они были в чем-то виноваты. Яркие блузки присоединились к вороху разноцветных шарфов, сверху прилетели джинсы, затем еще одни. Сейчас все это буйство красок вызывало раздражение. Никогда больше не смогу их надеть. Не хочу.

Я успокоилась лишь тогда, когда опустела последняя полка, а на полу выросла внушительная груда ненужных вещей. Туда же отправилась вся косметика с туалетного столика. Неужели все это я старательно мазала на лицо? Зачем? Я улеглась на пол, посреди этого хаоса и закрыла глаза.

Болело сердце. Болела душа. Казалось, что мне не хватает воздуха. Весь мир внезапно стал враждебным и чужим. Он насмехался, дышал в лицо своим смрадным дыханием. Раньше все было по-другому.

Нет. Это я стала другой.

Я сложила вещи в увесистые пакеты и, с трудом подняв их, направилась вниз по лестнице в сторону мусорных баков. Случайные прохожие с удивлением смотрели на меня, когда я, запыхавшись, и запинаясь на каждом шагу, подошла к баку, открыла крышку, и без сожаления выбросила туда все, что принесла.

Пустые шкафы удивленно взирали на меня открытыми дверцами, словно не понимая, что происходит.

На спинке стула сиротливо висел белый костюм, единственное, что осталось от моего гардероба. Я упала на кровать и закрыла глаза. Ничего не хотелось. Если бы можно было остаться в этой блаженной черноте, не видеть, не слышать и не чувствовать. Я понимала, что это невозможно, так же, как и то, что я больше никогда не смогу жить по неписаным законам этого мира.

Я вздохнула, поднимаясь к кровати. Нужно двигаться дальше, и у меня есть незаконченные дела.

* * *

Офисное здание вдруг показалось мне незнакомым. Я остановилась возле входных дверей, удивленно подняв голову вверх. Двадцать пять этажей. Этакий монумент величия и самодовольства. Раньше он виделся мне великолепным творением людского гения, теперь передо мной была стеклянная тюрьма, приветливо распахнувшая двери перед лицом.

Я медленно шла по коридору. Казалось, что ноги ступают не по мягкому ковровому покрытию, а по битому стеклу. Из многочисленных дверей сочилась чернота, я даже сейчас чувствовала ее кожей. Зависть. Жадность. Злоба.

Я понимала настроение людей, находившихся за стенами. Они боролись. Дрались с этим миром, вырывая друг у друга лакомые куски, сражались за свое призрачное будущее, не понимая, что у них его уже нет.

— Милла! — услышала я и медленно обернулась. Мистер Флетчер, мой босс, стоял сзади, глядя на меня с приветливой улыбкой.

— Добрый день, — мой голос впервые звучал так равнодушно.

На меня смотрел хищник. Голодный, опасный, сильный.

— Зайди в мой кабинет.

Я кивнула, входя в стеклянную дверь. Мистер Флетчер сел в кресло.

— Милла, — снова произнес босс, и мне показалось, что он едва сдерживает плотоядную ухмылку. В его взгляде сквозила похоть. Я стиснула зубы, стараясь не выдать себя ни жестом, ни звуком, ни гримасой.

Он театрально вздохнул, пытаясь придать лицу дружелюбное выражение.

— Ты можешь присесть, — мистер Флетчер указал рукой на кресло, стоящее рядом с его столом.

Я осторожно опустилась на краешек, словно боясь испачкаться. Еще никогда этот кабинет не казался мне таким грязным.

— Мы весьма довольны твоими результатами, — он начал издалека, изучая выражение моего лица прищуренными глазами. — Такие усилия не могли остаться незамеченными.

Я молчала, опустив взгляд в пол.

— Милла, — он, заметил мое настроение. — Что-то случилось? Ты сегодня странно молчаливая. Все нормально?

— Да. Все отлично, — моим голосом можно было замораживать воду.

— Замечательно, — он удовлетворенно кивнул. — Я позвал тебя вот по какому поводу…

Мистер Флетчер замер, ожидая моей реакции. Скорее всего, он рассчитывал увидеть заинтересованность, удивление, радость. Я молчала, словно античная статуя. Ни один мускул не дрогнул на лице. Мне было уже известно, что он хочет сказать.

— Я решил, что ты достойна более высокой должности, но все зависит только от тебя. Если ты еще немного постараешься, то твои усилия будут вознаграждены. Он смотрел на меня, снова напомнив хищника, готового к прыжку. Я не произнесла ни звука.

— Ну, что ты скажешь? — поинтересовался он, не выдержав моего молчания. — Хочешь занять место Саманты? Я считаю, что оно как раз для тебя.

— Я так не думаю.

Он поднял вверх левую бровь, демонстрируя свое удивление.

— Ты так не думаешь? Почему?

Из прищуренных глаз моего шефа, казалось, сверкнули молнии.

— Потому, что не буду больше работать в этой компании, — я поднялась с кресла, глядя на него сверху вниз. — Я ухожу.

— И куда ты пойдешь? — злоба в его голосе заставила меня вздрогнуть. — Ты ведь ничего не умеешь. Неужели ты думаешь, что где-то нужна?

Я не спеша направилась к выходу.

— Возможно, что я никому и нигде не нужна, — тихо произнесла я, не оборачиваясь в его сторону, — но здесь оставаться не могу. Не хочу.

Я повернула ручку двери и вышла в коридор. Казалось, что вслед за мной ринулся поток черноты, густой и липкой, словно дым от горящих автомобильных покрышек. Она клубилась над головой, пытаясь окружить со всех сторон.

Я бросилась к лифту. Сердце безудержно колотилось в груди, ноги дрожали в коленях. Кабина была свободна, я вбежала туда и нажала кнопку, закрывая двери и отрезая путь черному облаку.

Лифт бесшумно поехал вниз. Я прислонилась спиной к зеркальной стене, ощущая ее прохладу через одежду, и закрыла глаза. Неужели так будет всегда? Я ведь потеряла свою силу, но почему-то обречена видеть не только людские тела, но и их мысли. Не думала, что это будет так тяжело.

Я смогла перевести дух лишь оказавшись на улице. Прохожие суетливо спешили куда-то, стараясь как можно быстрее укрыться от дождя. По тротуару текла целая река разноцветных зонтов. Я неподвижно стояла в середине этого потока, словно каменный истукан.

Капли холодной воды текли по лицу, мочили волосы, капали за воротник. Мне уже некуда было спешить, меня никто не ждал. Ручьи грязной воды бежали по проезжей части, увлекая за собой мусор, выброшенный людьми прямо под ноги. Серые здания нависли над тротуаром, пытаясь подавить всех своим мнимым величием. Громко сигналили машины.

Я невольно закрыла глаза. Это был кошмар, от которого нет возможности проснуться. Кто-то в толпе, торопясь, резко толкнул меня, едва не сбив с ног. Я невольно вздрогнула, приходя в себя.