Наследники мира - Юлия Григорова Страница 44

гордиться этим. Вот только тут нечем гордиться. Сразу после моего рождения Венториэль, Бог тьмы, хаоса и разрушений, занимавший в те времена ещё и должность Бога смерти вместо Хенорпа, забрал меня, ведь считал своим сыном. Ни один другой мальчик не мог похвастаться тем, что его растил и воспитывал Бог, а я не собирался этим хвастаться. Ведь не понимал, что других людей, таких, как я, в мире больше нет. Все свои знания и умения я перенял у Венториэля. Можно смело сказать, что я стал тем, кто я был только благодаря ему. Но я не испытывал благодарности, ведь и тем, кто я есть сейчас, я тоже обязан именно ему.

Хоть Бог и считал себя моим отцом, я всё равно выступал в роли заложника, на котором он вымещал злость, когда моя мать, бывшая королева Брундерка, сестра отца Эдгара, отказывалась выполнять приказы. К двадцати годам вся моя спина была исполосована следами от кнута, играющими основную роль как и в моём воспитании, так и в наказании нашей с Вентирой матери. Эти воспоминания навсегда останутся со мной, и никуда от них мне не деться. Жаль, что Бог жизни не стёр их из моей памяти так же, как избавил от шрамов на теле в нашу с ним единственную встречу.

Венториэль был виновником всего, что случилось со мной в этой жизни. Каждое негативное событие оказывалось связано исключительно с ним, и я просто не мог не ненавидеть его.

– У меня есть к тебе предложение, – рядом неожиданно раздался на редкость приятный мужской голос, и я обернулся.

Фигура в чёрном балахоне, полностью скрывающая тело и пряча лицо под капюшоном, стояла в метре за моей спиной, распространяя тьму вокруг себя и делая всё пространство балкона более мрачным.

– Я не обсуждаю никаких предложений с Богами, – сразу отрезал я и направился к выходу, не намереваясь продолжать этот разговор.

– Даже если оно спасёт Вентиру и весь мир? – стоило ему это сказать, и я остановился на полушаге, уже почти протянув ладонь к ручке двери. Через идеально чистые стёкла мне открывался вид на зал, где продолжали веселиться люди. Парочки танцевали, смеялись, более престарелые и полные гости оставались за столами и опустошали кубки. Мне вспомнились слова Вентиры, сказанные ею однажды на свадьбе нашего общего кузена, короля Эдгара. «Я хочу, чтобы они все сгорели вместе с миром», – эти слова её голосом повторились у меня в голове.

– Вентира не хотела спасать мир, – тихо произнёс я. – Она хотела спасти лишь себя и дочь. Она сама спасена, а её дочь мирно доживёт до своей естественной смерти, и только после этого вы уничтожите мир. Таков уговор.

– У Вентиры был один шанс на спасение, и она его проиграла.

Когда существо это сказало, я обернулся на него. Кровь отхлынула от лица, и прохладный ветер обдул его, делая кожу ещё холоднее, чем она и так стала.

– Значит, Зеланис прав, и это всё-таки не она, – у меня были сомнения, но я не хотел верить до самого конца, но, если Бог подтверждает это лично, тешить себя надеждами не стоит.

– Не она. Больше бессмертных тел для них я не нашёл. Проверять саму девочку слишком опасно, а кто-то является к ней в виде матери и завуалировано подговаривает к прыжкам с балкона и другим способам самоубийства. Ты это и без меня знаешь, а вычислить его я так и не смог.

Этот момент я и правда знал с того самого первого раза, как застукал девушку на парапете, и она заикнулась про мать. Как бы мы с Велиантом ни старались образумить её, хотя больше слов сказал первый заместитель, ведь я велел себе не общаться с принцессой, но наши уговоры не действовали. Время от времени мои глаза натыкались на фигуру девушки, стоявшей на самом краю каменного парапета, а сердце замирало от страха за неё.

– Зачем ты говоришь мне всё это? – развёл я руками, не понимая смысла визита, а ещё больше опасаясь цены, которую собеседник мог потребовать в плату за то, что рассказал.

– Я знаю способ спасти их, но мне будет нужна твоя помощь.

Я рассмеялся ему в лицо. Ничего смешнее в жизни не слышал. Передо мной стояла фигура в балахоне, в виде которой обычно являлся Бог смерти, когда не принимал облика людей, и просила меня о помощи. Меня? Однорукого короля, лишившегося сил многие годы назад? Неужели в их рядах сейчас всё настолько плохо, что пришлось опуститься до обращения ко мне?

– Какая? – поинтересовался я, успокоившись и перестав смеяться.

– Это я озвучу позже, когда приду за окончательным ответом. Мне следует многое подготовить. Но я должен знать, что сделаю это не напрасно, и ты хотя бы подумаешь над моим предложением.

Звучало нелогично, но какое мне дело до того, что творится в голове у Богов.

– Приходи, тогда и поговорим, – буркнул я, развернулся и дотянулся до ручки. На сегодня хватит с меня разговоров, лимит общения исчерпан сполна. Уходя с балкона, я невольно обернулся и не увидел фигуры на том месте, где она не так давно была.

Глава 15. Снова только ты и я

Внучка Бога

На грудь давило что-то тяжёлое и это был неметафорический камень, который оказывается там, когда сердце сдавливают тиски из-за охватывающей бури эмоций. Дышать оказалось тяжело, но воздух поступал в лёгкие. Пусть голова и раскалывалась, но мёртвой я себя не ощущала, хотя откуда мне знать, как чувствуют себя мёртвые? Кроме головы, болели плечи, грудь, живот, ноги, – да всё болело. Проще было назвать место, где это чувство отсутствовало, но, если такое и было, мне о нём неизвестно.

Попытавшись открыть глаза, я сразу поняла, что не стоило этого делать, и остановилась. Сперва следовало поднять руку и скинуть с век пыль, но я не могла даже пошевелить ей. Резкая боль пронзила плечо, заставив стон сорваться с губ. Ожидая, пока она пройдёт, мне пришлось какое-то время не шевелиться, но вечно так лежать точно не получится. Стоило чуть дёрнуть головой и что-то соскользнуло с неё в сторону, больно царапнув кожу и заставив поморщиться. Потревоженный слой мелкой крошки постепенно начал скатываться из области вокруг носа вниз, проскальзывая по щекам. Потревоженная пыль зашевелилась и осела на лице, вызывая непреодолимое желание чихнуть.

Заставив себя превозмочь боль, я снова попыталась поднять руку и чуть не заорала в голос из-за пронзившего плечо дикого чувства, ударившего ещё