Три мести Киоре 2 (СИ) - Корнеева Наталия Страница 45

Туда как раз спускали задержанных, и среди них — Мешагиль.

— Ее — в третью комнату, — указал он на колдунью. — Допрашиваю лично. А этого, — он указал на юношу лет восемнадцати с испуганными светлыми глазами, — за мной.

В допросной тут же зажгли лампы, от писаря Доран отказался, и ему традиционно принесли лист бумаги (грязный) и ручку. Задержанного пристегнули за одну руку к стулу, привинченному к полу.

— Итак, представься, — привычный холодный тон удавался машинально, глаз сам отметил нервозность парня, бедность одежды.

Ему ответили.

— Зачем в составе толпы напал на здание Особого управления с нанесением травм разной степени тяжести его служащим?

Молчание. Доран приподнял бровь и потянулся за тростью, которую небрежно прислонил к стене, когда вошел. Щелчок, и в шею парня уперлось лезвие.

— Я очень не люблю, когда меня будят посреди ночи плохими вестями. Если тебе сказали, что я — добрый дядюшка, который поворчит и отпустит, то знай: бесстыдно соврали.

Парень сглотнул, и на шее появилась крошечная царапина. Он зажмурился, затрясся, и Доран отвел оружие.

— Попробуй оправдаться. За помощь следствию можно обойтись и исправительными работами, — вкрадчивые нотки после приставленного к шее металла — всё идеально выверено до секунды.

Молодой, впервые попавший на допрос паренек сдался и, шумно выдохнув, заговорил, спешно, торопливо, сумбурно.

Весть о приезде колдунов вызвала недовольство, и стихийно получилось, что толпа пошла громить особое управление, посчитав, что это-то Паоди точно не проигнорирует. Паренька так вообще друзья позвали за компанию, сказав, что никакие опасности ему не грозят. Спустя несколько минут Доран владел и списком друзей.

— Уверен, что больше ничего не помнишь и не знаешь? — Доран погладил рукоять трости, и палец скользнул на кнопку, выкидывавшую лезвие.

— Ничего! Сказал же: друзья за компанию позвали!

— Десять суток заключения.

И вышел из допросной, а парня тут же повели в тюрьму. В третьей комнате его ждала Мешагиль, сидевшая не на стуле, а возле него, хоть из-за этого ее рука болталась в воздухе.

— Не признаешь мебель? — спросил герцог, отмахнувшись от очередного листа бумаги. — Что ты делала в толпе?

— Посмотреть пришла, большой человек. Поверь, если бы Мешагиль захотела навредить, использовала бы Силу, и ее бы не поймали, — она мягко улыбнулась, скользнув взглядом по трости, как будто знала о скрытой в ней угрозе. — Пахнет железом и кровью, — подтвердила его мысли она.

— Допустим, верю. Кто привел сюда людей? Кто это придумал?

— Не знаю, большой человек. Я шла за людьми, жаждавшими веселья и крови.

— Ты ничего мне не расскажешь?

— Я не имею права вмешиваться в дела людей без веления на то Сил, — она прикрыла глаза и качнула головой. — Я всего лишь наблюдатель, не больше.

— Странный ты наблюдатель, — усмехнулся герцог. — Не хочешь посидеть в тюрьме?

— Нет. Потому что тогда правитель мертвой земли не получит сообщение от колдунов, что скоро прибудут.

— Это почему же?

— Ты думал, твой повелитель в письмах договорился, чтобы мои братья и сестры прибыли в эти земли? Ты забыл, как далека отсюда степь? — с каждым вопросом брови Мешагиль поднимались всё выше и выше, а Доран хмурился.

Как-то этот факт обошел его стороной. Паоди сказал, Паоди договорился… Его контроля это дело не требовало.

— Тогда как это произошло?

— Тебе не понять, но мы, кого вы зовете колдунами, связаны Силой с кха-этх. Мы слышим, если он обращается к нам, даже на другом конце света. Кха-этх говорил мне, что передать, и я сообщала это человеку в зеленом, а потом человеку в зеленом с красным.

Доран нетерпеливо взмахнул рукой, решив даже не разбираться в странной, нелогичной цепочке. Что взять с колдунов? Их логика никому не ясна.

— Ты уйти можешь?

— Если бы я не хотела говорить с тобой, то давно ушла бы. Твои люди мне не помеха, — она улыбнулась так, что стало видно десны.

— Тогда сбежишь из камеры, поняла?

— Поняла, — кивнула колдунья.

Доран перебрался в кабинет. В разбитое окно дуло, шторы колыхались. Заходили следователи и докладывали о результатах допросов, но никто не мог сказать чего-то, чего он не знал. По словам участников выходило, что толпа собралась стихийно, подогретая общей ненавистью к колдунам и алкогольным градусом. И всё. Цели у них не было: людей не интересовали ни архивы, ни деньги, ни другие заключенные. Никто не сказал, что погром организовал Вайрел, хотя Доран этого ждал.

За размышлениями Доран встретил рассвет, следом прибыл и подмастерье стекольщика для снятия размеров. Он сидел в перенесенном к камину кресле и грел руки у пламени. Справа, прислоненная к подлокотнику, блестела лакированная трость.

— Ваше сиятельство? — в дверь просунулась встрепанная голова перепуганного Истиаша, только пришедшего на работу. — Там к вам пришли… Говорят, что знают о поджоге.

Доран выпрямился:

— Пусть заходят.

Истиаш мотнул головой, а в распахнутую дверь вошел мужчина, помятый не меньше самого герцога.

— Не думал, что Особое управление будет так похоже на мой дом, — протянул барон Гештада, заложив руки за спину. — Здравствуйте, ваше сиятельство. Я хотел бы признаться.

— Если вокруг заговор, то он вам мерещится, — Доран поморщился: просителей на рассвете он не ждал.

— Неправда, ваше сиятельство. Я-то как раз знаю, что произошло этой ночью, — усмехнулся Кеэрел, подойдя к окну и аккуратно тронув острый край уцелевшего стекла.

— Тогда прошу прощения, расположиться вам нигде не могу предложить, не тот день. Но слушаю внимательно, — Доран соединил кончики пальцев, уперев локти в колени.

Доран помнил и возраст барона, и бедственное положение, и родственников по именам, а также их фамильное невезение. Бледный Кеэрел стоял, заложив руки за спину, а усы как будто обвисли.

— Боюсь, без предыстории будет неясно. Но, думаю, сейчас не тот момент, когда мне следует что-либо скрывать.

— И в истории наверняка замешана женщина, — протянул герцог, подбрасывая в огонь полено, которых Истиаш натаскал с изрядным запасом.

— Вы правы, но замешана необычным образом, — он сильнее сжал кулаки, решаясь, как будто сам боялся передумать. — Долги почти разорили меня, но в последний момент я встретил женщину. Ей столь удивительно везло в картах… И почему-то она помогла мне избавиться от долгов. Да, ваше сиятельство, мы выиграли не одну партию с крупными ставками, так что теперь я не беден, но и по-прежнему не богат. Я надеялся на взаимные чувства с ее стороны, но она отвергла мое предложение, предпочтя другого.

— Если дело касается только отвергшей вас женщины, то я ничего не могу поделать, кроме как пожалеть, что выслушал вас, — знакомые стальные интонации сами по себе пробрались в голос, и Кеэрел дрогнул.

— Это была предыстория, — дрогнувшим голосом оправдался он. — Разумеется, я напился, а потом обнаружил себя в странном месте. Люди в черных плащах, арена, где каждый мог попытаться убить колдунью и где демонстрировали призрачных тварей, покорных, как лошадей. Уже вчера там ходили слухи о погроме в Особом управлении. И вот, узнав из утренних газет новости, я здесь. Я знаю, где находится арена, где всё это задумали.

У Дорана дернулась щека, но он не повернулся к барону.

— И где же?

— Под заброшенной ткацкой мануфактурой, юго-запад…

— Я знаю, где это, — кивнул Доран.

Герцог злился: и где носило этого барона?! Пришел бы раньше, не пришлось бы устраивать представления с Вайрелом. Не пришлось бы пережить… всего этого.

— Вы можете сообщить что-либо еще? — выдохнул Доран, смирившись с собственным невезением.

— Пароли для входа, где взять нужные плащи, время сбора…

Кеэрел перечислял, Доран, не выдержав, принялся записывать, не надеясь на свою уставшую память. Когда Кеэрел замолчал, поднял взгляд от исписанных листов и спросил:

— Всё?

— Всё.

— Что ж, надеюсь, вы понимаете, что сейчас мне не до благодарностей.