Дракон с королевским клеймом - Оливия Штерн Страница 45

Но на всякий случай он все же обернулся к Гарье и сказал:

— Я буду забирать сестру вечером.

— Как вам угодно, — алхимик безразлично пожал плечами, при этом роба смешно топорщилась на его тощем теле.

— Прекрасно, — Итан кивнул.

Потом взял Вельмину за руку, и они неторопливо пошли прочь из Узкого переулка.

Некоторое время они молчали. Потом Вельмина спросила:

— Ты же не против, да?

— Не против, ежели тебе так хочется и ежели нет другого алхимика, которому бы требовался помощник.

— Он тебе не понравился, — в голосе Вельмины колокольчиком звякнула грусть.

— Не то, чтобы он мне не понравился… — Итан помолчал, все ещё пытаясь понять, что это была за кровавая горчинка, которую он почувствовал, — может быть, поищем другого алхимика?

— Но этот уже согласился меня взять в помощницы, — напомнила Вельмина, — и мне бы хотелось… Очень хотелось, правда. Как тебе объяснить? Я впервые чувствую себя свободной. Никто мне не указывает, что должна, а чего не должна делать госпожа де Триоль… Впрочем, тебе не понять.

«Еще как понять», — подумал Итан, вспоминая свои собственные ощущения, опьянение осознанием собственной свободы.

А вслух сказал:

— Хорошо. Будет так, как ты хочешь. Но все-таки по вечерам я буду тебя оттуда забирать, чтобы этот Гарье понимал, что ему не поздоровится…

- Μне кажется, он и мухи не обидит, — с сомнением возразила Вельмина, — чудаковато выглядит, конечно, но… Нельзя судить о людях только по внешности, нас ведь этому учат?

— Нельзя, — вздохнул Итан и подумал об Ариньи, который и выглядел как боров, и был им. Потом сказал, — Пойдем, поужинаем где-нибудь?

***

«Серебряная ложка» располагалась в одном из белокаменных домов «золотого пояса». Из окон открывался вид на широкий бульвар, а за ним — на поросший ельником холм, на вершине которого и стоял замок. Посреди прогулочной зоны бульвара фонарщики зажигали фонари, и в сгущающихся сумерках они светили все ярче и ярче, то ли как звезды, упавшие с неба, то ли как золотые наливные яблоки, заключенные в ажурные кованые шары.

Над Ларгосом плыла весна — пусть ещё не столь смело, как в Пантее, почти незаметно. Но весну не нужно видеть, ее все равно почувствуешь. В неуловимой вязи ароматов нагретых солнцем камней, влажной земли и хвои, в веселом пересвистывании птиц. А может быть, небо становится как будто выше, и облака уже не висят над головой подобно серой пыльной перине, а становятся тоньше, легче — как ажурный палантин из тончайшей шерсти. А может быть, и не в этом дело, а просто все просыпается после зимней спячки, и это невозможно не ощутить, потому что и сам ты просыпаешься от долгого, тусклого сна…

Обо всем этом Итан думал, медленно перелистывая меню. Кухня, предлагаемая в «Серебряной ложке» была простовата по сравнению с тем великолепием, которое готовили для Лессии и ее супруга. Однако, то, оставшееся в тусклом сне, не имело вкуса и запаха, а это, незамысловатое, манило. Изредка он поглядывал на Вельмину: та шелестела хрустящими страницами и чуть заметно шевелила губами, читая названия блюд. Маленькая шляпка в ее волосах смотрелась мило, но Итан периодически ловил себя на том, что ему так и хочется взять и повыдергивать из прически шпильки, одну за другой, и понаблюдать, как шелковистые локоны тяжелой волной рассыплются по узким плечам.

— Может быть, возьмем жареного сома? — Вельмина подняла на него взгляд.

— Как тебе угодно, — ответил Итан, — я заранее со всем согласен.

— И маринованные артишоки в масле?

— И картофель, и вино, и десерты, — серьезно подтвердил Итан, — мне кажется, что мы имеем право на маленький праздник.

Он на самом деле так думал. Он только-только, считай, начал чувствовать вкус от жизни — без привкуса крови и горечи пепла, как это было во дворце. В конце концов, чем не праздник, когда ты — совершенно свободен, сидишь в ресторане с красивой и доброй женщиной, на которую приятно смотреть, а за окном в темноте сверкают золотые звезды фонариков и темнеет густой ельник?

Потом они дождались, когда принесут заказ. Официант с поклоном налил в бокалы вина и удалился. Вельмина осторожно взяла свой, посмотрела на рубиновую жидкость, как будто сомневаясь, затем посмотрела на Итана.

— Мне все еще не верится.

— Во что? — он приподнял брови и ободряюще улыбнулся.

Взгляд Вельмины сделался задумчивым.

— Во все. В то, что меня не успели казнить. В то, что дракон, которого все считали мертвым, унес меня из дома. В то, что мужчина — которого я вылечила — он и есть король-дракон, казнивший моего мужа, и мы сейчас сидим вместе в ресторане, в столице другого королевства.

— И тебе совершенно не нравится все это?

Вельмина грустно усмехнулась, покачала головой.

— Да нет же. В том-то и дело, что по ощущениям… я как будто ничего не имею против происходящего. Но все равно… Сидеть напротив короля…

— Его больше нет, — напомнил Итан, — по нему дали залп из орудий с дирижаблей, и королеву разорвало на куски… А без королевы нет короля.

— Как и без короля нет королевы, — едва слышно выдохнула Вельмина, — что ж, за свободу?

— За свободу, — эхом повторил Итан.

Бокалы звякнули, соприкоснувшись. Он пригубил вина, слишком сладкого, на его вкус. Однако, Итан помнил, что женщины предпочитают напитки послаще, и потому заказал именно такое вино. Вряд ли Вельмина стала пить какую-нибудь кислятину.

— Спасибо, — сказала она, — я… знаешь, мне было очень непривычно поначалу… Ну, когда я узнала, кого именно подарил мне Ариньи. Но сейчас я понемногу привыкаю. И, знаешь, я действительно благодарна за то, что ты позволяешь мне привыкнуть, вместо того, чтобы…

Итан посмотрел на жаренного сомика у себя на тарелке. Выглядел он превосходно, с хрустящей корочкой, а рядом желтели ломти отварного картофеля.

— Неужели ты все еще думаешь, что я могу сделать тебе какую-нибудь гадость? — глухо спросил он, — сколько возможностей у меня было?

— Не думаю, прости, — быстро сказала Вельмина, — я просто не привыкла к тому, когда все хорошо.

Некоторое время они молча ели, потом Вельмина снова подала голос.

— Что ты собираешься делать дальше?

Смотрела она заинтересованно, как