Хозяйка волшебного дома. Книга 2 - Мартиша Риш Страница 45

— А на мансарде устрою оранжерею, — проскрипела дверь шкафа.

— Договорились, — в ногах кровати возникла из воздуха небольшая кушетка. Лео чуть вздрогнул, — Спи здесь. Сладких снов, приятной тебе ночи и все остальное. Одеяло и подушку не отдам. Разве что самую маленькую можешь взять, — нырнула я под одеяло.

— Благодарю, — было почти последнее, что я услышала, после короткой паузы он добавил, — Завтра в городе смотрины невест этого года. Мне будет позволено отлучиться за чесноком на рынок?

— Ага, — зевнула я и, наконец-то, заснула.

Глава 29. Лео

Солгал той, которую полюбил. И стыдно, и нет. Мы с ней слишком разные, чтобы быть вместе. Как легко она пустила меня за закрытую дверь своей спальни. Почти нагая, прекрасная, смелая. И ведь я почти не устоял. Готов был последовать столь ясному приглашению.

Нет, так, конечно, не будет. Пусть эта женщина навсегда останется для меня только мечтой, неизведанным плодом. Зачем преступать порог запретного удовольствия, стыдного. Завтра в эту спальню так же легко сможет войти кто-то другой, кому Анестейша отопрет дверь. Поддамся соблазну и ещё больше увязну, с каждым днём, проведенным подле ведьмы, выбраться будет все тяжелей. Не смогу и не захочу расставаться. Но быть не единственным ее любовником я тоже никогда не смогу.

Вурдалак затравленно смотрит на нас из угла красными глазами, полыхающими, словно горячие угли. Смела ведьма, мало кому дано спать рядом с таким стражем. Меня и самого-то дрожь пробирает. Умом понимаю, что вурдалак вреда мне не причинит, а все равно сердце клокочет под рубахой.

Или это из-за ее красоты? Дикарка, бессовестно красивая, нежная. Как разлетелись ее волосы по одеялу, как сияет в свете луны щека.

Подошел к окну, чтобы унять сердце. Никогда ничего у нас не получится. Глупо об этом мечтать. Надо бежать. Впереди на горизонте морском уже разгорается полоска рассвета. Этим утром в город прибудет король со всей своей свитой. Я могу. Нет, я должен попросить его о подтверждении своего имени. Вернусь в замок, забуду все! И лишь только изредка, словно диковинный напиток в бокале, стану рассматривать в воспоминаниях прожитые здесь лучшие дни моей собственной жизни. Буду искать в других, подходящих мне по статусу женщинах, черты любимой. Навсегда оставлю ее в своей памяти лишь недостижимым миражом, бесплотной иллюзией.

Коснулся пуговиц на рубахе и тут же отдернул руку. Бежать! Прямо сейчас. Сегодня. Или не смогу никогда. И на всю жизнь останусь только постельной игрушкой среди многих других. Не стоит раздеваться даже для сна. Слишком великим станет соблазн нырнуть не под то одеяло, прикоснуться, прижаться, воспользоваться приглашением. Ведь не просто же так Анестейша предложила мне здесь остаться. Не просто так встретила меня без одежды, в одной лишь тонкой рубашке. Все ясно. И повезло, что девушка не проявила настойчивости.

Широким шагом вышел из комнаты, спустился по лестнице под перезвон колокольцев. Саша устроился перед камином, тянет из бокала горячий чай. В руке сжимает куриную ногу и, как будто, доволен. Неужели ему всё равно? Ведь я оставался так долго наедине с его женщиной. Он же сам говорил нам, что хотел бы вернуть еёсебе.

А теперь? Просто вгрызается зубами в сочный окорок и всё?

— Между мной и хозяйкой ничего не было.

— Угу-м, — продолжил он сладострастничать с куриной ногой.

— Неужели вы не ревнует, господин ювелир?

— Классно звучит. Господин ювелир!

— И все же? — не смог я остановить допрос. Слишком сильно он меня поразил своим безразличием к женщине.

— Не ревную.

— Но почему? Ведь дверь в спальню мне охотно открыла сама ведьма. Посреди ночи.

— И что? Ну, открыла, допустим. Задала целый ворох вопросов в духе, не забыли ли мы покормить рыбок в пруду.

— У нас есть рыбки? — подскочил Далет с дивана.

— Это я так, к слову. Настёна — натура романтическая. Ей нужны свершения. Тогда, может быть, что-то и выйдет.

— Свершения?

— Скажем, корабль под алыми парусами, и чтоб я драл с борта глотку, выкрикивая ее имя. В крайнем случае, можно перенести ее на руках через лужу. Способов много, Анджею только не говори. Спать-то где будешь? Свою кровать не отдам, учти.

— Анестейша предложила остаться на ночь в ее спальне, — предпринял я последнюю попытку растревожить душу этого странного человека.

— Поздравляю! Тебя возвели в статус лишайного кота. Ты знаешь, это много значит. Мне такого высокого статуса за всю семейную жизнь достичь не удалось.

— Что вы имеете в виду?

— Настёна всегда заботится о сирых и убогих. У них же лапки! Это я могу сам себе погреть суп, а они корм в миску сами себе не насыплют. Поэтому самые тепленькие местечки Настя всегда отдает безнадежным.

— Благодарю, я вас понял, — поклонился я и вышел из дому. Короля я встречу на входе в ратушу. Будут милостивы ко мне боги, он меня вспомнит по прежним заслугам. И всю историю с рабством сочтет лишь забавной шуткой. Недели две двор погудит о произошедшем и забудет.

— Вы обещаете позаботиться о малыше? — спросил я уже в дверях.

— Обещаю. Надумаешь пропасть, пришли ей записку, чтоб зря не искала по канавам.

— Всенепременно, — убил бы его, да нет в этом смысла.

Далет

Лео ушел на рассвете, и я не думаю, что он соберётся вернуться обратно. Что ж, каждый выбирает свою судьбу сам, и он тоже вправе сделать свой выбор. Жаль только, что ушел, не попрощавшись со мной, обидно. Впрочем, я сам добровольно отказался от свободы. Сам. Договоры прошлого не имеют больше никакой силы.

Впереди только будущее. Светлое для меня и дочери Морриган. Повезет, и для моей Мари тоже, но на это я зря надеюсь. О невозможном мечтать слишком глупо.

Саша придремал в кресле. Иномирянин. Добрый и наглый, он напоминает чем-то кота. Где приласкали, где поставили миску, там жить и станет. Что ж, для нас с хозяйкой это не плохо.

Поднялся, прошёлся по дому. Впервые один, пока все ещё спят. Выглянул в окно, позволил себе минуту покоя. Жизнь — как лучшее блюдо. Требует того, чтоб ей наслаждались неспешно, смакуя все приятные впечатления.

Сад укутан росой и туманом. Рассветное солнце жадно слизывает с растений влагу. Стремится утвердить свое право на будущий день.

Коза неторопливо обжирает кусты именно там, где я ее привязал. Страшная, как все мое прошлое, но богатая на молоко. Вынул из пузатого шкафа глиняную крынку. Скоро проснется малыш, потребует еды.

Славный он. Повезло, что Лео не решился оборвать эту хрупкую жизнь. Здесь, в доме,