Я не отдам тебе ребенка, дракон! - Анна Сергеевна Платунова Страница 45

Колокольчик лички на одном из сайтов мигнул и выдал кружок с цифрой «1»: поступило новое сообщение. Не особо надеясь — скорее всего, это бот делает общую рассылку с новостями, — я кликнула по оповещению.

«Здравствуйте, Елена. Я начинающий автор…»

А-а-а, так и знала! Я потерла лоб, потом зачем-то изобразила доброжелательную улыбку, хотя клиент не мог меня видеть, и продолжила чтение.

«Написал свой первый рассказ. Он небольшой, но помимо редактуры я бы хотел получить обратную связь: понравился ли, какие чувства вызвал? Конечно, я готов заплатить гораздо б о льшую сумму, чем за обычную редактуру».

Каждому писателю хочется получить обратную связь. Автор даже готов переплатить мне за мнение о его драгоценном детище. Что же, мне нетрудно, а человеку — приятно.

В профиле имя писателя значилось как Владимир А. Р.

«Здравствуйте, Владимир. Буду рада с вами поработать. Присылайте текст».

Владимир отправил деньги — действительно неплохая сумма! Сайт зарезервировал их для меня, и я получу оплату, как только автор примет работу. Не буду откладывать в долгий ящик: быстрее начну, быстрее закончу.

Я заварила чаю, обвязала талию теплым шарфом: от окна дуло, и поясница немного ныла, открыла документ и погрузилась в чтение.

«Я падал. Падал и понимал, что сейчас разобьюсь. Удивительно, что на грани жизни и смерти я оставался вполне хладнокровен. Страх словно оторвался от меня и летел где-то рядом, а разум в это время прикидывал варианты: если возьму немного влево и подставлю крыло под восходящий от моря поток воздуха, я смогу планировать. Возможно… Если нет, то меня размажет о машины, стоящие на парковке. Острое зрение выхватило из аккуратных рядов автомобилей отполированный до зеркального блеска черный болид, наверняка любимый хозяином. Как владелец отнесется к тому, что его гордость превратится в груду металла, погребенная под телом черного дракона? И выдержит ли моя регенерация такой удар? Скорее всего — нет».

Я откинулась на спинку стула, переваривая прочитанное. Что? Опять драконы? Ох, ладно…

'Могучие крылья, данные мне природой, выгнулись, их трепали потоки воздуха. Будто я вовсе не дракон, а какой-то дурной петух, упавший с крыши небоскреба.

Но я не упал. Меня сбросил собственный отец.

Земля приближалась. Я мог бы зажмуриться, однако не стал: любопытство, как ни странно, оказалось сильнее ужаса смерти.

До удара о землю оставалось несколько десятков метров, когда мой отец подхватил меня на спину. Удобная выемка у шеи, куда я свалился, будто в гнездо, амортизировала удар. Такая ложбинка, выстланная мягкими чешуйками, — слабое место в броне неуязвимых ящеров. Она есть только у отцов. Специально, чтобы в полете поймать сына или дочь, еще не научившихся летать. Ведь я был ребенком, а это — мой первый самостоятельный полет.

«Все хорошо, малы… сын?»

Отец снова хотел назвать меня малышом, как всегда называл до этого дня. Но, если ты готов встать на крыло, — ты взрослый. Пусть тебе и исполнилось недавно только семь лет. Так получи вместе с оказанной честью считаться взрослым все, что причитается: ответственность, день, расписанный с утра до ночи на занятия, — ведь рано или поздно придется руководить огромной корпорацией, недетские беседы за ужином о том, как устроен бизнес.

Но, как бы ни был строг отец, я всегда знал, что он любит меня. И он очень любил мою маму. Старейшины, по обыкновению, заключили брак между двумя молодыми драконами, но никто не ожидал, что жена забеременеет так быстро. Мама часто шутила: это, мол, потому, что она обожает своего мужа.

Когда я перестал верить в то, что любовь творит чудеса?

Наверное, в тот день, когда автомобиль с родителями попал в автокатастрофу. Быть сильнейшей расой нашего мира и погибнуть так глупо! Тогдашний председатель совета старейшин, у которого меня, двенадцатилетнего подростка, поселили, сказал, что у родителей был бы шанс — все же драконья регенерация невероятно сильна, — но автомобиль, потеряв управление, врезался в барьерное ограждение, взорвался и выгорел за считаные минуты. Мне досталось слабое утешение — родители оставались вместе до конца…'

Я щелкнула кнопкой мыши, поспешно закрывая файл, и еле перевела дыхание: грудь будто залили свинцом. Таких совпадений не бывает! Драконы, совет старейшин, мир с развитыми технологиями…

Я снова открыла переписку с Владимиром. Владимиром, ага! Написала в окошке сообщений: «Арман?» Палец завис над кнопкой «отправить», но я так и не решилась. Нет, сначала дочитаю рассказ. Вдруг я все-таки ошибаюсь?

46

Арман

Майнер Гримландер, мой попечитель, так и не смог заменить мне отца, хоть безукоризненно выполнял обязанности наставника. По его мнению, это означало следить, чтобы я хорошо учился и никогда не забывал, какое место драконы занимают в обществе.

— Владыки выше всех остальных рас. Воспринимай это как должное, мальчик, — не уставал повторять он. — Подчинение нам у других народов в крови, вшито в ДНК. Даже не вздумай опускаться на их уровень и тем принижать себя. Они всегда будут тебя бояться, но, если ты выкажешь слабость, перестанут уважать. И любить никогда не начнут. Никогда! Запомни это.

Владыки испокон веков держались обособленно. Жили в замках на неприступных вершинах скал, не заводя друзей среди низших рас, которых допускали в жилища драконов только в качестве слуг. Но именно драконы первыми приходили на защиту городов, когда нападали враги. Если в королевстве не оставалось ни одного дракона-защитника, оно было обречено на гибель.

Я чувствовал себя очень одиноко в доме старейшины. Своих детей у них с женой не было, майра Гримландер занималась бизнесом, а майнер Гримландер отводил мне пару часов в день по необходимости.

Я долго не хотел верить словам наставника, что среди низших рас мне не найти друзей. Я говорил себе, что мир давно изменился и чем я, ребенок дракона, лучше того же гнома-подростка, который помогал родителям в саду, или хорошенькой эльфийки, дочери управляющего.

Я попробовал свести дружбу с гномом. Вместе с Джусом подстригал кусты и пропалывал сорняки, надеясь, что неразговорчивость гнома и его странные взгляды исподлобья говорят лишь о его застенчивости. Я рассказывал ему о родителях, о моем доме, о своих глупых детских мечтах, а он молчал и не смотрел в мою сторону.

Однажды я, вооружившись длинными резиновыми перчатками и секатором — я специально заказал их себе для работы в саду, — пришел к дому Джуса раньше времени и остановился под окнами. Я собирался позвать друга, когда услышал его голос.

— Мама, я больше не могу! Я его боюсь! У