Ариша - Другое оружие Страница 45

— Сколько прислуги у тебя, Падме? — возмутилась Сола за столом. — Ты, похоже, уже и готовить разучилась совсем!

— Нет, Сола, я готовлю, — запротестовала Падме, — но редко.

Сестра, не поверив, вопросительно посмотрела на Скайуокера, который сидел рядом с женой.

— Готовит и очень вкусно, — подтвердил Энакин, выдернутый из своих мыслей. И это была правда, Падме иногда готовила ему ужин, когда получалось освободиться пораньше, и когда точно знала, что сегодня муж вернётся домой. Но эти два условия совпадали крайне редко.

«Спасибо», — Падме незаметно подвинула свою ногу под столом и коснулась его ноги. Он мягко улыбнулся ей в ответ.

— А, нашла себе защитника, — не успокоилась Сола, — а ещё упиралась! Ты же эту неделю отдыхаешь?

— Да, но мне нужно будет присутствовать на двух очень важных совещаниях.

— Это ерунда. Так что отпускай свою прислугу тоже отдыхать, а я помогу тебе по дому, — распорядилась старшая, — и с племяшками понянчусь.

Её реакция на прислугу была предсказуема, поэтому Падме уже сама поговорила с Дормэ и остальными. Неделя с сестрой будет ей крайне полезна. Только Падме искренне сомневалась, что выдержит любимую сестрёнку столько времени.

Сола продолжала болтать, иногда критикуя сестру и хваля её мужа, делая вид, что упорно не замечает их полувзгляды и полуулыбки. Соле хватило ровно две минуты, чтобы раскусить смущённого падавана, ещё во дворе в Тиде, когда они первый и единственный раз прилетели вместе.

— Ставлю на парня! — заявила она, когда Падме сказала, что они уезжают в Озёрный край. — Он тебя уломает.

— Сола! — возмутилась она. — Иди в казино и там делай ставки! Но не надо относиться к моей жизни как к игре!

— Да ладно тебе! — отмахнулась та, помогая укладывать вещи. — Ты слишком серьёзно ко всему относишься!

— О! Со своей жизнью я как-то не привыкла шутить, — парировала Падме.

— Глупышка, ты хоть видела эти глазки? Мм? А как он на тебя смотрит, замечала?

— Сола, видела и замечала, — серьёзно посмотрела Падме на весёлую сестру, — и ничего хорошего в этом нет. Энакин скоро станет джедаем, а им не положены никакие отношения.

— Ой, как нахмурилась, — посмеялась та, — точно – зацепил.

— Сола, прекрати немедленно! — не выдержала Падме.

— Это ты прекрати, строит из себя недотрогу! И посмотри, наконец-то, правде в лицо: ты сенатор уже пять лет, а до этого была королевой два срока. Ты собираешься всю свою жизнь отдать Республике, которая выжмет из тебя всё и ничего не оставит взамен?

— Это не так, — вяло возразила сенатор.

— Так, и ты это знаешь! — Сола взяла в руки её лицо и посмотрела в такие же карие глубокие глаза, как и ее собственные, — Падме, ты молода, красива и умна, не закапывай себя! Не руби сплеча, он же тебе нравится, я же вижу. Я понимаю, что этот парень – огонь, и ты боишься, что все твои надежды на семью и детей превратятся для него в мимолётное увлечение. Но в нём что-то есть, ты же это тоже видишь? Это что-то тебя никогда не отпустит. Если он тебя любит, то он на многое пойдёт. Дай ему шанс. Дай себе шанс на простое женское счастье. Всех проблем в Галактике ты не решишь.

Падме невольно улыбнулась внезапному воспоминанию. «Дай себе шанс», — и она дала. Как сильно повлияло на её решение слова сестры? Она посмотрела на мужа. Не сильно, Скайуокер всё равно не успокоился бы, не получив желаемого. А она оказалась права, во всем, а в первую очередь в нём. Только рядом с ним Падме могла позволить себе быть слабой, заставляя себя уступать и задавливая гордость, которой порой было через край. Только он обеспечивал ей полное ощущение безопасности, не сильно балуя чрезмерным вниманием. Заставлял постоянно двигаться вперёд и учил не оглядываться в прошлое, а ещё именно он научил её летать. Летать по-настоящему, не чувствуя груза ответственности и долга, просто быть и лететь, не касаясь тягостной земли. Только своим появлением Скайуокер разрушил почти все рамки – оковы, державшие её прежде, сломал устои и попрыгал над устаревшими принципами. А потом в течение трёх лет, рамки вновь выстраивались вокруг неё, но уже с поправкой на мужа. И вот полгода назад он опять их разрушил, освобождая её. Почему же тогда, почти четыре года назад, она так легко сломала свой мир, ради него, почему же теперь это происходит так болезненно?

«Не оглядывайся назад, иди только вперёд», — с этими словами Шми Скайуокер отпускала своего маленького Эни в безумно большой и чужой мир, именно с этими словами он и шёл по жизни, не оглядываясь и только вперёд. А она, найдя мир около него, шла следом. И пыталась не отстать.

И сейчас он опять уходил… не оглядываясь.

После ужина, Энакин ушёл к детям, Сола понимающе кивнула, и Падме зашла к ним.

— Ну всё, приятель, я полетел по делам, — сказал он сыну, держа на руках, — а ты остаёшься за главного, понял? — мальчишка поднял на него глаза, как будто в полной мере понимал слова отца, — под твоей ответственностью помимо сестры, ещё мама и тётя, присматривай за ними, — Люк нахмурился и надул губки намереваясь заплакать, — эй! — позвал его отец, — лётчики не плачут, так что заканчивай, — Энакин поцеловал сына, и тот раздумал реветь, — ну всё, не обижай тётю. и не позволяй принцессе обижать маму, — он ещё раз поцеловал сына и посадил его обратно к сестре. Лея посмотрела на отца, Энакин погладил её по голове, поцеловав в лоб, — всё, принцесса, пока, ведите себя хорошо, — и резко встав, направился к Падме, которая наблюдала за картиной у входа. Он обняв вывел её из детской.

Ровно минута тёплой безопасности, один горячий поцелуй:

— Жди меня, я скоро вернусь, — и он ушёл.

На веранде он попрощался с Солой и сел в свой чёрный флаер, где его уже ждал верный R2.

«Не бросай меня, любимый, не бросай меня, любимый», — как заклинание повторяла она, стоя с закрытыми глазами на веранде и вслушиваясь в звук чёрного флаера, который уже слился с ровным гудением планеты-города.

«Не бросай меня».

Её обняли тёплые руки сестры, слёзы навернулись на глаза, впервые за долгие месяцы, и она позволила им пролиться. Сола была, пожалуй, единственным человеком, которому она могла рассказать всё, без оговорок и умалчивания. Старшая сестра поддержит за ручку, погладит по головке, внимательно выслушает, а потом, не стесняясь в выражениях, выскажет ей все о её глупости.

Уже сидя на диване, поджав ноги и обнимая сестру, Падме рассказывала Соле всё, что случилось за прошедший год, ведь только старшая сестра знала о её браке, о её внезапной беременности. Сёстры рассказывали друг другу всё, что нельзя было никому другому рассказать. Даже родители сестёр Наберри не знали и половины жизни своих дочерей.