Дарья Кузнецова - Симбиоз Страница 45

Мужчина несколько секунд молчал. Ждать от него понимания и сочувствия я, по — хорошему, не имела права. Выругался бы, послал, — это была бы вполне ожидаемая и далеко не самая худшая реакция. Но он не ругался, не отпихивал меня и не пытался продолжить начатое, и я замерла, ожидая вердикта.

— Это какой‑то обычай твоей родины? — задумчиво проговорил он.

— Ну… да, можно сказать и так, — нервно шмыгнув носом, проговорила я.

— Ты молодая, красивая, физически и морально полностью зрелая женщина, и при этом в самом деле ни разу не соединялась с мужчиной? Это тоже какая‑то странная традиция?

— Скорее, следствие предыдущей и образа жизни, — свободнее вздохнула я. — Понимаешь, я с детства жила на том корабле, на котором мы летали. Люди, с которыми мы там находились — они моя семья, и хоть не родня по крови, но… в общем, как‑то возможности не было соблюсти главное условие.

— Очень странная традиция, — протянул Сур. — У нас эмоциональная привязанность — это повод для создания постоянной пары, а для удовлетворения потребностей и желаний тела она совершенно не обязательна.

— Ну… можно сказать, каждый раз, вступая в отношения, мы надеемся, что это — та самая постоянная пара, с которой мы не расстанемся до конца жизни. То есть, конечно, не всё человечество так себя ведёт, но… скажем так, я отношусь к сторонникам подобного мировоззрения.

— Забавно, — тихо хмыкнул он.

— Прости меня, ладно? — в очередной раз попросила я. — И спасибо, что выполнил своё обещание, и действительно остановился. Мне очень повезло, что ты такой разумный и опытный; другой бы, наверное, прибил от избытка чувств.

— Убивать за отказ от соединения? Это вряд ли, — со смешком ответил он и чуть отстранился, спокойно помогая мне привести одежду в порядок. То ли он как‑то видел в темноте, а то ли обладал достаточным опытом для совершения этого действия на ощупь. — Но желания продолжить общение точно не возникло бы. Когда я обещал вернуть тебя обратно по первому требованию, я, конечно, подразумевал совсем не это, но особенной трагедии тут нет. Я раздосадован, и ощущения тела сложно назвать приятными, но от них можно легко избавиться.

— Каким образом? — полюбопытствовала я прежде, чем сообразила, насколько неприличным может казаться мой интерес.

— Обыкновенно — схожу в место свиданий. Это…

— Я догадалась по смыслу, — прервала я.

Только что выправившееся после несостоявшегося скандала и спокойного объяснения настроение с шумом и воображаемым грохотом рухнуло о несуществующий здесь пол. Мне было чудовищно обидно, что Суру настолько откровенно наплевать, со мной эту ночь провести или с какой‑то совсем уж посторонней женщиной.

Я пыталась объяснить себе, что понимала это с самого начала, и именно поэтому его остановила, и минуту назад ощущала себя ужасно виноватой и мечтала провалиться сквозь землю от стыда перед мужчиной за такой грандиозный облом. И злилась — уже на себя, — что веду себя как пресловутая собака на сене. Даже честно пыталась представить вариант, который бы меня полностью устроил, и не находила. Если бы он настоял на своём — я бы всё равно сердилась, если бы рассердился и обиделся — чувствовала себя виноватой и искренне переживала. А если бы начал клясться в любви с первого взгляда — просто не поверила бы!

Может, стоило всё‑таки наступить на горло этому принципу и спокойно позволить Суру всё и сразу?

Ну да, можно подумать, в этом случае мне сейчас было бы легче! Хотя… по крайней мере, тогда не было бы этого отвратительного ощущения неудовлетворённости.

И после этого мужчины жалуются на женскую логику… Они‑то с ней встречаются только иногда, а нам с такой приходится жить!

В общем, до дома мы добрались в тягостном молчании. Вернее, тягостным оно было только для меня, а Сур был вполне спокоен; надо ли говорить, как это раздражало!

Скомкано попрощавшись с несостоявшимся любовником у дверей, я направилась прямиком в местный «душ» с твёрдым намерением избавиться от следов своего несостоявшегося грехопадения и ощущения прикосновений мужчины. Удалось только наполовину: губы и кожа там, где меня касались твёрдые шершавые ладони, горели и ныли. Тело было категорически против столь поспешного и скомканного финала того, что начиналось настолько приятно.

В итоге ночь прошла отвратительно. Раз за разом я прокручивала в голове произошедшие события, то злилась на Сура, то на себя, то с трудом сдерживала слёзы обиды, то корила себя попеременно за излишнее любопытство и за чрезмерную принципиальность. И всё никак не могла избавиться от ощущения прикосновений и вкуса губ мужчины. Заснуть в конце концов сумела, но лучше бы не засыпала, потому что мне приснилось именно то, о чём я думала: Сур.

Причём подсознание откровенно издевалось надо мной, не просто повторив знакомую картинку, но призвав на помощь фантазию и теоретические познания, и местом действия оказалась эта самая спальня. И всё бы ничего, только закончился сон почти так же, как в жизни, то есть — ничем: я проснулась в самый ответственный момент. Предсказуемо, в отвратительном настроении. И пока совершала утренние гигиенические процедуры, всерьёз задумывалась, а так ли уж нужна мне эта любовь?! Может, стоит перенять местные традиции?

— Алечка, ты чего такая взвинченная? — растерянно уточнила тётя Ада, когда я, в знак протеста нацепив собственный комбинезон, вышла в общую комнату. Так и подмывало ответить что‑нибудь максимально близкое к правде, но я сдержалась и отмахнулась дежурной фразой про плохой сон и дурное настроение. По — моему, не поверил даже братец, но вопросов никто не задавал.

А потом пришёл Сур и всё испортил.

Нет, он не стал ни о чём рассказывать, задавать провокационные вопросы или делать неприличные намёки. Вошёл, собранный и спокойный, как обычно, — я мрачно подумала, что у него‑то ночь, похоже, вполне удалась, — но едва не на пороге растерянно замер. Нашёл меня взглядом, сначала удивлённо и недоверчиво вскинул брови, потом — растерянно нахмурился и проговорил:

— Аля, можно с тобой поговорить? Наедине.

— Да, конечно, — раздражённо поморщилась я, но поднялась на ноги и мрачно потопала в собственную комнату.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Сур, когда мы вошли. Слишком серьёзно и напряжённо, чтобы можно было просто отмахнуться, поэтому я даже сумела разогнать собственное уныние и насторожиться.

— Если честно, то плохо. Одолевают всяческие неприличные желания и мрачные мысли, а ещё я не выспалась, — пожаловалась вполне искренне. — А что, это неестественно? Какая‑то болезнь? Я всё‑таки подцепила тех паразитов?