Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина Страница 46

Потом в дверь тихонько постучали — этот звук волшебным образом вписался в сонное марево утра — тут же открыли, и тоже давно проснувшийся, бодрый и яркий (в малиновой-то дворцовой ливрее) лакей переступил порог, занося блюдо с ягодами из дворцовой теплицы — смородина, крыжовник и даже малина, кокетливо украшенные веточками мяты и эстрагона.

Эш обернулся, встретился со слугой скучающим взглядом… И подмигнул, скидывая иллюзию. Лакей замер, открыл рот, вытаращился на ветвистые рога фейри. Блюдо в его руках дрожало, как до этого кружка у императора.

— Ну что ты копаешься? — прикрикнул Эш, одновременно возвращая иллюзию человеческого облика.

Его Величество, снова аккуратно поставив кружку на столик у пальмы и прикрыв рот ладонью, затрясся от смеха.

Лакей моргнул, вытаращился на герцога, потом перевёл взгляд на хохочущего императора, открыл было рот…

— Мне самому забирать у тебя это чёртово блюдо?! — рявкнул Эш, и бедный лакей, подпрыгнув, поспешил к столу.

— П-простите, В-ваше В-величество… В в-аша Св-ветлость…

— Всё хорошо, Джек, — отмахнулся император, вытирая слёзы.

Лакей, поклонившись, попятился к двери, а Эш ещё принюхался: не пахнет ли свежеиспечённым хлебом. Нет, Джек был человеком. Ну и бездна с ним.

Император снова отпил из своей кружки, потом с ненавистью пополам с завистью посмотрел на с аппетитом объедающегося ягодами фейри. Поморщился.

— Боги, Эш, как можно быть таким бодрым в семь утра?

— А ты у лакеев своих спроси, — отозвался Эш, протягивая свободную руку к пламени. Огонь нежно лизнул его пальцы (перчатку Эш заранее снял), и фейри довольно улыбнулся.

— Отличное утро!

— Ненавижу тебя, — вздохнул император, зажмуриваясь.

Генрих и без пробежки по парку тяжело вставал по утрам, особенно когда засиживался по ночам за документами или заигрывался допоздна с очередной фавориткой. Распорядок у повелителя империи был строгий: с рассветом подъём, а за полночь, часа в два-три ночи — сон. Так что Его Величество хронически не высыпался, и по утрам всегда стонал и жаловался, поэтому его секретариат на это время никаких важных встреч с послами старался не назначать — только со своими, местными министрами. Ну, или частные встречи. Более-менее оживал Генрих только после полудня, а к вечеру и вовсе становился свеж, как огурчик. Но сейчас до вечера пока было далеко.

— Так что ты мне хотел рассказать, о мой рогатый друг? — Император, наконец, открыл глаза, снова заглянул в кружку, скривился, но отпил ещё.

Эш, тщательно выбирая с блюда крыжовник, улыбнулся.

— У меня две отличные новости, Твоё Величество. Во-первых, я очень скоро найду твоего убийцу.

— Хвала богам, он пока не мой, — пробормотал Генрих, оглядываясь на окно. Там серело рассветными сумерками обычное столичное утро: туман, холод, и просыпающийся гул большого города. — Скоро — это, конечно, замечательно, но я бы хотел услышать вместо этого «сейчас». Хорошо… Какая вторая?

— Я женюсь!

Его Величество поперхнулся.

— Неужели?

— Именно, — улыбаясь и впрямь как маньяк, подтвердил Эш.

Император сглотнул, покосился на огонь — тот лез из камина, как тесто из кадки, и всё льнул к фейри.

— Хорошо… Расскажи что там с убийцей, а потом займёмся твоей невестой.

Эш закинул в рот горсть смородины (крыжовник уже кончился), вытер губы салфеткой и кивнул.

— Как скажешь. — Потом вытащил из потайного кармана камзола эбонитовую фигурку, поставил на стол и любовно погладил волка по загривку. — Красавец, а?

— Какая… интересная работа, — склонившись над фигуркой, восхищённо произнёс император. — Весьма тонкая… А этот ошейник из золотых знаков… Это же буквы вашего языка?

— Это символы нашего языка, — благосклонно кивнул Эш.

Император перевёл взгляд на него.

— Ты решил заняться скульптурой, или это нечто поможет тебе выследить убийцу?

Эш вздохнул («Люди такие глупые!»).

— Поможет. Обязательно. Это демон, Генри. Вполне возможно, тот самый, что убил твоего брата.

Император нахмурился.

— И ты притащил его во дворец? Ну хорошо, хорошо: ты знаешь, что делаешь, да-да-да, я помню. Эш, я правильно тебя понимаю: кто-то в моей империи… в моей столице! Вызывает демонов, и те убивают моих подданных?! — окончание фразы было похоже на рычание, но Эш так и продолжил спокойно сидеть, улыбаться и поглаживать статуэтку.

— Совершенно верно, Генри, — тоном школьного учителя отозвался он.

Император вдохнул. Выдохнул. Быстро глянул на свои руки — те больше не дрожали — и быстро поинтересовался:

— Что же ты сделал, чтобы его поймать?

— Видишь ли, мой император, — наслаждаясь бессилием человека, специально издалека начал Эш, — фейри и демоны биологически далеки друг от друга, и наша магия…

— Эш, ради всего святого!

Часы пробили восемь под гимн империи.

— Ну хорошо, — смилостивился Эш, которому тоже не хотелось всё утро провести во дворце. — Видишь эти золотые символы? Их сделал я. Когда они покраснеют — дня через два-три — я узнаю имя убийцы.

— А если они не покраснеют? — Император исподлобья взглянул на него.

— Тогда найдёшь себе другого придворного мага, — пожал плечами Эш. — Потому что это будет означать, что я совершенно ничего в колдовстве не понимаю. Но так как я понимаю… они покраснеют. Не волнуйся, человек, ты получишь своего виновного.

— И твоё… заклинание сможет указать на любого? От него нельзя закрыться или… как там это у вас делается? Потому что, Эш, я полагаю, волшебник, призвавший демона, должен быть, по меньшей мере, силён.

— Нельзя, — отмахнулся фейри. — Не учи меня колдовать, Генри. Я же не учу тебя править, хотя мне часто кажется, что тебе было бы неплохо взять у меня пару уроков…

— Как можно быть таким самоуверенным?! — перебил его император, осторожно беря фигурку в руки.

— Легко: потому что я — лучший, — нимало не стесняясь, ответил Эш.

— Это был риторический вопрос, — вздохнул император. — Интересно… Посмотри на камине — тебе это ничего не напоминает?

Эш глянул на каминную полку, уставленную, кроме часов, статуэтками, и поднял брови: каждая из фигурок изображала зверя, места которым не было ни на «той стороне», ни в империи. И каждая была сделана из эбена.

— Прощальный подарок посла Конфедерации перед его отъездом, — вздохнул император. — Прекрасный был старик, этот граф Сивани.

— А что с ним случилось? — заинтересовался Эш.

— Что случится со всеми нами рано или поздно: умер, — равнодушно отозвался Генрих. — Сивани был уже очень стар, так что это совершенно нормально… А вот нового посла к нам Конфедерация никак не пришлёт: как будто не может определиться с кандидатурой… С кандидатурой, значит, определиться не может, а мага ко мне в столицу послала за милую душу…

— Политика? — поморщился Эш. — Знаешь, Генри, как-то слабовато это для политики. Будь я на месте того конфедерата, я