Дракон по обмену - Дарина Ромм Страница 46

– С математикой у меня нет проблем, магистр. – он обезоруживающе посмотрел на меня зелеными, как трава глазами. – Со мной в детстве много занималась моя мама.

Я скептически глянула на парня – драконица занималась с ним математикой? Это что-то из области фантастики: здешние дамы скучным формулам предпочитают магию. Да и не только дамы, мужчины тоже.

– Правда. – адепт белозубо рассмеялся. – У меня очень необычная мама. Вы с ней чем-то похожи, магистр Дворцова. Она всегда говорит, что математика – это гимнастика ума.

– С-садитесь, адепт. – я указала на стул рядом с кафедрой. – Посмотрим, чему вас научила ваша необычная мама.

Я уткнулась в листок с расчетами, машинально пробегая по выкладкам глазами, а мозг лихорадочно думал.

Что это за мама у парня, если она цитирует высказывание великого земного полководца о математике? Неужели, я не одна попаданка в этом мире? Как бы расспросить аккуратно?

Я вернула парню его расчеты, оказавшиеся абсолютно верными, с удовольствием поставила высший бал за контрольную и разрешила покинуть аудиторию.

Сама же откинулась на спинку стула, и наблюдая за продолжающими напряженно морщить лбы адептами, уплыла в свои мысли.

.... Два дня, прошедших после нападения иномирных тварей на академию я провела в сумасшедшем доме под названием королевский дворец.

Его величество лично доставил меня в эту обитель роскоши и интриг, сдал на руки сухопарой даме по имени Леарана Балинко, и предупредив, что завтра мне приготовят список потенциальных женихов, испарился.

А для меня начался тихий ужас.

Во-первых, меня поселили в кошмарную, от пола до потолка покрытую золотыми узорами комнату. Очень похожую на усыпальницу великих дожей, но почему-то названную спальней.

Тут же набежала куча служанок, затащивших меня в маленький бассейн, оказавшийся ванной.

Раздели, запихнули в горячую воду и принялись мыть, скоблить, мазать пахучими мазями, растирать и массировать.

И все это под нескончаемый восторженный щебет, о том, какая я замечательная, уникальна и потрясающая.

И как мне подойдет в мужья прекрасный дракон, граф Такой-то. А еще лучше, герцог Эдакий-то. Ну а лучше всех, принц Тот-то.

Похоже, о моей краснодраконистости в этом дворце уже знали все без исключения. Знали, и активно подкупали служанок, чтобы те начали сватать мне этих совершенно замечательных женихов.

Когда у меня от бесконечного щебета и перечисления достоинств незнакомых драконов заболела голова, я, не церемонясь зарычала и велела служанкам убираться. Девиц как ветром сдуло, осталась только невозмутимо сидящая в кресле дама Леарана.

Оценивающе оглядев мою взбешенную физиономию, дама флегматично посоветовала:

– Вы бы так не переживали, дама Елизавета. Это королевский дворец, здесь с такими слабыми нервами долго не протянешь.

После чего распорядилась подать мне ужин и попрощалась, посоветовав хорошенько выспаться.

На нервах я съела все, что было на тарелках, и мучаясь переполненным желудком, завалилась в постель.

То ли, потому что переела, то ли действительно от нервов, но я никак не могла заснуть. Долго ворочалась в широкой кровати с золотым балдахином, вставала, пила воду, ходила в туалет и снова ложилась, безрезультатно пытаясь уплыть в объятия Морфея.

А когда все-таки задремала, мне приснился сон.

Я стою возле стола, заставленного разноцветными чашами, кубками и старинного вида приборами. На дальнем от меня краю лежит толстая книга, похожая на те, что я листала в общественной библиотеке, когда искала информацию об этом мире.

Она раскрыта на страничке с портретом сияющего улыбкой Родерика Сторвилла. Под портретом текст, и я щурю глаза, пытаясь прочитать, но буквы расплываются, никак не желая складываться в предложения.

Рассердившись, я перевожу взгляд на плоскую чашу рядом с собой, и лежащий на ней острый кинжал с витой ручкой.

Беру кинжал в руки и провожу острием по своей ладони. Мне совсем не больно, и я спокойно смотрю, как кровь тягучими каплями скатывается из пореза в плоскую чашу.

В этот момент из-за спины протягивается рука, выхватывает у меня кинжал и сердитый голос выкрикивает:

– Ты еще не готова смешать с ним кровь.

Я пытаюсь повернуться к говорившему и посмотреть, кто это. Тело не хочет слушаться, и я начинаю биться и кричать, потому что знаю, что тот, кто за спиной, хочет отобрать у меня что-то ценное.

Я выкрикиваю бессвязные слова, издаю дикие, животные звуки и по звериному вою, продолжая вырываться из охватившего меня оцепенения, а потом вдруг перестаю биться, замираю, и громко произношу:

– Не смей, он мой.

Я подскочила на кровати, рыдая и задыхаясь, с прилипшей к потной спине ночной сорочкой, и долго сидела, уставившись в одну точку, приходя в себя.

Сердце ныло, в груди было странно пусто и холодно. Потом запекло запястье и с моей руки на одеяло упал браслет. Тот самый, что не так давно мне надел Родерик Сторвилл.

Я взяла его, повертела в руках, и недолго думая надела обратно. Метал звякнул, защелкиваясь, и браслет засветился бледным голубоватым светом.

Снова короткое жжение, и он начал растворяться, впитываясь под кожу так же, как в прошлый раз.

– Ну нет, Родерик Сторвилл, ты обещал, что браслет будет меня защищать. Так что, нечего лишать меня охранной сигнализации! – я улыбалась во весь рот, чувствуя, как в груди опять потеплело. После чего уютно устроилась на подушке и заснула.

В обед мне, действительно, принесли список женихов, состоящий из тридцати одной фамилии с именами, титулами и кратким жизнеописанием претендентов.

Возглавлял список принц Стенфил Грранис. Номером тридцать один значился просто Родерик Сторвилл.

Не читая, я аккуратно согнула пергамент по линии между неким графом Пуцкилосом и пунктом тридцать один. Разрезала список по линии сгиба найденными в комоде золотыми ножницами, и свернула отделившийся от списка кусок пергамента в плотную трубочку.

Затем подошла к камину, сунула трубочку в топку и позвала служанку, велев срочно затопить. После чего, прихватив список из тридцати кандидатур, отправилась к его величеству.

С королем мы спорили почти час, но мне удалось убедить его, что лучше всего думаться о женихах мне будет в академии, если я буду вести прежнюю жизнь скромного преподавателя.

Претендентов на свою руку обещала изучить со всей тщательностью, и в самые короткие сроки составить список полуфиналистов.

Ну а если кто-то захочет лично со мной познакомиться, добро пожаловать в академию – всех примем, побеседуем, в глаза посмотрим, подальше пошлем.

Последний пункт королю озвучивать не стала, но для себя его обозначила, как первый и главный. Потому что, если в моем списке не будет ректоров, кроме Стенфила, то и встречаться мне ни с