Марьяна Сурикова - Не зная пощады (СИ) Страница 47

— В совет. Нужен новый указ, нужны новые кузни, новые разработки, новые шахты!

— Я думаю, они согласятся. Вильдан, как насчет того, чтобы набрать в отряды обычных мужчин?

— Ко мне обращаются сотни молодых парней, но разве не стану я подобен Сантане, если брошу их на верную гибель? Если не могут справиться инквизиторы, то что станет с молодыми юношами, обычными людьми?

— Мальчик мой, тебе слишком о многом приходится думать. Совет возьмет на себя часть твоих обязательств. Ты не должен участвовать во всех главных сражениях, можно отслеживать и руководить действиями наших отрядов отсюда, из столицы.

— Дядя, я сражался с ними рядом раньше и буду делать это впредь, но ты прав, я устал от войны, устал от рек крови и ненависти.

— Ты пресытился своей местью, мой мальчик?

— Дядя, одна пустота в душе, пустота и холод. — Кристиан вдруг замолчал, а потом вновь посмотрел на меня. — Не хочу больше рассуждать на эту тему, поехали в совет.

— Джордж, что привело тебя ко мне сегодня?

— Давно не виделись, Реналь. Куда ты пропал?

— Был сильно занят последнюю неделю.

— Я встретил Лени. Она плакала, жалуясь, что ты порвал с ней.

— Мне надоели ее бесконечные истерики.

— Как твоя новая семейная жизнь?

— Своим чередом.

— Где твоя жена? Я ведь за все время видел ее лишь пару раз, да и то почти сразу после вашей женитьбы.

— Должно быть, в саду. Постоянно возится со своими растениями или составляет эликсиры. Большую часть, конечно, для тети, хотя я предпочел бы, чтобы старая карга поскорее покинула этот свет, а остальные — для жителей поместья.

— Твоего поместья?

— А чьего еще? Они тут едва не в очередь выстраиваются, хотят что-нибудь полечить. Все считают, что эти дурацкие настойки действительно лечат. Вот твоя выпивка, Джордж, держи.

— Благодарю, дружище, — принял стакан Джордж, подходя к окну. — О, Реналь, чья это аппетитная фигурка там, среди розовых кустов?

— О ком ты? — спросил я, приближаясь и глядя в указанном направлении, а затем плотнее сжал зубы.

— Моя жена.

— Что, правда?

— Да.

— Реналь, опять тебе повезло, пройдоха! Какое сокровище скрывали ее прежние лохмотья! Ты верно сделал, что велел ей выбросить старые балахоны.

— Моя жена должна выглядеть соответственно своему новому статусу.

— Она невероятно соблазнительна, право же.

— Прекрати пялиться на нее, Джордж!

— Что с тобой, Реналь? Неужто ревнуешь? Ты ведь раньше спокойно делился своими подружками, ну, не считая той одной, с которой ты встречался столь долгое время, я про ту рыжеволосую красавицу.

— Не стоит вспоминать о ней.

— Хорошо, не буду. Так что происходит? Я думал, твой брак — всего лишь спектакль.

— Так и есть.

— То есть ты еще ни разу не…

— Нет. У нас договоренность. К тому же, Джордж, она кривится при одном взгляде на меня.

— Не может быть! Ты же всегда был любимчиком женщин!

— Я сам не понимаю, в чем дело.

— Так жена не подпускает тебя к себе? Это даже забавно!

— Ты смеешь смеяться?

— Что ты, дружище, я лишь искренне изумляюсь. Ты действительно не можешь очаровать ее?

— Не затруднял себя заняться этим.

— Да брось, так уж и не затруднял?

— Если бы захотел, она бы уже завтра ждала меня в своей постели, раскрыв объятия.

— Может, заключим пари?

— Пари?

— Ну да. Как я понял, милейшая женушка та еще недотрога. Три месяца прожить рядом и не клюнуть на такого красавчика…

— Хочешь пари, пусть будет пари. Она станет моей очень скоро, вот увидишь.

Я находилась в комнатке на первом этаже, что успела облюбовать для работы. Здесь для меня установили стол и выложили камнями небольшой очаг, на который можно было поставить котелок. На многочисленных полках лежали мешочки с просушенными травами, а остальные растения сушились на солнышке, связанные вместе в ароматные пучки и подвешенные возле окна, выходящего в сад. За столом я как раз составляла эликсир для еще одной девушки из поместья — бедняжка кашляла уже больше месяца, но только сейчас решилась обратиться ко мне.

С самого начала отношение обитателей огромного дома было очень настороженным. Реналь держал всех в строгом подчинении, вызывая благоговение и даже страх. Он мог бы неплохо управлять своим поместьем, если б не был таким азартным игроком. Обидно, что его траты превышали доходы от земель.

Я растолкла листья в ступке и потянулась за водой, как вдруг ощутила чей-то пристальный взгляд. Подняв голову, увидела Реналя, который, опершись плечом о дверную притолоку, задумчиво разглядывал меня, и едва сумела сохранить на лице невозмутимое выражение.

— Добрый день, — поздоровался он.

— Добрый день.

— Опять варите свои эликсиры?

Я кивнула.

— Снова помогаете этим несчастным? Вы их так жалеете оттого, что сами вышли из их рядов?

— Неужели вам важно, отчего я их жалею?

— Нет, не важно. Я пришел сюда не за этим. Желаю пригласить вас завтра на пикник.

— Я бы хотела…

— Отказ не принимается. Вы ведь помните еще, что являетесь моей законной женой?

— Помню, — ответила я, сжимая зубы.

— Вот и прекрасно. Отправляемся утром.

Вот с того самого дня и начались ухаживания Реналя. Сначала был этот пикник, за время которого муж пытался очаровать меня, сыпля остроумными шутками и расточая комплименты. Следующим этапом стала прогулка в лодке по реке, затем он повез меня на побережье полюбоваться со скал на бушующую стихию. Реналь стал приносить мне подарки, включая драгоценности, очень красивые и изящные, о стоимости которых я могла судить лишь приблизительно. На меня шились новые наряды из прекрасных тканей с изумительной отделкой. Все они выгодно подчеркивали фигуру, которой не уставал любоваться Реналь. Он постоянно сверлил меня взглядами, изучая, намекая, пытаясь вызвать ими волнение. Даже нарочно тренировался в саду по утрам, как раз напротив окна той комнаты, где я занималась своими травами, специально скинув рубашку и поигрывая в воздухе обнаженным мечом — совершал резкие выпады и удары, а под смуглой кожей перекатывались сильные мышцы. Мужчина безусловно был прекрасно сложен и обладал красивой внешностью, вот только я слишком хорошо помнила, кто он такой. Разве можно было забыть выражение лица моей любимой сестры, когда я видела ее в последний раз, эту муку, исказившую прекрасные черты, когда она поняла, кто ее предал? А теперь он хотел очаровать меня своей галантностью и любезностью, пустыми дарами и пламенными взглядами?