Крылья феникса - Матлак Ирина Страница 47

«Вот тебе и путеводный клубок», — мысленно усмехнулась я.

Уже собралась складывать все вещи обратно, когда взгляд внезапно зацепился за те самые лоскутки. Точнее, за то, что среди них находилось. Подумав, что зрение подводит или расшалившееся воображение снова играет со мной злую шутку, я разобрала кусочки тканей… И замерла, не веря своим глазам.

У меня в руках, сшитый из лоскутков, находился феникс. Не то набивная игрушка, не то своеобразный амулет, идентичный тому, который я не так давно собственноручно сшила.

— Как такое возможно? — прошептала вмиг пересохшими от волнения губами.

Можно было бы списать все на совпадение, не будь эти тряпичные фигурки так похожи — формой и даже стежками. У каждой швеи есть свой почерк, своя особая, скрывающаяся в незаметных для обывателя деталях манера шитья. Не найди я эту вещь в старой кладовой, решила бы, что сшила ее сама.

По ощущениям, я просидела на полу, рассматривая тряпичную фигурку, по меньшей мере минуту. А затем, тряхнув головой в непроизвольном желании избавиться от наваждения, отправила ее обратно в сундук. Уже взялась за одеяло в намерении положить обратно и его, как вдруг заметила то, на что не обратила внимания изначально. К внутренней стороне крышки словно бы приклеился прямоугольный бумажный листок, сливающийся с ней по тону.

Повинуясь внутреннему чутью, я коснулась его, аккуратно потянула за край и спустя несколько мгновений он оказался у меня в руках. А спустя еще одно короткое мгновение покрывающий его обманчивый слой осыпался, точно перемешанная с пылью старая краска. И моему взору предстало новое, окутанное легким золотистым ореолом приглашение.

Приглашение на послезавтрашний прием в доме фениксов Снэшей.

Сидя в гостиной личных покоев леди Лейдаль, я нервно сжимала и разжимала пальцы, пока приглашенная мастерица укладывала мои волосы. До сих пор не верилось, что все обернулось именно так. Что это не сон, который исчезнет, стоит только сильно зажмуриться и открыть глаза.

Когда стало известно, что именно мне досталось приглашение на торжественный прием, большая часть института выпала в осадок. Не только воспитанницы, но и преподаватели изумлялись такому исходу. Половина однокурсниц стала относиться ко мне еще хуже — в открытую они, конечно, ничего не говорили, но я то и дело ловила на себе их злобно-завистливые взгляды. А другая половина, напротив, вдруг стала искать моего расположения. Если раньше со мной могла заговорить разве что Алекса, то теперь от досужих разговоров не было ни минуты покоя. И я затруднилась бы ответить, что хуже: злобная зависть или откровенная лесть.

Всего за несколько дней из изгоя я превратилась в одну из самых обсуждаемых личностей института. Поскольку мне предстояло ни много ни мало — представлять честь нашего учебного заведения на высоком приеме, директриса контролировала мою подготовку лично.

В последние двое суток меня штудировали по этикету, заставляли зубрить имена аристократов и в нереально ускоренном режиме обучали основным танцам. А еще мне в не менее ускоренном режиме сшили платье. Деньги выделили из фонда института, и сегодня я впервые в жизни надела такой роскошный, но в то же время утонченный наряд. Оттенок старого золота, как его назвала модистка, подчеркнул рыжину моих волос — об этом сообщила уже мастерица по волосам. А фасон подчеркнул тонкую талию и хрупкие плечи — это снова слова модистки.

Никто не спрашивал, чего я хочу, не интересовался моим мнением. Впрочем, я и не собиралась его высказывать — относительно внешнего вида они знали явно более моего.

— Готово, — наконец произнесла колдующая над моей прической мастерица.

Леди Лейдаль, отставив чашку кофе, поднялась с места и исследовала меня цепким взглядом. Судя по выражению лица, результат ее удовлетворил, и мне позволили взглянуть на себя в зеркало.

Нет, я не превратилась в прекрасную принцессу, как это бывает в детских сказках. Не потеряла дар речи от собственного вида, не стала считать себя по-настоящему красивой. Но выглядела я и впрямь неплохо… лучше, чем можно было ожидать. Пожалуй, ключевым моментом стала именно прическа — волосам придали объем и собрали их на затылке, оставив несколько подкрученных прядей у лица.

Пользоваться косметикой воспитанницам института было запрещено, хотя я знала, что аристократки этим правилом зачастую пренебрегают. В моем случае тоже сделали исключение, нанеся на кожу специальный, скрывший недостатки крем — и это было еще одним преобразившим меня моментом.

— Повторите имена всех фениксов, начиная Снэшами, — потребовала леди Лейдаль.

Когда я без запинки их перечислила, мне велели изобразить несколько видов реверанса и заставили подробно рассказать, как следует себя вести на приеме. После чего директриса, кажется, успокоилась окончательно и разве что не благословила меня на выход в свет.

— Помните, вы представляете наш институт, — произнесла она. — Сегодня вы можете наслаждаться своим триумфом. Но если совершите хоть одну оплошность и опозорите звание нашей воспитанницы, будьте уверены, этот триумф быстро обернется болезненным падением.

Это я понимала и без нее. Волнение зашкаливало и, не подавляй я его усилием воли, захлестнуло бы меня целиком. Но поддаваться волнению этим вечером в мои планы не входило, и я старалась абстрагироваться от ситуации, в которой оказалась.

«Это все происходит не со мной», — мысленно повторяла всегда успокаивающую меня присказку, пока в личном сопровождении леди Лейдаль шла к дожидающейся меня карете. Знакомые слова действительно помогали.

Выйдя во двор, я ощутила множество направленных на меня взглядов. Студентки прильнули к окнам и не сводили с меня глаз, что заставило еще сильнее расправить плечи и выровнять шаг.

На небесный остров мне предстояло добираться в карете, запряженной григаннами. Я знала об этом с самого начала и уже почти свыклась с этим невероятным фактом, но все равно едва сдержала изумление, когда увидела дожидающийся меня транспорт вблизи. Золоченая и изящная, охваченная легким свечением карета была прекрасна, как и впряженные в нее огненные скакуны. Но еще более прекрасным и невероятным был стоящий у нее Нориан Снэш, дожидающийся меня.

Дожидающийся меня… Пресветлый, помоги!

Поглощенная созерцанием открывшегося мне великолепия, я не сразу обратила внимание на то, что карет у ворот две. И что у второй стоит еще один феникс, а именно Кайл Снэш, тоже заметила не сразу.

Когда я приблизилась, мой сегодняшний спутник слегка склонил голову, как лорд перед леди, и произнес:

— Вы прекрасны.

От неожиданно пробежавшей по телу теплой волны, сопровождающейся мелкой дрожью, я едва не забыла все, чему меня учили. Но, вовремя взяв себя в руки, изобразила полагающийся реверанс:

— Благодарю.

А в следующую секунду позади раздался мерный стук каблуков. Выпрямившись, я украдкой обернулась и не без удивления увидела направляющуюся к нам леди Вивьер — невероятно красивую, в роскошном бальном платье, с поблескивающими на свету, стоящими целое состояние украшениями.

Вот уж кто точно настоящая сказочная принцесса…

В этот самый момент стало понятно и для кого предназначена вторая карета, и кого ожидал стоящий у нее Кайл Снэш.

Нориан

В первые мгновения я ее не узнал. Скользнул мимолетным взглядом, подумав, что это одна из многочисленных студенток. Но уже спустя секунду непроизвольно посмотрел на нее снова… посмотрел — и не сводил глаз до тех пор, пока она не подошла. Впрочем, даже тогда с трудом себя пересилил, заставив не смотреть на нее столь пристально.

Чем дольше живешь, тем больше укрепляешься во мнении, что внешность ничего не стоит. Внешность — всего лишь обертка, оболочка для находящейся внутри души. Именно содержание отражается в глазах, именно оно проступает сквозь кожу незаметным светом, наполняя окружающее пространство частицами личного эфира.