Пленник золотой любви - Ольга Вешнева Страница 47

Я понял, что в ней начала просыпаться та ее часть, о которой мне было страшно подумать. Бросившись к Лизе, я вырвал кол из ее руки и вогнал его по рукоять в грудь вампирши, пронзил сердце. Глашин вой превратился в затихающий писк.

Пятак поспешил мне вдогонку и напал со спины. Я перебросил его через голову, прицелился нанизать его на забор, но вампир выскользнул из когтей, ударив меня в живот обеими ногами. Я не позволил ему перескочить во двор лицея, вытащил его на дорогу и, схватив сзади, зажал его голову руками, попытался сломать ему шею…

Свист рассекаемого воздуха, ветер от резких взмахов перепончатых крыльев… Стремительное приближение сверкающих в темноте красных глаз и белоснежных острых зубов… Я отвлекся всего на мгновение, но если речь идет о вампирских боях, это очень много времени. Пятак перехватил мои руки, дернул их вниз, выкручивая до боли, и вырвался.

Сатибо его почти поймал. Хитрый разбойник изловчился оставить разодранную джинсовую куртку в драконьих зубах. Нырнул в скопище гаражей-ракушек за старыми домами, а оттуда – в замшелое замусоренное бомбоубежище, которое разветвлялось на несколько подземных путей. Сатибо покружил над центром города и вернулся. У оборотней-драконов хорошее зрение, но слабый нюх.

Приземлившийся рядом Сатибо меня обдал жаром дыхания.

– Ты что наделал?! – прорычал он, ощерившись и вздыбив спинной гребень.

– Это ты чего натворил?! Все испортил! – парировал я, глядя в сторону бегства Пятака. – Мне помешал прикончить злодея, и сам его упустил!

Сатибо понюхал мою ободранную, запачканную кровью куртку, брезгливо фыркнул и задумчиво осмотрел место происшествия. Его взгляд ненадолго задержался на заборе лицея и висевших на нем трупах. Он будто бы понял, что появился на арене не в тот момент. Прервав случайный вздох, потушив разгорающийся в груди огонь, он легонько подтолкнул мордой Лизу, помогая встать на ноги. Ручейки слез текли по щекам девушки.

– Чем ты думаешь? У тебя вообще мозги работают? Устроили тут охоту на живца, – Сатибо не мог не прочесть ей мораль – хотя бы тихо и почти что ласково.

Слизав с ее лба застывший воск, он подставил ей свое широкое плечо, чтобы она могла опереться на него. Лиза приняла помощь. Придерживаясь левой рукой за дракона, она протянула правую ко мне. Я подошел, и она прикоснулась к заживающим царапинам и ссадинам на моем лице.

– Тиша, прости. Наверное, гадина меня загипнотизировала. Ее визг оглушил. А еще меня парализовал страх. Я не смогла ее ударить.

– Людям нелегко противостоять вампирам, – я взял ее дрожащую руку. – Ты держалась молодцом. Я тобой горжусь.

– Все! Хватит! – рыкнул Сатибо. – Гордиться тут нечем! Лиза, я не удивлен, что чокнутый вампир додумался сделать из тебя приманку! Но ты почему согласилась? Ты обещала мне сидеть дома.

– Я хотела помочь городу! – Лиза перестала ронять слезы. – Вампиры убивали людей!

– Ты могла погибнуть. Больше я глаз с тебя не спущу, – пригрозив Лизе, дракон вспомнил о собаке. – Где Кампай?

– В машине, – Лиза указала рукой на двор, где был припаркован “Порш Кайен”. – Надо посмотреть, как он там.

Мы с девушкой подошли к ее автомобилю.

– Камка, привет! – Лиза постучала по запотевшему стеклу, и пес откликнулся веселым лаем.

Пятак и Глаша не рискнули сунуться в “Порше”. Мастиф показался им опасным противником.

Глава 32. Модный Улет

Сатибо присвоил мою заслугу и получил от Отдела немалую премию за уничтожение особо опасной вампирши Глафиры Стремякиной. Но, редкий случай, я на него за это не злился. В газете “Волочаровский вестник” прочел, что половину полученных от государства денег Сатибо передал городскому благочинному отцу Иннокентию на ремонт часовни. Другую половину он выделил директору лицея Клавдии Рачковой – чтобы восстановить позолоту на двух заборных пиках, заделать выбоины на фонарных столбах и заменить сломанную голубую ель.

Под домашним арестом Лиза провела восемь часов, все это время отсыпалась. Вечером ее ждали на торжественное открытие торгового центра “Модный улет”. Лиза решила взять меня с собой.

Я стоял у зеркала, можно сказать, во всеоружии. К своему первому за полторы сотни лет балу подготовился основательно. Черный костюмчик был так ладно скроен и так удачно украшен золотыми запонками, что я был в нем как будто самый настоящий олигарх, по иронии природы угодивший на яхте в сильный шторм и вместо французской Ривьеры неожиданно заплывший в Волочаровский залив. Белоснежный отложной воротничок и тонкие манжеты рубашки подчеркивали коричневатую золотистость кожи. Лиза накрасила меня искусственным загаром по самые плавки. Модно подстриженные волосы были залиты ароматным лаком и блестели так, словно я только что выбрался из бассейна… Духи – о! Это было нечто! Что именно, в точности не смогу обрисовать, ибо от каждого витка запаха при движении у меня закладывало нос.

Важно не забывать и о мелочах, дополнивших прекрасную картину – о жгуче-черной краске для моих подстриженных бровей, о защитных контактных линзах, оберегающих глаза от яркого света, о жидкой помаде, придавшей моим бледным губам приятную розовость и блеск. Отдельного упоминания достойны роскошные швейцарские часы. Не один год они пролежали в секретере Филиппа. Хозяин не носил их из жадности, боялся, что их украдут, или они случайно потеряются. Наконец-то часы дождались выхода в свет. Как и господин Таранский.

Нежная кровь молодого бычка отзывалась приятным послевкусием на языке. Сердце тихонечко дрожало от радостного возбуждения. Улыбка так прочно прилипла к напомаженным губам, что я не мог прогнать ее хотя бы на несколько секунд, чтобы показаться в серьезном и даже несколько суровом настроении.

– Как я хорош! Как красив! Просто великолепен! И счастлив до сердечных колик, – радостно засмеявшись, я погладил сидевшего у ноги пса. – Ну что, дружище Кампай? Ответь, разве я не самый счастливый вампир на планете Земля?

Кампай склонил голову набок, словно хотел еще раз внимательно меня оценить, прежде чем дать ответ, и вдумчиво произнес: “Гав – гав!”. То есть: “Да, вне всякого сомнения”.

– Тиша! Как я тебе? – Лиза