Солнце в оковах плюща (СИ) - Вестник Яна Страница 47

Хоть суета забирала последние силы, но хозяйка не позволяла себе отдых, пока не убедится, что все на месте. Поэтому почти сразу обретя опору для тела, она задремала. А я не смог уснуть. Так и сидел, готовый смотреть на нее часами, ловя каждый вдох. Своим присутствием она подобно артефакту творит необъяснимую магию, придавая мне сил и даря желание жить.

Но не прошло и получаса как хозяйка проснулась, вздрогнув, будто сбрасывая оковы беспокойного сна.

− Я долго спала?

− Нет. Еще есть время, хозяйка. – На мои слова она нахмурила брови.

− Я ведь больше не твоя хозяйка. Назови меня по имени.

− Как скажешь, Ниа.

Похоже ей понравился мой ответ. Хозяйка, вернее, Ниа, наклонилась ко мне. Я не стал тянуть время. Смял столь желанные губы жены забывая дышать. Напиваясь ею. Пусть для нее это просто ласка и она не осознает, как много места занимает в моем сердце. После нашей встречи понимаю, что будто и не жил по-настоящему. Столько всего просыпается во мне. Нутро наполняется теплом, а голова фантазиями о том, что мог бы с ней сделать. Ласкать ее всю, заставляя становится такой страстной и нежной. Ощущать под руками желанную мягкость женских форм. Находится в ней и возрождаться, обретая реальность, получше любого сна. «Как же ты нужна мне.» − Пронеслось в голове. Я уже зависим, только в этом нет сомнения.

− Все хорошо? – Похоже что-то из моих мыслей отразилось на лице. – Ты выглядишь удрученным.

И что мне сказать? Как озвучить мысли, которые снова и снова роились в голове, не имея выхода? Потянулся к шее, где без ненавистного «украшения», ощущалась прохлада.

− Ваши рабы не знают, что будет с ними.

Она вздохнула. Поискала взглядом пятерых мужчин, чью участь определили еще в детстве. Ведь рабская школа, это приговор. И теперь им сложнее всех принять новый статус. Могу себе представить сколько вопросов сейчас накопилось у них. Все работали, изредка бросая несмелые взгляды в нашу сторону. Им было все еще неловко от недавней шумихи с ошейниками, но никто не стал бы их судить.

− Сейчас рано рассуждать об этом. Найти свое место непросто даже свободным. Что говорить о человеке, который всю жизнь делал то, что хотят другие. Да и с их магией ничего не известно. В общем нужно сначала выжить и добраться до Подгории. Наше теперешнее положение слишком зыбко и ненадежно, чтобы загадывать на будущее.

Как я и предполагал, ничего не решено. Но, на самом деле, меня ведь интересовало другое. Вздохнул.

− Эрит, если хочешь поговорить еще о чем-то, я всегда тебя выслушаю. – Сказав это она обняла меня, уткнувшись носом у основания шеи. Ее теплое дыхание щекотало, вызывая мурашки на прозябшей коже. И как столь невинными действиями эта женщина так легко взращивает мое доверие к ней? Я безоружен против ее силы.

− Я тоже не знаю, что значу для… тебя. Где… мое место?

− О чем ты?

− Неважно.

Уже начинал злится на себя. Неправильно постоянно возлагать на ее хрупкие плечи решение всех наших проблем. Она даже как-то сказала, что ей не с кем поделиться своими страхами. А я, вместо того чтобы быть для нее поддержкой в столь сложном положении, когда мы рискуем жизнями, волнуюсь о другом.

− Эрит, ты мой муж. Разве этого недостаточно?

Кивнул соглашаясь. Все верно. Нас не связывает нить ошейника, только брачные узы. Но что они значат в мире, где забыта вера и верность? В моей семье точно ничего.

− Я не знаю, как вести себя с вами. С тобой. Прости.

− Снова об этом? Ты не должен быть кем-то другим для меня, только самим собой. Поверь, мне нравится узнавать тебя и открываться тебе в ответ. Так поступают люди, стремящиеся создать семью.

− У меня не лучший опыт отношений с родственниками.

− Не знаю, что еще сказать, кроме того, что тебе сильно не повезло с братом. Но он скорее исключение.

− Он не всегда был таким. – Нет я не собирался защищать Кая, но объяснить все же посчитал нужным.

− Ты не обязан говорить если тебе трудно. Я понимаю, что для тебя это болезненная тема.

− Я… раньше… рассказал не все. Кай владел ментальной магией, около второго уровня. Это немало в наше время. Однажды, еще когда отец был жив, Кай пришел ко мне. Он был в бешенстве. Напал на меня, пытаясь избить. Я поначалу не сопротивлялся, не хотел навредить будущему королю. Но потом мне самому это надоело и удалось приструнить его не покалечив. Он конечно разозлился еще больше. Поддавшись гневу, он рассказал, как иногда смотрит мысли других. Оказалось, отец нас часто сравнивал. Из этого, брат сделал вывод, что король хотел бы поменять нас местами, чтобы я занял трон. Я не знаю так ли все было или брат ошибся. Но его злило что отец не видит его настоящего, а только наши отличия. Он утверждал, будто я порчу ему жизнь самим своим существованием. Но я был уверен, что его обида в прошлом. Только после внезапной смерти отца, брат изменился. Тогда его и стали называть Безумным. То, что Кай назначил первым советником Дегиера Каврина, еще не самая большая странность которую он совершил.

− Это тот мужчина из воспоминания?

− Да. Он когда-то был советником отца, но его выслали из страны. Так поступают только за сильную провинность. Почему брат вернул такого человека еще и наделил властью, до сих пор для меня загадка. Они вдвоем это придумали, мои… поездки. Когда все произошло в первый раз я не мог и предположить, что подобное может случится со мной. Был растерян и подавлен. Думал меня за что-то наказали. Но он приходил снова. Ломал мне кости и… все что ты видела. А я не мог понять за что. Почему я?

− Я не знала твоего брата, но подозреваю что он видел в тебе угрозу.

− Но чем я мог быть опасен?

− Скорее всего тоже понимал, что ты был бы лучшим королем если бы не родился первым. Что на твоем фоне его слабости и минусы еще больше бросаются в глаза. Или дело в ревности. Он мог чувствовать себя обделенным вниманием отца и искать виноватых. Это мелочно, но как правителю ему прощали и не такое. К сожалению. − Она погладила меня по щеке даря тепло и покой. − А Дегиер возможно вымещал свою злобу на твоего отца. Хотел сломить в отместку.

− У него вышло. Я до сих пор вижу его в кошмарах.

Выходит, они оба спускали на мне свою злобу, а я принимал это как данность. Был уверен, что не стою другого отношения. Кого мне винить теперь? Себя за слабость? Других, за то, что воспользовались мной? Или проклятье, потому что не оставило мне выбора?

− Ты верно говорила по поводу чувств. Все время меня преследовали стыд и страх. Словно больше ничего во мне не осталось. Я боялся за безопасность братьев и боялся, что они узнают обо всем и станут сторонится меня. А еще, презирал себя, видя только то, каким жалким меня сделали. Я увяз в череде дней, состоящих из отчаяния и ожидания боли. Не раз думал прекратить все, не видя смысла открывать глаза по утрам. Держался только ради братьев. Теперь я в растерянности. Будто проснулся и не могу понять кем был тот человек. Как он мог так жить изо дня в день.

− Не будь к себе слишком строг. Мы, люди, способны убегать от действительности в попытке заглушить душевную боль. Где-то глубоко внутри от всех и себя самого, ты спрятал другие эмоции. Но от этого не переставал их чувствовать.

− Как это? Я не понимаю.

− Когда происходило то, чего ты не хотел, было желание все прекратить. Ты мог злится, стремится к свободе. Но помимо этих чувств также была уверенность что все так, как и должно быть. Верным было первое, а во втором тебя убедили, исказив понимание себя и окружающих.

− Обманули?

− В некотором роде… да. К сожалению, сделать это не так и сложно. Но если ты ощущал такие противоречия слишком часто, мог попытаться избавится от страданий, оградившись равнодушием.

Она права. Почти постоянно меня словно было двое, и они непрерывно враждовали. Но я был уверен, что дело во мне. Что со мной что-то не так. И я действительно постепенно становился безразличным ко всему.

− В любом случае сейчас все в прошлом. Твои обидчики по большей части мертвы. А тебе нужно принять случившееся и отпустить иначе будешь снова ранить себя.