Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова Страница 47

Хотя ясно, откуда – примчался на визг одной неуклюжей лопушки.

– А-а… кхе-кхе, – я кашлянула и попробовала сфокусировать расплывающийся взгляд на мужчине перед собой. – Нет… всё… всё в порядке… просто я поскользнулась и… волосы намочила, вот… – я подцепила потемневшую прядь и продемонстрировала Тисону.

– Ты не ударилась?

– Вроде нет. Извини, я… случайно. Знаешь, я из тех людей, которые и дверь с надписью «На себя» толкают от себя, и на жвачку в чистом поле обязательно наступят…

– Ничего страшного, – Тисон улыбнулся ободряюще, погладил меня по волосам. – Главное, что с тобой всё хорошо.

Уверен? А я уже сомневаться начинаю.

Потому как я голая, а он… я осторожно опустила взгляд… в какой-то набедренной повязке, иначе это некое подобие  доисторических трусов и не обзовёшь. Наверное, они как-то называются правильно, но возможности выяснить не представлялось… И сидим мы близко друг к другу.

Непозволительно близко.

Слишком близко, чтобы удержаться от соблазна.

Взгляд Тисона последовал дурному примеру, но ниже моего лица задержался лишь на секунду-другую, после чего вернулся поспешно, уже изменившийся, потемневший. Я застыла, не смея шелохнуться и опасаясь, что мужчина сейчас попросту сбежит.

Один удар сердца.

Другой.

Тихо, напевно журчал фонтанчик, и без того горячий воздух вокруг казался раскалённым до предела, выбеленным на фоне стен.

Поцелуй, желанный, ожидаемый, обжёг губы, напор, похожий на тот, что был в прошлый раз, смёл все опасения. Я отреагировала мгновенно, потянулась навстречу, избавляясь от остатков свободного пространства между нами, обвила руками и ногами, чувствуя, как от наших движений заплескалась вода, окатывая верхние ступеньки. Целовались мы, как и тогда, у дверей покоев, жадно, исступлённо, прижимались кожа к коже с отчаянной, безнадёжной страстью людей, не верящих, что подобное повторится когда-либо вновь. Руки скользили торопливо, хаотичнопо мокрому телу, пытаясь прикоснуться везде, узнать и изучить всё, но не задерживались надолго на одной точке, словно не способные остановиться. Я едва отмечала что собственные касания, что Тисона, они появлялись и исчезали, везде и нигде в частности, суетливые, мимолётные, превращая разгорячённое, распаренное в воде тело в сгусток живого пламени, существующего отдельно, без контроля разума, однако не желающего быть без того, кто рядом, кто делал его таким.

Это же не моё тело…

Нехорошо и вообще…

Да и плевать.

Я подумаю об этом позже… когда-нибудь.

Не сейчас, когда собственно тело мечется в этом сводящем с ума огне на двоих, а в сознании вязкий туман, в котором тонули мысли.

Не сейчас, когда желанный мужчина здесь, в моих объятиях.

Губы переместились ниже, и я откинула голову назад, открывая шею поцелуям, больше похожим на укусы, чуть болезненные, усиливающие этот поглощающий жар внутри и вокруг.

Россыпью по плечу, ключице, груди. На последней губы всё-таки задержались, щетина царапнула кожу, я прогнулась, упёршись рукой в край ступеньки. Наполовину развалившийся пучок лип к шее, тянул назад, и оттого я не сразу сообразила, что Тисон осторожно опустил меня на гладкую поверхность ступеньки. Вода едва покрывала её набегающей волной, и ширина достаточная, чтобы улечься с относительным комфортом. По крайней мере, можно не беспокоиться, что рука сорвётся…

Мужская ладонь опустилась вниз по телу, погладила бедро, прошлась по согнутой в колене ноге и поднялась обратно, скользнула на внутреннюю сторону. И я вздрогнула, ахнула, когда пальцы прикоснулись к сокровенному. Не от факта самого прикосновения – мне-то точно нечему тут удивляться, – но от реакции тела, от пронзившего насквозь ощущения, неожиданно острого, яркого. Пальцы ласкали неспешно, не торопясь переходить к следующему этапу, мягко, будто опасаясь меня напугать. Хотя, возможно, и впрямь опасался. Мне осталось лишь немного отодвинуть ногу, вцепиться в плечи Тисона да подаваться нетерпеливо бёдрами навстречу.

Выдыхать шумно, ловить ртом воздух и кусать свои припухшие от сумасшедших поцелуев губы.

Тисон поднял голову, посмотрел мне в глаза, столь же пристально, гипнотизирующе, как и его брат, отчего взгляд отвести не получилось. Не знаю, что Тисон хотел в них увидеть в такой момент, но волна удовольствия накрыла раньше, чем я ожидала по старой памяти. И снова более яркая, острая, ослепившая и оглушившая на секунду-другую, заставившая сильнее впиться ногтями в мужские плечи. Тисон склонился к моему лицу, поцеловал, перехватывая сорвавшийся с губ стон, наверное, впервые за это время нежно, ненастойчиво. Затем выпрямился, убрал руку и вовсе отодвинулся. Я полежала чуть, наслаждаясь блаженным послевкусием, и только потом сообразила, что больше ничего не происходит.

Совсем.

Приподнявшись на локтях, я обнаружила, что Тисон предупредительно перебрался подальше от меня, к краю лестницы, и по давешней привычке избегает смотреть.

И что, на этом всё? Или думает, раз осчастливил девушку предположительно первым оргазмом, то и ладно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я встала, кое-как вытащила из мокрого осевшего пучка те шпильки-заколки, которые получилось высвободить наспех из спутанных прядей, отложила их на бортик, отжала волосы и приблизилась к Тисону. Села рядом, обняла за плечи, попыталась заглянуть в лицо.

– Тисон…

– Асфоделия, нам нельзя, – выдал мужчина тоном непримиримым, хотя и не слишком убедительным.

– Мы уже начали, – напомнила я.

Вновь поднялась, встала так, чтобы быть перед ним, наклонилась, надавила на плечи.

– Есть граница, пересекать которую нельзя ни в коем случае, потому что…

Потому что Асфоделия приличная барышня на выданье и должна достаться мужу, не суть важно, императору или кому ещё, девственницей. Да, знаю, читала… в прошлой жизни.

– Я в курсе, – покосившись на следы от собственных ногтей, я усилила нажим и Тисон медленно, неуверенно подчинился, опустился на самую верхнюю, не покрытую водой ступеньку. – Никто и не говорит, что надо вот прямо сию минуту переходить к основному процессу. А раз так, то…

Уложив Тисона на спину, я склонилась ниже, нависая над ним, коснулась губами губ, провела ладонью вниз по напряжённому телу. Эта доисторическая пакость ещё и на завязках, кошмар какой… Шнурок поддаваться не желал, заставляя задуматься, не предусмотрено ли в этом мире пояса верности для мужчин или хотя бы для безбрачных рыцарей. Наконец удалось справиться с дурацкой завязкой и открыть себе простор для действий… а в следующую секунду Тисон перехватил мою руку за запястье. Я отстранилась, чувствуя, как дразнящая улыбка распускается сама собой.

– Асфоделия…

Чёрт, как же хочется, чтобы он хоть раз назвал меня настоящим именем! Но тут уж ничего не поделаешь.

Может быть, когда-нибудь.

А может, и никогда.