Дикая кошка мастера Дуэйна - Зоряна Лемешенко Страница 47

— Я должен что-то знать? Какие-то факты, что могут подсказать, где искать герцога?

— Ну, факт первый: помимо нашего темперамента там ещё домешан орлиный. Поэтому, я очень надеюсь, что Селена не убила его в пылу ссоры. Мне слишком нравится эта девочка. Факт второй: опять же в связи с такой смесью кровей он очень любит женщин, очень. Но я ещё точно знаю, что Селену он любит больше других. По крайней мере так было во время последнего их визита.

Значит Астан действительно любит свою жену? А что же она? В голове мастера Дугласа фоном всех рассказов короля уже были сцены грядущего турнира, где Дуэйн побеждает Астана, и радостная Селена мчится в его объятия. А вдруг чувства взаимны и она не захочет даже видеть своего бывшего наставника и решит остаться герцогиней? Дуэйн аж скривился от озарившей его мысли: красавчик-герцог и старый вояка без титула. Но он поклялся себе, что попытается всё исправить. Ведь всё же есть шанс, что Селена где-то в глубине души всё же сохранила чувства к нему, не могло же без остатка раствориться то, что росло в ней столько лет?

— И ещё. Королева окажет любую помощь в поисках. Для неё так же важно найти Астана, как и для меня.

Глава 42

Селена надела платье, которое раньше частенько носила — было очень удобным. Но оно теперь болталось как на пугале, поэтому пришлось потуже затянуть впереди шнуровку корсета. За истёкшие почти три недели она сбилась с ног в безуспешных попытках разыскать своего исчезнувшего супруга. Она вдоль и поперёк обежала Ульт и окрестные горы, но ни единого намёка на то, что он где-то прошёл по мостовым или земле своими ногами или лапами не было. Пантера всё чаще ловила себя на мысли, что он просто ушёл сам, ведь утащить по воздуху сопротивляющуюся когтистую тушу было вряд ли возможно. Даже, если он был без сознания, то один орёл его вряд ли поднял бы и унёс далеко, а два не смогли бы лететь, цепляясь крыльями. Оставалось только два варианта, либо его обманом куда-то заманили, либо причиной всему была очередная ссора накануне его исчезновения.

Они часто не ладили в последнее время. На какое-то время после той самой измены Астан стал покладистым и примерным, не беспокоил Сель дома, а в обществе был самым обходительным и нежным. Но с течением времени он всё чаще срывался. Всё так же продолжая вести бурную жизнь за пределами дома, но под чутким контролем супруги, он не мог смириться с тем, что сама Селена была ему кем угодно, но только не любовницей.

Их всё чаще приглашали на неофициальные приёмы, и у кошки закрадывалось подозрение, что герцог Спенсер сам прилагал к этому значительные усилия. А во время этих мероприятий он не сдерживал свои порывы и то поглаживал, то целовал Селене метку, обнимал её, шептал на ухо всякие пошлости, а она едва не взрывалась от негодования, ведь каждый раз дома он уверял, что теперь не будет себе позволять подобного.

— Я просто перестану с тобой появляться в обществе, Астан! — кричала она после очередного безобразного поведения герцога, когда он едва не залез ей под юбку во время неофициального ужина у одного из министров Асвантии.

— Тогда я не ручаюсь за своё поведение, милая моя кошечка, — пьяно ухмылялся он, — думаю ни одна орлица не будет против моего особого расположения.

И Сель снова шла на очередное сборище не в меру похотливых орлов, чтоб следить за своим ненормальным мужем, у которого на тот момент уже была постоянная любовница — тихая и милая орлица Тамила. Она была влюблена в Астана, но в силу черт своего характера не несла никакой угрозы его положению и держала их связь в секрете.

А Селене приходилось прятаться во время течки от одержимого ею герцога, поскольку каждый раз, когда она с запасом различных снадобий, облегчающих её состояние, исчезала, чтоб провести несколько дней в дали от всех, он пропадал из светской жизни Ульта, чтоб посвятить время поискам жены. Но ни разу ему не удалось найти её тайное пристанище, и всегда он был зол так тысяча псов, когда уставший возвращался домой и находил там уже пришедшую в себя герцогиню.

— Нескучно мы с тобой живём, — рычал он.

— Ты же этого боялся в браке, — усмехалась Сель, но знала, что он наверняка будет мстить.

После таких игр в прятки Астан был как никогда беспощаден к жене и отыгрывался на полную особенно откровенными ласками.

— Убери руку, или я тебе её сломаю прямо здесь, — зашипела она улыбаясь, когда однажды под столом ладонь герцога скользила по её ноге, задирая платье.

— Не сломаешь, это будет международный скандал, — самоуверенно сказал он, а Сель сжала ноги так, что на лице герцога заиграли желваки, — сучка…

Но в тот раз он не сдался, и ответным ходом был поцелуй прямо в метку и крепкая хватка её рук своей пятернёй. Пантера ненавидела эти его запрещённые приёмчики, потому что брачная метка давала ему особую власть над её телом. Эта тихая битва осталась незамеченной во время бурного празднования дня рождения очередного приближённого ко двору аристократа, но Сель надолго запомнила тот ужин, ведь он всё же исполнил задуманное… Его рука всё-таки оказалась между ног кошки, скрытая скатертью, и он отомстил жене. Молодое и соскучившееся по мужчине тело жаждало ласки, а опасность быть застуканными добавляла огня, поэтому, как ни пыталась пантера извернуться от умелых пальцев герцога, ей не удалось.

— Ты же хочешь меня, сколько можно изводить нас обоих, Селена? — кричал тогда он, когда, вернувшись домой, она влепила ему пощёчину.

— Не хочу! Я не хочу, чтоб мой муж был как общественная уборная!

— Что?! — изогнул брови Астан, — уборная?!

— А ты считаешь, что это добавляет тебе очков, что в округе непокрытыми тобой ходят только бабушки, малолетки и твои родственники? Это отвратительно! Мне не нужен мужчина общего пользования!

После этой реплики оборотень на какое-то время замолчал. Селена уже надеялась, что услышав столько нелестных сравнений в свой адрес, он успокоится и перестанет её донимать. Но герцог очень удивил её, когда на следующее утро пришёл к ней в комнату и заявил, что готов пойти на уступки.

— На какие уступки? — зябко куталась в халат сонная Сель.

— Перестать быть общественной уборной, — скривился как от зубной боли Астан.

Пантера даже перестала зевать, услышав такое заявление.