Дж. Уорд - Зависть Страница 48

За шестифутовой перегородкой была организована временная рабочая база со столами, стульями, компьютером и фотографическим оборудованием, а также ведром, полным пустых пластиковых пакетиков и рулоны приклеивающихся ярлычков. Но это было неинтересно.

На низко подвешенных полках, восемь или девять футов длиной, были разложены пакеты со штрих-кодами, в которых лежали баночки, украшения и другие вещи.

Ее любимчик был очень занятым мальчиком, не так ли.

— Обычно улики заносятся в систему в приемной или в лаборатории, если это человеческие останки, но из того грузовика столько всего конфисковали, что для этого пришлось организовать здесь временную базу. Сначала они разбирались с образцами ткани, потому что хотели сохранить их… но оказалось, что Кронер знал, в чем именно нужно хранить плоть.

Разумеется, знал. Он хотел, чтобы частички его жертв всегда были с ним.

— Здесь множество других предметов. — Офицер приподнял белую пелену, накрывавшую огромный неглубокий ящик.

Да, как раз то, что она надеялась найти… куча футболок, украшений, сумочек, резинок для волос и других личных штучек.

Глядя на все это, Девина искренне и глубоко сочувствовала Кронеру. Она точно знала, откуда у него эта одержимость — нежелание потерять то, ради чего так упорно работал, потому что в отличие от нее, у него не было возможности хранить жертв вечно… и теперь он потерял свою коллекцию.

Внезапно Девине стало трудно дышать.

Он потерял свои драгоценности, и вот они, под защитой людей, которые прикасались к ним, заносили их в каталог и, скорее всего, выбросят когда-нибудь в далеком будущем.

— Бритни? С тобой все хорошо?

Офицер появился прямо около нее, схватив ее за иллюзию руки секретарши.

— Присядь, — услышала она его слова откуда-то издалека.

Когда комната начала кружиться, Девина послушала его и опустила голову между коленей, ей не принадлежавших. Протянув руку, она схватилась за край стола, словно могла таким образом удержаться за сознание.

— Дерьмо, проклятье… я принесу тебе прохладной водички.

Офицер убежал, со всех ног проносясь мимо стеллажей, и она знала, что времени у нее мало. Трясущейся влажной рукой Девина достала золотую сережку, которую принесла с собой из собственной коллекции. Слезы застлали глаза, когда она вновь осознала, что ей придется отдать вещицу, чтобы добиться прогресса в этом раунде с Хероном… и ДелВеччио.

Когда она была в своем уединенном местечке в окружении сотен тысяч трофеев, казалось, перспектива того стоит. Что значит одна сережка мертвой девственницы? Половина набора все равно остается у нее… и у Девины было еще много предметов, напоминавших о гребаной Сисси Бартен.

Теперь же, сидя рядом со следами расправы над коллекцией Кронера, ей казалось, будто она выпускает одну из своих душ в море неизвестной и вечной потери. Но какой выбор у нее был? Она должна выманить Херона, и, что также важно, подготовиться к финальной битве…

Внезапно образ сексапильной блондинки-секретарши начал исчезать, сквозь обложку молодой женщины во всем розовом стало проявляться истинное обличие Девины, ее разлагающаяся, жилистая плоть и скрюченные серые когти покачивали дешевую сережку в форме птицы.

На секунду ей было все равно. Она была слишком потрясена собственным инстинктом накопления и не могла осознать важность того факта, что офицер скоро вернется и ей придется либо заразить его, либо убить… ни на то, ни на другое у нее не было сил.

Но она должна взять себя в руки.

Заставив себя думать, Девина призвала образ своего терапевта, представив ту пухленькую, полностью реализовавшую себя защитницу природы с наступившей менопаузой, которая не только могла ответить на любой вопрос… но и вроде бы понимала, о чем, черт возьми, она говорит.

«Девина, тревога не связана с вещами. Она касается твоего места в этом мире… Ты должна помнить, что не нуждаешься в вещах, чтобы оправдать свое существование, почувствовать себя в безопасности».

Более того, если она не вытрет сопли и не подкинет сережку, то еще сильнее подвергнет риску высшие цели.

Однажды ты уже проиграла, напомнила она себе.

Два глубоких вдоха… и еще один. Затем она посмотрела на свою руку и вернула на место образ молодой, свежей кожи. От требуемой концентрации заболела голова, и боль не исчезла, когда Девина вновь стала той, кем не являлась на самом деле, но на то, чтобы позаботиться о пульсирующих висках, уже не было времени. Поднявшись на ноги, которые стояли так же прочно, как и трубочки для содовой, она, покачиваясь, подошла к коробке. Приподняв уголок ткани, Девина положила сережку в виде голубки и скользнула на место, куда посадил ее офицер.

Как раз вовремя.

— Держи, выпей это.

Она взглянула на парня. Судя по его лицу, уловка с Бритни все еще работала: одно о людях можно было сказать со стопроцентной уверенностью — увидев ее истинное обличие, они перепугаются до смерти.

— Спасибо, — сказала она хрипло, протянув… руку с нарощенными розовыми ноготками. Но как долго продержится эта иллюзия?

Она выпила холодную воду, смяла бумажный стакан и выбросила его в мусорное ведро под столом.

— Пожалуйста… не мог бы ты помочь мне выйти отсюда? Прямо сейчас?

— Безусловно.

Он поднял ее со стула, обернув на удивление сильную руку вокруг ее талии и приняв на себя большую часть ее веса.

Обратно вдоль длинных рядов. Через закрытую дверь, благодаря тому пропуску. В коридор за ней.

Лифт стал благословением, даже если от спуска голова закружилась сильнее.

План, сказала она себе. Работай над планом. Это необходимая жертва, чтобы все вернулось на свои места.

Когда они вернулись в его офис, Гари усадил ее на один из пластмассовых стульев, стоявших рядом с его столом, и принес ей второй стакан воды, который помог еще немного прояснить голову.

Сосредоточившись на офицере, Девина решила, что не только позволит ему жить; она преподнесет ему небольшой подарок.

— Спасибо, — искренне сказала она ему.

— Не за что. Тебе есть на чем доехать до дома?

Девина не ответила, и наклонилась вперед. Мысленно потянувшись сквозь спертый воздух, она посмотрела ему прямо в глаза и забралась в мозг, прошлась по метафорическим коридорам его разума, рассматривая вещи на его личных полках.

Так же, как и с сережкой, она вложила знание, что он — Казанова, равных которому нет, парень, который вопреки своему скромному внешнему виду желаем женщинами и поэтому уверен и мужественен в их обществе.

Благодаря этому он, наконец, займется сексом. Потому что в отличие от мужчин, которые судят по внешности, женщинам больше нравится то, что скрывается у человека в голове.