Суженый для горной ведьмы (СИ) - Либрем Альма Страница 48

Она помчалась вниз, на луг, где совсем недавно они колдовали над Жанетт. Геор бросился следом. Его магия тоже гнала его вперед, смешавшись со страхом навсегда остаться в жестоком ведьминском обществе, где мужчине найдется месту только в качестве раба. Впрочем, кому он лгал — Геор сейчас почти не думал о себе, его куда больше волновало состояние жены.

— Дараэлла! — донеслось до их ушей. — Дараэлла, это ты?!

Она не позволила себе обернуться, только заспешила к порталу. Ее позвали и другие ведьмы, но Дара упрямо следовала к своей цели, не желая задерживаться со своим ненавистным кланом ни на секунду.

Геор мог ее понять. Он в своей молодости был редкостным неудачником, до встречи с Урсулой, и знал, что такое гонения. Тогда ему казалось, что только худшие получают уколы от общества. Потом, когда он стал самым лучшим адмиралом в истории своей страны, понял, что лучшим живется не легче. Так что, Дара не зря не хотела сюда возвращаться и всю жизнь мечтала о свободе от общества, в котором родилась.

— Стой! — закричала какая-то ведьма.

Дара обернулась, остановившись уже у самого портала. Геор едва не налетел на нее, вовремя остановился у самого портала.

— Стой, Дара! Ты не можешь опять уйти!

Девушка побледнела, как стена, и прижала ладони к каменной поверхности, открывая портал. Кто-то из ведьм швырнул в них заклинанием, но Дара даже не заметила этого, она была слишком сосредоточена на том, чтобы все-таки открыть проход.

Геор видел, как магическая вспышка мчалась к ним, и заставил себя закрыть глаза и шагнуть вперед, заступая Дараэллу. Не просто так же он получил эту магию. В конце концов, его мать была сильной ведьмой, если ей удалось вырваться из этого места, а он унаследовал не только ее силу, но и ее отвратительный характер и всегда так раздражавшую отца стойкость.

Оно и неудивительно. Ведь барышни, выросшие в любви и заботе, не могли быть такими, как Лисандра. Они, в конце концов, понятия не имели, как это — сражаться за свою жизнь.

Может, и матушка у него не такая уж и противная. Просто с местом рождения не сложилось.

…Магия, прежде никогда не слушавшаяся Геора, теперь будто расцвела в нем, рванулась на свободу, образуя защиту вокруг них с Дараэллой. Ведьминское заклинание врезалось в эту стену, и Геор вздрогнул не так от ощущения толчка, как от громкого треска. Его магия стремительно поглощала энергию ведьмы, пытавшейся их заколдовать, и мужчина, вместо того, чтобы почувствовать усталость, напротив, ощущал прилив сил.

— Скорее! — поторопила его Дара, потянув за руку. Щит растворился, не успев принять еще несколько заклинаний пытавшихся удержать их ведьм, но и сквозь портал чужая магия не смогла пройти.

Дара и Геор буквально выпали на пыльную дорогу. Адмирал даже пробежал несколько шагов по инерции, прежде чем наконец-то сумел остановиться и повернулся к Дараэлле.

— Мы смогли? — усмехнувшись, промолвил он.

— Смогли, — кивнула Дара. — Только вот… — она настороженно оглянулась. — Тиам уже отбыл, ехать нам не на чем и…

Она не договорила, только удивленно смотрела на странный туман, что вился у их ног и медленно поднимался наверх.

— Только вот, — продолжила девушка, — тут никогда не бывает туманов.

Геор втянул носом воздух и почувствовал, что ему становится нечем дышать.

— Это не туман, это…

Мужчина умолк — но не потому, что сомневался. Это в самом деле был дым, Геор просто не успел договорить, потому что, вдохнув слишком много, сполз на землю, поддавшись неожиданной слабости. Последнее, что он успел заметить — это то, что Дара тоже потеряла сознание рядом с ним.

Глава девятнадцатая

Дышать было невыносимо тяжело. Даре казалось, будто она вдыхает огненный, раскаленный донельзя воздух, и тот, как кипучая лава, выжигает все в ее теле, оставляя после себя только кровавые раны. Сначала она могла понять только одно — что медленно, но уверенно приближается к собственной смерти, — но проходило время, и девушка даже привыкла к огню, которым вынуждена была дышать.

Когда она открыла глаза, то увидела только садящееся солнце, должно быть, и раскалившее донельзя воздух. Девушка с трудом перевернулась на бок, но, куда только глядели ее глаза, всюду была лишь иссушенная, мертвая равнина.

Она попыталась повернуться на второй бок. Руки были крепко связаны, хоть и не заломлены за спину, в горле пересохло, глаза жгло, а кожа, казалось, сгорела от палящих солнечных лучей. Голова раскалывалась. Дара чувствовала себя так отвратительно, как никогда прежде — и мысль о том, где она на самом деле оказалась, совершенно не внушала радости.

Адмирал лежал рядом. Он все еще был без сознания и выглядел, однако, далеко не лучшим образом. Темные волосы спутались, лицо было бледным, только на щеках горел лихорадочный румянец. Даре почему-то подумалось, что мужчина переносил жару куда хуже, чем она, по крайней мере, ее собственное спокойное дыхание было не сравнить с тем, как тяжело поднималась и опускалась его грудь.

— Геор, — тихонько позвала Дара. — Геор!

Он застонал, показывая, что все еще жив и в сознании, и с трудом разлепил веки, но только для того, чтобы, моргнув два раза, вновь закрыть глаза.

— Солнце, — прохрипел он. — Ненавижу… солнце.

А кто ж его любит, в таком-то количестве!

Дара попыталась сесть. Лежать на раскаленной голой земле было невыносимо, и она надеялась, что, сев, сможет найти хоть какой-то намек на тень. Но, увы, сколько б девушка ни крутила головой, вокруг была только иссушенная земля, в лучшем случае — сухая, напоминающая иглы желтая трава.

От мысли, где они оказались, становилось не по себе. Дара бы предпочла, если б у нее вообще не было идей насчет того, где они оказались, но, к ее огромному сожалению, Дара могла предположить, что это за место.

— Ты можешь встать? — тихо спросила она у Геора.

Тот попытался. Он с трудом сел, но практически сразу свалился на раскаленную землю.

— Боюсь, он не такой сильный, как бы тебе хотелось, ведьмочка.

Дара стремительно оглянулась.

Проклятье!

— Я вижу, ты узнала, кто я?

Дара улыбнулась и тут же скривилась, чувствуя, как неприятно тянуло пересохшее горло.

— Я думала, — прошептала она, понимая, что говорить громко означало подвергать свое здоровье еще большей опасности, — что таких, как вы, уже больше не осталось.

Смотреть против солнца было больно, но маг, очевидно, решил не утруждать ее зрение. Он медленно обошел Дару, став так, чтобы она могла разглядеть его, раз уж сама этого захотела.

Впрочем, сияние исходило и от самого мага. Приглушенное, скорее всего, легко отключаемое им самим же, но однозначно обозначающее, кем же он был на самом деле.

Дара была уверена в том, что они все погибли. Огненных магов ненавидели, против них воевали. Они, в конце концов, терпеть не могли некромантов и старались держаться подальше от королевства Его Величества Юстиниана. Эта магия, совершенно не походившая на силы, которыми обычно пользовались в их государстве, была под запретом.

Огненные маги могли вдесятером выжечь целый город. Должно быть, для того, чтобы их силы не имели такого огромного преимущества над другими, они и рождались так редко. Огненная магия уничтожала любую другую, служила эдаким противодействием.

В странах, где колдовство ненавидели и пытались запретить, к услугам магов огня обращались с одной только целью — они работали инквизиторами. Сжигали ведьм и колдунов, по-настоящему сжигали. Если б Дару запихнули, например, на обыкновенный костер, она б могла сплясать на нем — ее собственный дар не позволил бы стихии настолько разгуляться.

— Как видишь, мы выжили, ведьма, — усмехнулся колдун. — Меня зовут Магнус, я — предводитель нашего клана. Как приятно, что вы двое тоже перенесли этот день. Мне не хотелось предавать вас подобному испытанию…

— Почему?

— Мне было вас жаль, — рассмеялся Магнус. — Все-таки, не часто встретишь такую красивую девушку.

Он протянул руку и осторожно провел кончиками пальцев по щеке Дараэллы.