Чужая игра для Сиротки (СИ) - Субботина Айя Страница 48

— За работу, леди! — Она проходит в конец лаборатории, к стойке, на которой подвешены гигантские песочные часы, и одним движением разворачивает их песком вверх. — У вас есть ровно шестьдесят минут на то, чтобы сделать аптекарскую воду, антидот и «жидкий сон». И если хотите успеть, советую не тратить впустую ни минуты!

Я мысленно проклинаю тот день, когда бандиты спутали меня с герцогиней, потому что именно тогда начался весь этот немыслимый кошмар.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава пятьдесят первая

В то время, как все вокруг за одну минуту превращаются в заправских алхимиков, я едва ли понимаю, что вообще находится в десятке склянок передо мной. В одной жидкость, в другой — какой-то словно бы одушевленный газ, в третьей — масло, в нескольких — непонятного цвета осколки камней. Еще в парочке — песок.

Ничего из этого, само собой, не подписано.

Я отчаянно пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь из тех немногих знаний, которые могла почерпнуть из книг в монастырской библиотеке, но это так мало, что вряд ли поможет сделать хотя бы одно пристойное зелье, не говоря уже о трех. Монахини не использовали аспекты из-за извечного конфликта веры, волшебства и механикуса, так что единственное, что мне удается откопать из недр памяти — аптекарская вода делается из аспекта Аэр, аспекта Галум и аспекта Люкс. В голове возникает черно-белая гравюра из книги: понять, что есть что довольно сложно, но по крайней мере в одно из склянок точно что-то невесомое.

У меня такая тоже есть.

Ее беру первой и… замираю, так и не рискнув вынуть пробку, потому что вся невероятная конструкция колб и реторт передо мной — это еще одна большая загадка. Как и куда можно вылить что-то газообразное? И возможно ли это вылить вообще?

Я украдкой оглядываюсь по сторонам, пытаюсь понять, что делают остальные.

Риванна, та, что с глазами странного слишком яркого синего цвета и темной кожей жительницы южных просторов, как раз берет туже склянку, что и я, открывает ее и ставит на маленькую подставку в середине стеклянной конструкции. Быстро опускает висящую над ней корковую пробку и вертит какой-то невидимый с моего места рычаг, из-за чего вся конструкция переворачивается с ног на голову. Я быстро повторяю то же самое.

Стыдно-то как!

Я в жизни не делала ничего вод так, подглядывая!

Плачущий, не будь ко мне слишком суров.

Газообразное вещество в моей склянке как раз оказывается над еще одной горелкой, и быстро, буквально на глазах, становится плотнее, превращаясь в некое подобие искрящейся жидкости. Снова поглядываю по сторонам — девушки достают эту жидкость маленькой каменной лопаткой.

Я повторяю. Три порции — по крайней мере это я помню из книги.

Потом Риванна берет склянку с белым порошком, добавляет щедрую щепотку в бронзовую ступку, смешивает с предыдущей жидкостью.

Я повторяю и к своему огромному облегчению замечаю, что как и остальных, над моей ступкой поднимается облачко выразительного голубоватого дыма.

Остается последняя склянка. На гравюре из книги в ней была жидкость, и это значительно облегчает задачу, потому из десяти склянок на столе, лишь в одной есть жидкость. Остальные девушки тоже ее берут, выливая примерно треть в большую колбу над горелкой.

Я делаю то же самое, чувствую легкую нотку облегчения. По крайней мере, не проиграю совсем уж «всухую» — у меня будет по крайней мере одно зелье из трех.

Когда жидкость в колбе начинает пузыриться, вливаю туда содержимое ступки.

Примэль, которая увлеченно занята зельем, начинает косить в сторону смуглой красавицы Риванны.

Я снова поворачиваю голову в ее сторону.

В отличие от остальных, Риванна не берет бутылку с жидкостью, хотя сперва может показаться, что именно к ней тянется ее рука. В последний момент она неожиданно перемещает пальцы на бутылку с железной стружкой, щедро сыплет их в ступку, размешивает и, как ни в чем ни бывало, выливает все это в колбу.

Ее жидкость почти не отличим по цвету от тех, что делаем мы.

Невооруженным взглядом тяжело угадать разницы.

Примэль быстро отворачивается, стоит Риванне поднять на нее взгляд.

Железные стружки.

Это, кажется, аспект Металум.

Даже я, совсем серая и, кажется, единственная в этих стенах, кто знает об аспекта меньше всех, знаю, что Металум совершенно точно нельзя использовать для приготовления лечебных настоек.

Даже странно, что он вообще оказался среди всего набора, потому что этот Аспект используют для создания пушечных ядер.

Но, пока я думаю обо всем этом, Риванна успевает вылить содержимое своей колбы в маленькую склянку, наспех залить ее сургучом и… сжать в кулаке.

Она наклоняется, делает вид, что поправляет чулок, и выпускает склянку из рук. Прямо на пол. Встает. Поправляет передник, нарочно глядя куда-то в сторону, чтобы одновременно метким пинком башмака отправить склянку с жидкостью прямиком к соседнему столу.

За которым увлеченно «колдует» Фаворитка.

Жидкость в маленьком пузырьке начинает стремительно темнеть — я даже вижу за стеклом крохотные разряды молнии внутри темно-серого облака.

Это точно никакая не аптекарская вода!

Примэль, которая видела то же, что и я, начинает пятиться к стене.

У меня есть лишь мгновение, чтобы сделать выбор.

Даже если он будет стоить мне… много чего.

Я в два прыжка оказываюсь около стола Вероники Мор, не думая о последствиях, локтем отпихиваю ее куда-то в сторону, падаю на колени, пытаясь схватить проклятую бутылочку. Она как назло вываливается из пальцев, но лишь потому, что раскалена, словно уголь из жаркой печи.

Когда, наконец, хватаю его, ладонь невыносимо жжет.

Кто-то начинает вопить, что я помешалась.

Мне все равно.

Я успеваю замахнуться и швырнуть бутылку в самый дальний конец лаборатории, туда, сейчас спасительно пусто.

Оглушающий взрыв накрывает нас с головой.

А вместе с ним — осколки падающего сверху потолка.

Я едва успеваю отползти в сторону, под навес из рухнувшего стола, когда на то место, где мгновение назад была моя нога, падает огромный скол потолка. От одной мысли, во что бы под таким весом превратились мои кости, начинает ныть все тело. Я прикрываю голову руками, потому что куски потолка продолжают падать, хоть теперь реже и приправленные пылью и песком.

В горле и носу першит.

Дышать так тяжело, что приходиться постараться и оторвать кусок юбки, чтобы хоть как-то прикрыть лицо.

Плачущий, надеюсь, все живы?

Если бы эта бомба взорвалась под ногами Фаворитки, ее не собрали бы по кускам даже с увеличительными стеклами!

Проходит еще долгих несколько мгновений, прежде чем внезапную звенящую после взрыва тишину нарушает не менее оглушительный женский вопль.

Потом быстрые шаги, мужская брань, возмущенные женские крики.

Я кое-как пытаюсь выбраться из своего укрытия, но это получается сделать лишь если выползать на четвереньках, одновременно придерживая громадную дыру в юбке, чтобы мои ноги в испачканных чулках не стали достоянием всех мужских взглядов.

— Матильда! — Чьи-то сильные руки подхватывают меня под подмышки, ставят на ноги.

Это Орви — я с облегчением узнаю его голос и позволяю себе минутную слабость прижаться к его плечу, потому что именно сейчас, когда становится понятно, что никто не пострадал, мне хочется, наконец, разреветься от страха.

 И я почти готова это сделать, наплевав на последствия и тот факт, что прямо сейчас я, герцогиня Лу’На, рыдаю в объятиях просто лейтенанта Королевской гвардии. В конце концов, имею я равно закатить самую обыкновенную женскую истерику?!

Но стоит сморщить нос и пустить первую слезу, как в мой расшатанный душевный покой вторгается резкий окрик:

— Хаос вас задери, юная леди, почему всякий раз там, где находится ваше очаровательное мягкое место, постоянно что-то происходит?!